Первый среди равных. Книга V

Коснувшись кулака Вепря, начал смещать его в сторону окна. Ощущение было такое, будто двигаю бетонный столб. Время превратилось в тягучую патоку. Почти замерла рядом со мной рука Аршавина. И только Аларак в этой вязкой ситуации двигался удивительно свободно и спокойно.

Волна энергии аспекта Смерти тугой спиралью ударила с руки мага прямо в голову Рыкова. Тут же активизировался Змей. Помощник Вепря буквально исчез в одном месте и появился за спиной у своего командира, жёстко прижимая того к креслу и одновременно пряча собственную голову подальше за спинку, чтобы Ратай не оторвал её. Кот, без подготовки и раскачки, использовал заклинание третьего круга. Какое именно сказать было сложно, но силы в нём хватило бы на обезвреживание пары быков. Вот только соратники отлично знали, что их командира не так просто остановить.

Рыков дёрнулся от попадания заклинания и попытался развернуться к африканцу. Захрипел от натуги Змей. Удерживать разъярённого Ратая ему было непросто. Аршавин моментально оценил обстановку и всем весом рухнул на командира Витязей. Устойчивый и надёжный вездеход мотало из стороны в сторону, как бумажный кораблик. Вепрь не видел ничего вокруг и пытался дотянуться до Аларака. Чернокожий громила невозмутимо отодвинулся к окну и чуть виновато мне улыбнулся. Потом посмотрел на Рыкова и тягуче произнёс.

— Буйя, мпхатхи! Буйя!

Голос мага обладал какой-то удивительной глубиной и спокойствием. Вепрь дёрнулся ещё пару раз и глубоко вздохнул. Аршавин внимательно следил за каждым движением Рыкова, пока тот не похлопал Николая по руке.

— Отпускай, Шатун, — прохрипел Вепрь. — Я в норме.

Аршавин пару мгновений всматривался в лицо командира Витязей и только после этого отпустил его. Змей, будто вообще ничего не произошло, спокойно вернулся на своё место и уставился в окно своим мёртвым безразличным взглядом.

— Часто? — посмотрев на мага, коротко спросил я и тот показал три оттопыренных пальца. — В день?

— Да, — кивнул Аларак.

— Когда в бою, не страшно. Меня на знакомстве отключило? — без тени смущения, спросил Рыков и я молча кивнул. — Позывной Вепрь. Рыков Александр Егорович. Ранг Ратай. Командир выделенной независимой бригады Витязи. Последняя корректировка психоблокады была больше четырнадцати месяцев назад, княже. И у меня, и у всех остальных ребят. Каждый справляется, как может, чтобы с катушек не слететь. Кто-то с духами говорит, кто-то с деревьями, но приступы ярости у всех случаются. Особенно когда рядом много посторонних. Зря ты нас мозгокрутам гвардейским не отдал.

— Почему? — удивлённо спросил я.

— И это твоя благодарность за спасение тебя и твоих людей? — зло проворчал Аршавин.

— Ты про мою благодарность Ярославу Константиновичу не знаешь ничего, Петрович, — спокойно посмотрел на Аршавина Александр. — И не тебе меня стыдить. Если бы чуть иначе повернулась судьба, то сидел бы ты сейчас на моём месте. Или не сидел, если бы Дикий Континент тебя сожрал.

— Между собой позже разбираться будете, — спокойно произнёс я. — Но, чтобы в дальнейшем не было лишних конфликтов, сразу проясню ситуацию. Николай Петрович остаётся командиром родовой дружины Разумовских и все бойцы подчиняются ему. Он второй в военных силах рода, после меня. Вы, Александр Егорович, предварительно, третий. Как только я решу, что вы не представляете опасности. В том числе — и для себя самого. Но конкуренцию и конфликты между вам я терпеть не намерен. Если есть что выяснять, то выясните, когда вернёмся во владения рода. Потом хоть зубами скрепите, но работаете в одной команде.

— Понял, ваша светлость, — неохотно кивнул Аршавин. Интересно, что на слова Рыкова Шатун возражать ничего не стал. Возможно и была с этим связана какая-то история из тех времён, когда мой отец только задумался о создании выделенной бригады в Африке.

— Как прикажешь, князь, — кивнул Вепрь.

— Почему считаешь, что надо было вас сдать гвардейцам? — повторил свой вопрос я.

— Блок ломает психику, — пояснил Рыков. — В момент установки, мир разделяется на до и после. Ты уже не можешь адекватно воспринимать происходящее вокруг. Повышается агрессия и сопротивляемость ментальному давлению. Ухудшается самоконтроль. По сути, имперские головачи придумали способ поставить и так постоянно накачанных гормонами бойцов на грань боевого безумия. Контролируемую грань, которая позволяла выдавать максимальную эффективность.

— Проблема в том, что блок разрушался в течение четырёх-пяти месяцев, превращая контролируемое безумие в самое обычное, — хмуро произнёс Аршавин. — Я знаю немало случаев, когда отряды устраивали безумные атаки на местное население или другие бригады. Если получалось выжить у кого-то, то он временно становился нормальным. По меркам Африки, разумеется.

— Не совсем так, — покачал головой Рыков. — Но близко, Коля. Блок более устойчивая магическая конструкция, чем все привыкли считать. Сложно только первые три месяца. Но нам повезло. На этот период выпала очень длинная миссия по защите границы небольшого королевства. Мы постоянно были в бою и уровень гормонов держался на верхней отметке. А потом Кот заметил, что бойцы стали стабильнее. По крайней мере, перестали кидаться друг на друга и на всё живое. Потом приспособились. Так и жили, в погоне за адреналином, чтобы с ума не сойти окончательно.

— И к чему это вас привело в итоге? — снова не выдержал Аршавин.

— Шатун! — негромко произнёс я и Николай резко замолчал. Витязи с интересом следили за реакцией Аршавина и моим непроницаемым лицом. Я в их взглядах чувствовал азарт хищников, присматривающихся к новой стае. — Продолжай, Вепрь.

— Я к чему это всё, княже, — невозмутимо произнёс Рыков. — В Империи войн нет никаких сейчас. И я сильно сомневаюсь, что на территории владений рода идут полноценные боевые действия. Все мои парни, да и я сам, очень скоро начнем сходить с ума. Не от безделья, а от того, что начнут плавиться мозги. В лечебнице гвардейцев методы не особенно приятные, но там хотя бы нас могли отдельно друг от друга держать. А ты что делать будешь, я, если честно, не знаю.

— Сколько у нас времени? — прямо спросил я. — Если похожие приступы у тебя случаются по три раза в день, сколько их станет потом и когда это произойдёт?

— Где-то через неделю все Витязи будут выглядеть также, как я во время приступа. Только постоянно, — спокойно ответил Александр. — Кот всех вытащить не сможет точно. А менталисты у вас вряд ли найдутся, Ярослав Константинович. Потому и говорю, что проблем будет очень много.

— Ну, на неделю я вам занятие точно найду, чтобы не скучали, — улыбнулся я и все трое офицеров бригады Витязей удивлённо посмотрели на меня. — А там уже всем не до отдыха будет. Как раз ваши навыки пригодятся. И хорошо если этого хватит, чтобы родовые земли отстоять.

— Война будет? — озадаченно спросил Змей.

— Гон, — коротко ответил Аршавин. — И, похоже, очень большой.

— На данный момент нам известно, что будет много тяжёлых аспектов, — добавил я. — А ещё мы знаем, что гон будет одновременно в нескольких аномальных зонах.

— Неужели? — хмыкнул Вепрь. — Тогда это сильно меняет дело. Но рядом с жилыми посёлками нас всё равно лучше не селить.

— Этот вопрос мы уже решили, — кивнул я. — Приехали?

Вездеход остановился у красивых кованых ворот большого особняка. Я вышел из машины первым и задумчиво посмотрел на здание за забором. Когда я был здесь в последний раз, особняк казался во много раз больше.

Вепрь, Шатун и Кот высадились следом за мной и остановились позади. Я чувствовал, что за нами наблюдают, но события торопить не стремился. Вместо меня это сделал Кот. Чернокожий маг просто подошёл к воротам и пару раз грохнул в них кулаком. Звон был такой, будто по ним ударили тараном.

За стоявшим под навесом внедорожником кто-то вскрикнул. Послышался звук падения, маты, а потом на открытое пространство выскочил взволнованный мужичок в чуть помятой форме водителя.

— Чего изволите? — дав знатного петуха и попытавшись изобразить независимый вид, спросил мужичок. Его я не помнил, хотя был уверен, что всех слуг знаю в лицо.