Первый

Сейчас он одет иначе. Да и в принципе одет. В клубе на нем были лишь спортивные шорты - как был на ринге, так и явился тогда в ту комнату. Сейчас же Марат в рубашке и брюках. Даже и не скажешь, что этот приличный с виду мужик еще несколько часов назад выколачивал из противника последний дух.

Невольно вспоминаю, как со всех сторон посетители скандировали всего одно слово:

– Бей! Бей! Бей! Бей!

Никто не сомневался в победе Бессонова. Вообще. Когда его противник упал, толпа взревела. Он же возвышался над проигравшим. Зверь. Чудовище. Тот, кому нет дела до чужой боли, и кто одним движением лишает жизни.

Я тогда осторожно юркнула в сторону, чтобы не привлекать лишнего внимания и сохранить запись в облако.

Уже убрала телефон и собралась тихо покинуть зал, как меня остановил один из охранников.

– За мной иди, - приказал он.

– Вы чего? Как с гостями обращаетесь?
– демонстративно скривилась я, показывая входной флайер, который сварганили для такого случая.

Тот взял бумажку, внимательно посмотрел, и я уже готовилась услышать извинения, но вместо этого бугай ловко схватил меня за локоть и быстро потащил в коридор. Я даже сказать ничего не успела, как уже сидела в небольшой комнатке.

А потом пришел он. Тот, из-за кого я там и оказалась.

– Язык проглотила?
– насмешливо ухмыляется Бессонов.

Моргаю, приходя в себя. Хочется дать себе оплеуху за собственную дурость. Надо собраться и выстроить диалог так, чтобы свалить без последствий.

– Проголодалась очень, - мило улыбаюсь, решив попробовать по-хорошему для начала.
– А ваши сотрудники мало того, что доставили меня сюда, угрожая физической расправой и причиняя увечья, так еще и накормить забыли.

Взгляд у Марата становится слегка удивленным. Он приподнимает брови.

– Повтори.

– Что повторять?
– фыркаю и выставляю поврежденную ногу.
– Вот, подвернула. Потому что тащили меня, да еще мешок вонючий на голову надели!
– чуть привираю для убедительности.
– Я, между прочим, пошла по доброй воле, чтобы прояснить все недоразумения. А сотрудник ваш, - намеренно выделяю последние слова, - угрожал мне. И лапал.

– Интересная интерпретация, - задумчиво выдает Бессонов.

– Не особенно, - жму плечами. Сердце колотится как сумасшедшее, но если уж играть, то до конца! Не зря же я на актерском учусь. Хотела вообще-то как раз на журналиста пойти, но папа… Стоп. Вот выберусь, доведу дело до конца и докажу ему!

– Но учитывая обстоятельства, я жду как минимум извинений и компенсации, - добавляю важным тоном.

Мужик явно обалдевает от моей наглости, и, откровенно говоря, я сейчас очень рискую. Ведь если он, как говорит мой папа - беспредельщик, то мне кирдык. Но что-то подсказывает, что Бессонов не такой.

Он, конечно, опасный, властный, угрожающий, и вообще такой, что стоит держаться от него подальше, но… Но я выросла среди таких, как он. Один только крестный чего стоит. Так что пасовать я точно не собираюсь.

– Компенсации… - протягивает он. Убирает руки в карманы и как будто бы реально задумывается о таком варианте. Но я понимаю, что ничего подобного. Сейчас главное - правильно отыграть наглую дурочку, которая не понимает, куда вперлась.
– Ну, можно и про компенсацию поговорить, Вар-р-р-вара.

Так у него получается произнести мое липовое имя, что я на короткий миг прямо жалею, что никакая я не Варя.

– Чем будешь компенсировать?

– Я? Вам?

– Ну, ты же сделала запись в клубе, в котором такое запрещено, - вальяжно ухмыляется Марат.
– Или ты сейчас убедительно соврешь, что не знала?

Мысли судорожно мечутся. Мне нельзя, чтобы меня раскрыли. Нет-нет-нет. Во-первых, не хочу подвести Олесю. Во-вторых… Зло должно быть наказано! Ну и в-третьих, я должна довести свое расследование до конца.

– Знала, - медленно киваю, поняв, что ложь сейчас сработает против меня.
– Но я не удержалась. Вы были очень хороши на ринге.

Мужское эго - шутка такая. Мама всегда говорит, что мудрая женщина умело пользуется этой мужской слабостью. Главное - делать все грамотно.

На лице Бессонова появляется снисходительная ухмылка.

– Если так хотела, чтобы выебал, могла бы зайти ко мне без трусов.

– Вот так просто?
– ошарашенно выдыхаю, ошалевшая от его цинизма.

– Почему нет?
– пожимает он плечами.
– Если еще и дырка не сильно растраханная, то, может, и второй разок отжарил бы. А там глядишь, и ребята мои бы потанцевали с тобой. В накладе бы точно не осталась. Они щедрые с теми, кто им заходит.

– В-вы серьезно?!
– возмущенно вскидываюсь и даже с постели вскакиваю. Лодыжку простреливает болью, и я плюхаюсь обратно.
– Да я не собираюсь с вами спать!

– Речь не про сон, куколка. Но ты вроде сама про компенсацию заговорила, - скалится он и подходит слишком уж близко. Так что его пах оказывается прямо напротив моего лица.
– Так чего время терять? Приступай, Варвара.

– 4 Вика -

Вот не так я представляла себе участие в раскрытии преступления. Бессонов, конечно, тот еще кадр - стоит настолько близко, что я с трудом подавляю желание отстраниться. Потому что, ну… Заславские не отступают!

Однако ситуация закручивается все сильнее, и мне надо бы срочно придумать, как выбираться из того угла, в который этот боец меня так ловко загоняет.

Марат нетерпеливо хмыкает и поправляет ремень на джинсах, красноречиво давая понять, чего именно ждет. И я, в общем-то, не дурочка. Хоть и девочка еще, но основы интимной жизни знаю. Пусть и чисто теоретически.

– Если вы намекаете на вот это, - киваю в сторону его паха, - то это как-то негигиенично, что ли. Да и не имею я привычки тащить в рот всякую гадость.

Бессонов снова хмыкает, скалится в ухмылке:

– Царевны не сосут член?

– Царевны?
– теряюсь от его обращения.

Вместо ответа Марат вдруг протягивает руку к моему лицу, поддевает пальцами подбородок, вынуждая вскинуть голову. Его взгляд наливает темнотой - я буквально вижу, как тот меняется и становится глубже, чернее. Черты лица мужчины заостряются, а его пальцы бесцеремонно сминают мои губы.

Я же… Я просто терплю это, оглушенная той энергетикой, которую Бессонов щедро выдает вокруг себя.