Первый паладин

– Вы сказали жрецы? – Удивилась Алисия.

– Именно. После того как мы поняли что своих сил у нас недостаточно, Эльсиил и Тисиил отправились в анклав за помощью. Эльфийские лекари смогли немного улучшить ваше физическое состояние, но вот в сознание привести не смогли. Порою они даже утверждали что души ваши, как будто не здесь.

– И Вы позволили еще большему количеству эльфов гулять по Вашим владениям?

Генрих усмехнулся:

– Более того. Мы планируем положить начало взаимовыгодному сотрудничеству. Как в экономическом плане, так и в противостоянии скверне. В ближайшем лесу уже расположился первый скрытый аванпост рейнджеров для более оперативной связи с анклавом. Ваши друзья сейчас находятся там.

– Как к такому отнесется королевский двор? – Поинтересовался я.

– Ну, во-первых, все контакты проходят в режиме строжайшей секретности, потому что королевскому двору вообще не стоит этого знать. А во-вторых, как я говорил, прямого запрета на сотрудничество с эльфами никто не устанавливал. Никому, до этого момента, просто не приходило такого в голову.

– А что с алтарем разорителей?

Генрих посмурнел:

– Не было особо времени с ним разбираться. Те тела, что смогли опознать, мы вывезли и захоронили. В окрестностях лагеря было выставлено наблюдение из эльфийских лучников. Сами понимаете, это не моя земля и задерживаться там долго мы не могли.

– Кто-то приходил к лагерю?

– Да. – Кивнул князь. – Как мы и предполагали, люди Аваруса были в курсе происходящего. Вскоре они пришли, чтобы замести все следы преступлений. Лагерь и обелиск вместе с телами были сожжены.

– Значит, нам нечего ему предъявить?

– К сожалению.

– А разве Вы не можете объявить ему войну? – Вмешалась в разговор Алисия. – Кажется, людские князья постоянно так делают.

– Тут всё сложно. Теоритически, один аристократ может объявить войну другому, с разрешения графа, либо же самого короля. Но Оплот имеет особый статус «пограничного». На него запрещено нападать соседям, дабы не ослаблять оборону государства. Но и сюзерен «пограничных» земель ограничен в том, чтобы объявлять войну кому-либо. Все претензии решаются высшей знатью, но, как такового, предъявить Аварусу с моей стороны нечего. – Генрих пристально посмотрел мне в глаза с явным намеком.

– Но войной может пойти на него кто-то другой, верно? – От Алисии не укрылся взгляд Генриха.

– Верно. – Подтвердил он. – Например, молодой, недавно получивший титул князь, не имеющий родовых земель, может попробовать завоевать оные.

– Всё это, конечно, очень интересно. – Вмешался я. – Но, как я понимаю, такие титулы кому попало не раздают.

– Тоже верно. Но, чисто случайно, через несколько недель в столице пройдет Великий Турнир. Слыхал о нем?

– Кто же о нем не слышал? Проводимый раз в пять лет турнир, на котором свои силы может попытать любой желающий, лишь пройдя отборочные состязания.

– На котором, помимо всего прочего, простолюдин может получить дворянский титул. – Генрих загадочно покрутил в руках чашу с вином. – А также удостаивается аудиенции самого короля.

– Где уже может подать запрос о создании какой-либо организации. – Договорил я.

Пертинакс лишь заговорчески улыбался.

– Звучит как план. – Я почесал бороду. – Вот только боец из меня сомнительный.

– Что за вздор? – Возмутился Генрих. – Сколько демонов уже пали от твоего клинка?

– То демоны. – Не согласился я. – А здесь люди. К тому же, как я слышал, на турнире полным полно сильных магов, желающих приобрести статус подобающий их мощи. Да и прочие бойцы готовятся к таким мероприятиям всю жизнь. А я и меч толком держать не умею.

– Фехтованию, для начала, тебя будет обучать Кавил. Конечно, за эти дни из кого-либо нельзя сделать первоклассного фехтовальщика, но основы ты получишь. Однако, сила твоя не в мече.

– Думаю, явление адепта света сильно удивит столичную публику. – С горящими глазами предположила Алисия.

– На то и ставка.

Я нехотя согласился:

– Иного варианта нет.

Генрих хлопнул в ладоши:

– Решено! Во второй половине дня Кавил будет ждать тебя на тренировочной площадке.

– Когда отбываем в столицу?

– После прибытия королевского дознавателя, направленного по факту нападения демонов. Вместе с ним и отправимся к столичному городу. Он должен прибыть со дня на день. Расследование займет немало времени, но к турниру мы должны успеть.

Перед тренировкой я решил посетить местную церковь.

Не особо приметное каменное здание находилось за первой линией замковых стен. Оно не было похоже ни на христианские храмы с Земли, ни на мечети. Я бы даже сказал, оно больше напоминало еще один замковый донжон, но в значительно меньших масштабах и с более плавными линиями в архитектуре.

Внутреннее убранство также не блистало вычурностью или шиком. Всё те же, хоть и светлые, но каменные стены, украшенные лишь цветными витражами окон.

У дальней стены находилась сцена для выступления проповедника, перед которой находились ряды лавок для прихожан.

Что меня озадачило, так это отсутствие многочисленных икон и прочих религиозных символов. И я решил при случае поинтересоваться об этой особенности у отца Йорвана.

Его я обнаружил у одного из алтарей с зажжёнными свечами. Ну, хоть один знакомый атрибут.

Священнослужитель стоял, сложив руки, и шептал про себя какую-то молитву.

Я решил не тревожить религиозное таинство, поэтому просто присел на лавку поотдаль. Но Йорван, каким-то образом, ощутил мое присутствие и вскоре повернулся в мою сторону.

– Рад видеть Вас в добром здравии, святой Иратус. И сколь же приятно наблюдать Вас здесь – в обители старого священника.

– Полно Вам, святой отец. Я бы предпочел, чтобы Вы называли меня на «ты».

– Как тебе будет угодно, святой. – Йорван присел рядом.

– Почему Вы называете меня святым?

– А кем еще ты можешь быть? Такой великой силы света мир не видывал уже несколько веков. Даже вошедшие в хроники церкви святые из прошлого, не всегда могли похвастаться подобными чудесами.

– Разве святой не должен быть безгрешным?

– Несомненно. – Старик пригладил бороду. – Неужели есть что-то, что тяготит твою душу, брат?

Я замолчал, прокручивая в голове события из то ли потустороннего путешествия, то ли просто сна.

– Я не могу быть святым. – Ответил я после паузы. – Многое то, что я делал, я делал ослепленный гневом. А, насколько я знаю, гнев есть грех.

Старик вновь задумчиво погладил бороду.

– Несомненно. Но какие еще великие грехи ты знаешь?

Я перечислил оставшиеся шесть.

– Правильно. – Выслушал меня Йорван. – Вот только ты не замечаешь, чем гнев отличается от всех остальных?

– Не совсем. – Покачал я головой.

– Зависть, похоть, гордыня и прочие. Все они направленны на удовлетворение лишь собственных, эгоистичных желаний человека. Но гнев выпадает из этого правила. Гнев, есть желание борьбы, но не только за собственные эгоистичные интересы. Порою гнев вызван острым чувством несправедливости. Не только по отношению к себе, но и к ближним. Деяния зла могут пробудить гнев в душе праведника. И он не будет эгоистичным. Да, гнев может поглотить душу, как и прочие грехи. Но порою он становится их антиподом, помогая бороться с ними же. Спроси у себя, чем вызван твой гнев? Желанием подмять под свои желания окружающий мир, или его несоответствием идеалам праведника? Используй свой гнев, но не дай ему поглотить себя.