Пес войны

Наконец с едой было покончено. Молчаливые слуги убрали со стола всё, кроме вина, и снова исчезли, оставив маршала и его гостя наедине. Гирхарт откинулся на спинку кресла, пристально глядя на Каниэла. По этим взглядом, острым и непроницаемым одновременно, Каниэлу вновь стало неуютно.

– Итак, господин Лавар, вы, должно быть, гадаете, зачем вы мне понадобились?
– Каниэл молча кивнул.
– Причина проста. Я хочу предложить вам службу и надеюсь, что вы примете моё предложение.

– И вы действительно думаете, что я буду служить тем, кто разрушил мой город?

– Я же сказал - надеюсь. Коэна разрушена, но жизнь продолжается. Кстати, вы будете не первым, если согласитесь. Кое-кто из ваших соотечественников уже принёс мне присягу, в том числе и ваш старый знакомый Халдар Орнарен.

– Орнарен?!
– Каниэл не смог скрыть удивления.

– Он самый. Этот человек не из тех, кто упустит свою выгоду, в чём бы она не заключалась. После гибели Тиокреда он сумел скрыться из Коэны, а потом сам явился ко мне. Я тоже был несколько удивлён, но отказывать ему не стал.

– Но можете ли вы доверять такому человеку?

– Разумеется, нет. Но если бы я брал на службу лишь тех, кому доверяю, при мне не было бы по меньшей мере половины моих людей. Так как насчёт моего предложения? Мне нужны специалисты вроде вас. Империя и её законы рухнули, а значит, мне понадобятся новые. Но это не означает, будто я собираюсь отвергнуть всё старое. Вот я и хочу, чтобы вы занялись пересмотром законов империи и помогли мне решить, что можно сохранить, что уже не годится, а что нуждается в дополнении и изменении.

Каниэл опустил глаза. Сам того не зная, Гирхарт попал в точку. Об этой работе Каниэл мечтал ещё в Коэне, но гибель Империи, казалось, перечеркнула его мечту навсегда. И вот её ему преподносят, что называется, на серебряном блюде. Всего только и нужно - пойти на службу к захватчикам своей страны...

– Да, я завоевал вашу страну, - Гирхарт опять словно прочитал мысли собеседника.
– Но ведь страна осталась прежней. И вы по-прежнему будете служить ей. Сейчас рамальцам и оставшимся коэнцам живётся несладко, а у вас появится шанс облегчить их участь. Своими законами, хотя бы.

– Если они будут выполняться.

– Будут, - пообещал маршал.
– Об этом я позабочусь. Ну, а кроме того, у вас есть шанс сделать неплохую карьеру, получить большую власть. Вы честолюбивы? Если нет, то можете рассматривать моё предложение как возможность преодолеть последствия гражданских войн и наладить нормальную жизнь на своей родине.

– А если я откажусь?

– Тогда я вас казню. Без лишних зверств, простым отсечением головы. Если отыщутся ваши родственники, тело отдадим им, нет - похороним сами. Без роскоши, но все необходимые обряды соблюдены будут. Кстати, о родственниках. Ваши бывшие владения, боюсь, уже имеют новых хозяев, но я могу узнать, нет ли возможности вернуть их вам. Скорее всего, есть, и вы сможете привести их в порядок, я присмотрю, чтобы для этого у вас было всё необходимое. Если же по какой-то причине ничего не получится, то сами понимаете, бедняком вы в любом случае не останетесь. И если действительно отыщете свою родню, то сможете помочь и ей. Вплоть до полной амнистии, если они успели во что-нибудь вляпаться.

– А что будет с человеком, с которым меня схватили?

– То же, что и с остальными пленными, - пожал плечами Гирхарт.
– Впрочем... если вы согласитесь, то сможете его выкупить.

– Я должен дать ответ сейчас?

– Нет. У вас есть время подумать. До Сегейра.

Вопреки своим ожиданиям Каниэл уснул сразу и проспал до утра как убитый. Разбудил его звук трубы, проигравшей подъём. Ему принесли воду для умывания и завтрак прямо в палатку. Потом не слишком дружелюбно, но вежливо попросили её освободить, чтобы свернуть и убрать. Армия снималась с лагеря.

Снаружи Каниэла ждала лошадь и десяток человек конвоя. Он молча сел в седло, позволив охране окружить себя и, не зная толком, куда деться, подъехал поближе к маршалу и группе высших офицеров, которые сидели в сёдлах, наблюдая за последними приготовлениями. Никто его не гнал, а Гирхарт даже удостоил приветственного кивка, не выказывая, впрочем, желания вступить в беседу. Когда армия наконец тронулась, Каниэл поехал вместе со всеми.

По его прикидкам, до Сегейра они должны были добраться дней за пять-шесть. Вполне достаточно, чтобы обдумать неожиданное предложение. В принципе, он был согласен со словами Гирхарта, они совпадали с его собственными мыслями. Но одно дело согласиться, так сказать, абстрактно, а совсем другое - подкрепить своё согласие действием. Гордость возражала весьма решительно: он коэнский аристократ, и идти на службу к этой швали ему унизительно. То, что вождь восставших, скорее всего, тоже аристократ, дела не меняет, новые хозяева страны - всё равно шваль. К тому же могут подумать, что он испугался смерти. Здравый смысл возражал, что думать как раз будет некому - все его прежние знакомые кто в могиле, кто в изгнании, а те немногие, кого он может встретить в Сегейре, сами в том же положении. Могут подумать гирхартовы люди, но та же самая гордость велит их мнением пренебречь. А согласившись, он действительно получит возможность хоть что-то сделать для своей страны. Империи больше нет, присяга ей утратила силу, он никого не предаст и ничьих интересов не ущемит. А раз так, то зачем погибать бессмысленно и бесполезно? К тому же Арат... Нельзя же бросить его в беде.

Каниэл оглянулся, но пленных не увидел - их вели ближе к концу колонны. Вряд ли капитан одобрит его решение пойти на службу к победителям, но зато останется жив и сможет уехать в Тинин или куда сочтёт нужным, открыто, не опасаясь гибели или рабства. Значит, решено?

Охрана, окружавшая его, внезапно раздалась в стороны. Каниэл поднял голову и увидел поравнявшегося с ним Гирхарта. Некоторое время они ехали молча, потом Гирхарт спросил:

– Вы были в Коэне во время штурма?

– Да.

– Как же вам удалось спастись?

– Я был в отряде маршала Ларча. Когда город пал, ему удалось вырваться за стены и увести нас.

– Ларча?
– Гирхарт резко повернулся к нему.
– Рокуэда Ларча?

– Его самого.

– А я-то думал, куда он тогда делся, - пробормотал Гирхарт.
– А он, оказывается, в Коэну сбежал. И как же его там встретили?

– Не слишком... благожелательно.

– Могу себе представить.

– Император сказал, что когда часть войска бежит, бросив своих товарищей на поле боя, военный устав требует казнить по жребию каждого десятого. Для полководца же, оставившего на произвол судьбы вверенную ему армию, любая казнь будет слишком лёгким наказанием. В другое время с ним не стали бы даже разговаривать, но сейчас на счету каждый человек и поэтому казнить даже такого, как он, будет слишком расточительно. Ларча поставили командовать в Новом городе...

– И он не справился.

– Да, но даже император был вынужден признать, что в создавшихся обстоятельствах маршал сделал всё, что было возможно. Не знаю, как сложилась бы его судьба, если бы столицу удалось отстоять, но до самого падения Ларч был рядом с Серлеем, и он же оказался последним, кто сумел хоть что-то сохранить.

– И куда же он, интересно, делся теперь?
– риторически спросил Гирхарт.
– Среди тининских вояк его точно не было. Наш неуловимый маршал Ларч...

– У него не такой уж большой выбор, - заметил Каниэл.
– Не наниматься же к мелким царькам за морем - что он там будет делать? Собрать свой отряд - на это нужны деньги, и немалые, а рядовым - гордость не позволит. Так что - или всё-таки в Тинин, или к царю Ваану, там его, по крайней мере, знают. Но к Ваану - это маловероятно.

– Вы полагаете?
– спросил Гирхарт.
– Почему же? Потому что Ваан не примет на службу бывшего врага, или потому, что коэнский маршал к нему не пойдёт? Мне кажется, вы недооцениваете и того, и другого.

– Возможно, - сказал Каниэл. Спорить ему не хотелось, но он был не согласен. Мысль о службе Ваану вызывала у него прямо-таки физическое отторжение, и он сомневался, что Ларч окажется менее брезглив. Странно, но пойти на службу к Гирхарту Псу казалось куда более приемлемым, хотя, кажется, хрен редьки не слаще. Ваан, по крайней мере, не разрушал Коэну. И всё же эманийский царь и заочно вызывал отвращение, а вполне живой и реальный Гирхарт - нет.