Первый подвиг Змея Добрыныча

Побродив по пустынному берегу, они вернулись к домику.

– Но плач ведь был? Ведь мне не показалось?
– допытывалась Фрося у Инессы Валентиновны.

– Плач был. И это очень-очень странно. Давай-ка, Ефросинья, спать. Мы с Егором дойдём до восьмого отряда.

– А можно я переночую дома? Я так соскучился по моей кровати. И по отряду.

– Да переночевать-то можно. Только идти нам с тобой в тот корпус всё равно придётся.

– Почему?
– хором спросили Фрося и Егорка.

– Фрося, марш спать. Да потому что ты открыл окошко в вожатской. Там же всех теперь продует. Пойдём закроем.

И они закрыли.

Потом Егорка юркнул в свою палату и занырнул в свою кровать и вот что странно - такой же домик, и такая же палата, и такая же точно кровать, один в один, но чувствовал себя он по-другому. А почему? Здесь он был как дома. А там - не очень. Или очень не.

Егорка вспомнил, что надо рассказать Фросе про драконьи слёзы, и написал ей сообщение, и слышал, как запищал Фросин телефон, и слышал, как вожатая Маша сонно ворчит: "Ты чего ночью в телефон играешь? Глаза испортишь. Всё, до утра твой телефончик забираю." И слышал Фросино просительное: "Маша!" И Машино строгое: "Я уже 16 лет Маша. А ты телефоном ночью глаза портишь." И слышал, как ещё попрепирались, и всё затихло. И уснули обе. И уснул Егорка.

Глава 10

А утром снова разбудила песня. И снова побежали на зарядку. И умываться, и потом на завтрак, и на "линейку". В общем, как обычно. Потом все разбежались по занятиям, а Фрося и Егорка пошли к пирсу. Егорка показал драконьи слёзы, и они долго вместе удивлялись. Да кто же это? Если динозавр, то как наплакал драгоценные камни? А если дракон... то совсем ничего не ясно. И Михаил куда-то подевался, не отвечает на звонки, не пишет. И динозавр не показывается. Они уж и бродили по колено, и разглядывали озеро, и выпросились у плаврука на спасательной вышке с биноклем подежурить. Нет. Ничего и никого не видно.

И снова пришло время репетиций, и Фрося понеслась бегом в беседку. Егорка снова сидел рядом, слушал. Всё было как обычно. Как обычно, но только жёг карман драконий камень, и в озере ночами кто-то плакал, и непонятно, что это такое, и это не давало им покоя. А в остальном всё было как обычно. И Егорка вдруг понял, что именно сейчас что-то необыкновенное и произойдёт. Он давно заметил, что когда живёшь обычной жизнью, делаешь будничные обыкновенные дела и ничего особенного не ожидаешь - вот тогда-то всё и происходит! Всё самое невозможное и невероятное. И вообще Егорке казалось, что с этой самой "обычной жизнью" взрослые что-то напутали. Не бывает никакой "обычной" жизни. Жизнь необыкновенная всегда! Каждый день. Каждый час. Егорка, когда вырастет, обязательно этот феномен изучит. Необыкновенную обычную жизнь.

И он почти совсем не удивился, когда увидел в лагере Пройдоху*. И Михаил шагал ему навстречу с полной авоськой мячей - футбольных, волейбольных, баскетбольных. "Кому это он такую гирлянду привёз?" - удивился Егорка. И совсем растерялся, когда узнал, что все эти мячики для него. И что он сам об этом попросил.

– Ты же сам попросил: привези мяч. А какой мяч - не сказал. Вот я и привёз все. На всякий случай.

– Я попросил?

– "Срочно приезжай. Привези мяч." Твои слова?

– Меч, - простонал Егорка.
– Привези мЕч!

– А что случилось-то?
– сразу посуровел Михаил.

Егорка достал из кармана драконьи слёзы и протянул брату.

– Добрыныч прилетал?

– Неизвестный ночью наплакал.

– Братка, давай подробно.

И Егорка рассказал подробно. А когда он закончил и с тоской посмотрел на мячи, Михаил спросил: - А как мы будем Змеев вызывать в лагере? Небо потемнеет посреди бела дня, гром загрохочет, Горный Змей басом зарокочет. Земля зашатается, дети испугаются.

– Так у тебя меч с собой?!

– А как же! Или я не богатырь?

Егорка просиял. И сказал уверенно: - Не испугаются.

Он дождался конца репетиции, подошёл к Инессе Валентиновне и отвёл её в сторонку.

– Инесса Валентиновна, как нам сделать так, чтобы в лагере не испугались грозы и небольшого землетрясения, которое здесь скоро произойдёт?

– Точно произойдёт?
– невозмутимо спросила Инесса Валентиновна.

– Точнее не бывает, - подтвердил Егорка и посмотрел на Михаила. Тот подошёл и встал рядом.

– И как долго будет длиться ваше грозовое землетрясение?
– поинтересовалась Инесса Валентиновна.

– Примерно полчаса, - прикинул Михаил.

– Примерно не пойдёт, надо точное время. Полчаса вам хватит?

– Хватит, - пообещал Михаил.

– А потом что?

– А потом всё стихнет и будет как раньше. Тишь да гладь.

– Да не такая уж здесь тишь, по ночам кто-то на берегу рыдает, из медпункта дети пропадают, - она выразительно посмотрела на Егорку, - и котлеты в озеро кидают.

– Вот именно поэтому нам и надо организовать быстрое затмение и землетрясение, - заверил её Михаил.

– Ну что ж, тогда я иду в дирекцию и предупреждаю, что сейчас будут проводиться учения по спасению во время землетрясения. Но только полчаса.

– Спасибо!
– поблагодарил Михаил.
– Мы успеем.

– А если не успеем, Миш?
– испугался Егорка, когда Инесса Валентиновна ушла.

– Успеем, - успокоил его Михаил.
– Фросю зови.

Через несколько минут, когда всех детей вожатые загнали в домики и лагерь опустел, начались "учения". Михаил принёс из Пройдохи старый ржавый меч, и они пошли на берег. Чем дольше Михаил держал меч в руке, тем больше тот оживал. Когда они подошли к озеру, меч уже сиял и переливался.

– Ну что?
– спросил Михаил.
– Начнём?

Егорка крепко взял Фросю за руку и кивнул. Михаил вонзил меч в песок. Земля зашаталась и в наступившей вдруг среди бела дня кромешной тьме Егорка едва удержался на ногах. Всё повторялось - как тогда, на Караульной сопке, всё это Егорка уже видел, но привыкнуть к такому, наверное, невозможно никогда. Егорка знал, что будет дальше, и всё же оробел, когда огромная семиголовая птица приземлилась рядом с ними, и рогатая голова спросила: - Михайло-богатырь, аль случилось чаво?

Запыхавшийся Змей Добрыныч подлетел чуть позже и, отдышавшись, завопил: - Егорий!

Глава 11

Фрося смотрела на драконов во все глаза и не могла наглядеться. Вот это да! Оранжево-зелёные чешуйки Змея Добрыныча переливались золотом, все три его головы счастливо улыбались, а хвост его двигался как у домашней кошки. Михаил объяснил, что разговаривать им некогда, на всё про всё двадцать пять минут осталось, а больше нельзя, потому что лагерь здесь детский и во всех вон тех домиках ребятишки сидят и их скоро на обед вести надо. Поэтому все приветствия и разговоры потом, а сейчас сразу к делу. И попросил Фросю с Егоркой дело изложить.