Пёс. Боец

Здесь Адель оказалась безраздельной владелицей большой комнаты и смогла принять (о Боже), настоящую ванну. Пусть ее роль исполнила большая лохань, но зато она была наполнена горячей водой. С этим никак не могли соперничать купание в реке или ручье, чем ей приходилось обходиться во время недельного перехода.

Потянулись дни вынужденного безделья и сидения в глухом лесу. Два дня, с небольшими перерывами, лил дождь, что заставило ее исполнять роль затворницы. На третий, вышло солнце и вместе с ним поднялось ее настроение, теперь можно было пройтись, посидеть в тени деревьев, пообщаться с наемниками. Адель вовсе не смущало то, что эти люди ей не ровня. К сословным различиям она относилась вполне терпимо. Куда страшнее была скука, с которой она и боролась доступными ей способами.

Красивая женщина, с милым голоском и скромным видом, способна развязать язык практически любому мужчине, если только он не тупой, твердолобый вояка со свихнувшимися мозгами. Хм. А ведь он оказывается и не такой. Наемники говорят о нем с нескрываемым восхищением.

– Да, строгий и жесткий, а иначе ведь с нами и нельзя,– пожимая плечами, разглагольствовал Брук,– Нам если начнешь потакать, то мы такое наворотим, что мама не горюй. Но зато, он за нас горой. Я уже три года с ним хожу и за это время мы потеряли дай Бог пару десятков, а сколько всего наворотили, это же просто жуть. Одних только замков взяли приступом около дюжины. А сколько народу покрошили. Нет, госпожа, вы только не подумайте. Сэр Георг никогда за просто так простых людишек не бьет. Я это про воинов. Опять же, помнится двоих наших он приказал повесить, за то что они после штурма решили поразвлечься со служанкой против ее воли.

– Сам казнил своих людей за насилие?

– Ну да. У нас ведь в отряде дисциплина почище, чем в загросских легионах. Сказано, не грабить и не насиловать, значит так все и будет. Кто против, тем лучше не подписывать договор, потому как потом либо ногами вперед, либо честно дослужив оговоренный срок.

– И вы соглашаетесь на такое?

– Мы выбрали такую жизнь, госпожа. А то, что делает сэр Георг позволяет нам продлить эту самую жизнь. К тому же, не все так уж плохо. Мы ведь не все время в походе, отдых тоже бывает, а тогда уж равных нам нет. И монета в кошеле звенит, не в пример многим, и гуляем от души, и шлюхи нам рады куда больше. Гхм. Простите, госпожа.

– Брось Брук. Можно подумать я не высовываю своего носа из замка и понятия не имею, что есть трактиры и все сопутствующее.

– Все одно. Что-то я это… Негоже так-то. Простите.

– А что, барон Авене женат?

– Дык, откуда такое счастье-то. Он же еще недавно был простым наемником. Ну, не совсем простым, но все одно. Наемник и семья – это что-то невозможное.

– Ах да, я и забыла. И что у него вообще никого нет?

– Как же, есть. Матушка у него имеется. Он в ней души не чает. Каждый год на день ее ангела к ней ездит, даже если в сотнях миль от нее. Ничто его не остановит.

– И скоро этот день?

– Уже скоро, госпожа.

– И что, даже несмотря на войну отправится?

– Говорю же, его ничто не остановит.

– Счастлива мать, имеющая такого сына. А как ее зовут?

– Ох, что-то я совсем засиделся, делом нужно заняться. Простите, госпожа, пойду я.

Мило. Нет, не то, что из Брука не удалось вытянуть, ни откуда родом барон, ни где проживает его матушка и даже ее имя. Оказывается, этот волколак в человеческом обличии, имеет чуткое сердце, способное беззаветно любить, пусть даже эта любовь относится к матери. Так, что же вы за человек такой, сэр Георг барон Авене?

Кстати, напрасно Брук считает, что ничего не выдал. Так уж случилось, что в ближайшие дни есть день только одной святой, остальные святые мужчины. Значит, Аглая. Это ничего само по себе не значит, потому как ни откуда он родом, ни где проживает его мать, ей узнать не удалось, а до даты еще неделя. За этот срок всадник, да еще и со сменными лошадьми может покрыть изрядное расстояние. Впрочем, она и не старалась выведывать это специально, действуя скорее из-за врожденного любопытства, а так же по натуре будучи далеко не глупой особой.

Сэр Георг появился на ферме уже на пятый день, после прибытия их каравана. Люди были сильно измотаны, имелось множество раненных. Отряд потерял убитыми одиннадцать человек, что, как она уже знала, являлось весьма серьезными потерями, для этого отряда наемников.

Прислушиваясь к разговорам воинов, она поняла, что сотня дважды попадала в серьезную переделку, лишь чудом и талантом командира, сумев избежать полного разгрома, а то и уничтожения. Наемники недоумевали, по поводу открывшейся на них охоты, барон же пребывал в довольстве. Ему удалось выполнить волю короля и заставить памфийцев сильно всполошиться. Затея с походом в Памфию полностью себя оправдала. Слушая это, Адель только улыбалась, как человек, которому известно то, что неведомо другим. Никакие действия наемников не вынудили бы короля настолько потерять над собой контроль, даже с учетом его вспыльчивого характера. Хотя, им несомненно удалось этого добиться. Вот только причина была в ином.

Не имея никакого желания, подвергать своих людей излишней опасности, Георг решил отсидеться в глуши. Оно и людям нужен отдых, и о раненных необходимо позаботиться. Тем более, цель рейда достигнута полностью – памфийцы как с цепи сорвались. Большие отряды рыскали по всему графству, разыскивая столь опостылевших наемников. Единственно кто покидал лесной лагерь, это десяток спецназовцев, которые осуществляли разведку местности. Нельзя было исключать возможность того, что противнику удастся выследить местоположение наемников.

Сама того не осознавая, Адель вела отсчет проходящим дням, с каждым разом мысленно сужая круг, где бы могла находиться мать барона Авене. Она и сама не знала, зачем ей это нужно, да и нужно ли вообще.

С возвращением наемников, сама собой развеялась и скука, так как на нее просто не оставалось времени. Она, как и ее служанка, подвязалась ухаживать за раненными, хотя ее о том никто не просил. Это было тем более удивительно, что она ведь являлась пленницей этих людей. Именно их, а не лично барона Авене, так как каждый из них имел свою долю от предстоящего выкупа за баронессу. Казалось бы, она должна была их ненавидеть, но отчего-то не могла пройти мимо еще недавно полных сил, а сегодня страдающих мужчин. Странно это все.

Единственно, что доставляло ей неудобство, это все продолжавшиеся ухаживания со стороны рыцарей. Они прошли через все стычки не получив ни царапины и откровенно сокрушались по этому поводу. Ведь будь иначе и та, кто занимала их мысли, проявляла бы о них заботу так же как сейчас заботилась о простых воинах.

Оказывается, за те несколько дней, что они провели бок о бок с бароном, они сумели по достоинству оценить и его характер, и воинское умение, и способности командира. Барон правильно все рассчитал и удалив баронессу, убил сразу двух зайцев – избавился от камня преткновения и сумел предстать перед рыцарями в ином, выгодном для себя свете. Друзьями они не стали, но зато господа нашли в себе мужество признать, что барон чего-то стоит и как минимум достоин уважения. Правда о том, чтобы сделать окончательный шаг к примирению они не думали, а возможно, все дело в том, что рыцарю не подобает идти на попятную. Но как бы то ни было, между ними наметилось перемирие, чему Адель, к своему удивлению, была отчего-то рада.

Было еще кое-что, радовавшее ее. Барон стал более, нет, не почтителен, а терпим, что ли, к своей пленнице. Она больше не слышала от него грубостей, он вообще старался избегать ее общества, и как надеялась Адель, было это вызвано боязнью в очередной раз не сдержаться. Она не тешила себя иллюзиями. Перемена его отношения была вызвана вовсе не изменением его отношения к ней лично. Это было скорее необходимостью, чтобы больше не провоцировать рыцарей, продолжавших изображать перед ней из себя павлинов. А еще, он по настоящему заботился о своих людях и не мог не оценить того, что баронесса делала для них, она была уверена – это основная причина.