Пес войны

– Его у неё и так не слишком много. Так что все остались при своих. Ты же не отошлёшь её теперь, верно?

– Верно. Но это не значит, что я не выскажу ей всё, что я о ней думаю. Подобную самодеятельность надо пресекать.

Эджельстана покорно выслушала упрёки, даже не пытаясь оправдаться, смиренно попросила прощения и пообещала больше никогда так не поступать. Её уступчивость не понравилась Гирхарту, но придраться было не к чему. Правда, беседам за трапезами теперь пришёл конец.

К предложению же заняться благотворительностью и меценатством императрица отнеслась более чем серьёзно. Она поинтересовалась, какими средствами она может располагать. Денег в казне, как обычно, не хватало, приданое же самой Эджельстаны было относительно невелико, и к тому же по восточному обычаю она получила не земли, а пожизненное право на доходы с них, которые, хоть и выплачивались довольно аккуратно, почти целиком уходили на содержание императрицы и её штата. Но поворачивать назад было поздно. Пришлось, проклиная свой длинный язык, изыскивать средства, которые сам Гирхарт, дай ему волю, использовал бы с куда большим, как ему казалось, толком. Наконец соглашение было достигнуто, и император предоставил супруге распоряжаться отвоёванными деньгами по своему усмотрению, обязав лишь давать ежемесячный отчёт о своей деятельности.

Жизнь стала входить в более-менее накатанную колею, и у Гирхарта появилось время вплотную заняться Тинином. А его обитатели взялись мутить воду не только в Настаране. По сообщениям Исмира, ему также удалось перехватить с десяток весьма любопытных писем, адресованных вождям нескольких племён побеспокойней. Ненавязчиво внушаемая мысль, что после падения Коэны настала пора свести старые счёты с соседями, ранее отложенные из-за наличия общего врага, обещала, если не задавить её в зародыше, похоронить все усилия Гирхарта по поддержанию хрупкого мира в этой беспокойной провинции. Увы, задавить-то её и не получалось, ибо падала она на благодатную почву. А ведь отсюда недалеко и до идеи потеснить мешающего развлекаться наместника, да и саму Сегейрскую империю послать куда подальше. Следующим шагом самых умных и самых глупых из воинственных вождей должна была стать мысль: а что мешает мне самому возглавить Смун? И можно не сомневаться, что если до неё не додумаются сами, им подскажут.

Единственной возможностью выиграть эту партию было играть на опережение. Поэтому, предоставив в распоряжение Исмира пару полков, в которых не было ни одного смунца, а также уполномочив его применить самые жёсткие меры в случае, если ситуация выйдет из-под контроля, Гирхарт занялся поисками уязвимых мест у своего противника.

Он не сомневался, что таковых хватало. Ситуация в Тинине зеркально повторяла ситуацию в Смуне: враги, временно отложившие распри перед лицом более сильного противника, ничего не забыли и не простили друг другу. Достаточно плеснуть немного масла, чтобы вражда разгорелась с новой силой. И всё же главные надежды Гирхарт возлагал не на коэнцев, а на коренных тининцев. Пока ещё они, в отличие от большинства отколовшихся провинций, не пытались восстановить свою власть. Тинин был одной из старейших земель, завоёванных Коэной, давным-давно привыкшей и смирившейся с неволей, но его вполне можно было подтолкнуть в нужном направлении. Должны же там задуматься рано или поздно, по какому праву коэнцы продолжают у них распоряжаться? Когда за ними стояла вся мощь империи, это ещё имело смысл, но сейчас-то почему тининцы должны это терпеть?

Между тем союз с Эджельстаной принёс ожидаемый плод. На четвёртый месяц их брака врачи объявили, что императрица беременна.

ГЛАВА 5

– Вряд ли они выступят без вождя, - тининский купец, а по совместительству информатор Гирхарта, покачал головой.
– Всё это разговоры и не более того. Как бы то ни было, коэнцы сидят крепко, а местной аристократии есть что терять.

– Неужели среди них не найдётся ни одного смелого или хотя бы достаточно честолюбивого?

– Разрешите?

– Гирхарт кивнул, и прознатчик наполнил свой бокал, полюбовался на просвет, сделал глоток и лишь потом ответил: - Найти-то найдётся, Ваше Величество, но они разрозненны, и их сдерживают более осторожные. В основном это молодые, ещё не набравшие должного веса и авторитета.

– Потом запишешь мне имена этих молодых. А пока займёмся старыми. Кто из них может претендовать на верховную власть в случае ухода коэнцев?

– Три-четыре рода, как минимум. Сууны, Семарно, Боурны... Их силы примерно равны. И ещё два, послабее, но тоже состоящие в родстве с пресёкшимся родом правителей Тинина. В общем, получается равновесие.

– Ага...
– в голове Гирхарта забрезжила какая-то мысль, интересная, но не спешившая оформляться во что-то конкретное.
– И каждый, я полагаю, боится усиления соперников?

– Да уж не без того, Ваше Величество. Пока коэнцы в силе, сохраняется статус-кво, ибо имперцы, разумеется, зорко следят, чтобы никто из местных их не превзошёл.

– Да, разумеется, - пробормотал Гирхарт.
– Не самоубийцы же они, в самом деле... Вот что, ты мне напишешь подробные характеристики этих родов и всех их представителей.

– Как прикажете, Ваше Величество, - флегматично сказал купец.

Прознатчик ушёл, и его место занял другой - офицер-кравтиец, уехавший в Тинин под видом политического эмигранта, а сейчас присланный тамошними властями обратно, пообщаться с бывшими друзьями по лагерю и понюхать, чем пахнет воздух в благословенной Рамалле. Гирхарта позабавило, что его шпиона прислали шпионить к нему же, но это было весьма кстати: можно было с ним встретиться, конечно же, тайно, и обсудить "тининский вопрос". Вообще-то выслушивать доклады агентов было обязанностью Шармаса, нового начальника тайной службы, недавно назначенного на место Исмира, но Тинину император сейчас придавал первостепенное значение, и потому решил всё узнать из первых рук.

– Кстати, а бывший наместник о коронации не думает?
– спросил он, когда офицер закончил доклад.

– Он и сейчас остается наместником, Ваше Величество. Нет, не думает, по крайней мере, открыто. Ведь официальная политика Тинина - борьба за восстановление Коэнской империи, а в этих условиях объявлять себя царём рискованно, свои же не поймут.

– И у кого же он числится в наместниках? Кто намерен стать императором в случае, если цель будет достигнута?

– В этом вопросе нет единства, Ваше Величество, а потому его решение отложено до победы.

– Хм...
– Гирхарт задумался.
– А сам он на этот титул не претендует? Я имею в виду - наместник?

– Нет, Ваше Величество, он же не состоит в родстве ни с одной из императорских фамилий.

– Но есть шансы, что такая мысль придёт ему в голову?

Теперь задумался прознатчик.

– Шансы есть, - признал он, - но вот воплотить её в жизнь ему будет нелегко. Тогда он настроит против себя претендентов и их сторонников из обоих лагерей.

– А если претенденты передерутся и, скажем так, взаимно уничтожатся?

– Ну, тогда сами Боги велели. Но, Ваше Величество, это пока лишь предположения.

Отпустив прознатчика, Гирхарт задумался, постукивая стилем по краю стакана. Да, можно подвигнуть коренных тининцев на выступление против бывших властителей, но сперва хорошо бы сделать так, чтобы коэнцы сами передрались между собой. В том, что это неизбежно, Гирхарт не сомневался, слишком уж разные они там, и рано или поздно противоречия выйдут наружу. Но сколько ещё ждать? "Поздно" Гирхарта не устраивало. Слишком много пакостей способны они сотворить за это время. Значит, надо подлить масла в огонь, но как?