Пёс. Боец

– А чего тут непонятного. Он постарается употребить выигранное время на то, чтобы сбить сильную партию и привлечь на свою сторону наиболее влиятельных вельмож. Но ведь мы уже предпринимаем свои шаги в этом отношении, не так ли барон?

– Это так, ваше величество. Правда мне не понятно, как Гатине сможет добиться этого, покинув столицу.

– Несвижский пес не в столице?

– Он выехал сразу же по завершении заседания совета. Складывается такое впечатление, что наследник действительно существует. Но такое просто невозможно. Тем более, что речь шла именно о прямом и законном наследнике.

Что это значит? Как такое возможно? Как можно было столь тщательно скрывать наследника, если даже бастарды тут же попадают в поле зрения и сами того не подозревая начинают играть свою роль в политических раскладах? Законный наследник. Значит, тут речь не идет о бастарде. Если бы барон оставался в столице, то его действия понятны – он стремится выиграть время. Но он отбыл из столицы. Причем, очень спешно.

Прямо как Адель. Вовремя ты решил дать волю чувствам, ничего не скажешь. А ну соберись. Ты умираешь, но ты все еще король. Стоп. Что-то в этом есть. Вот только что какая-то тень мысли промелькнула в голове. Но что? Проклятье, никак не получается сосредоточиться. Так, законный наследник… Законный наследник… Адель… Да соберись ты. Без подорожной ее задержат и так, никуда она не денется. Итак, если есть законный наследник, то как-то он жил все это время, какое-то имя имеет, должен был быть хотя бы тайный обряд венчания. Хотя бы что-то должно быть. И чей это сын?

– Ваше величество, барон Ител по вашему велению прибыл и к вашим услугам.

Старый герольдист несмотря на преклонный возраст старался держаться прямо и его поклон был просто безупречен. А с кем еще можно посоветоваться в этом вопросе, как ни с ним, всю свою жизнь посвятившего изучению и составлению генеалогических древ. Вот и вызвали старика, оторвав от изучения, систематизации древних записей и составления новых.

– Барон, у нас возникли некие трудности. Скажите, не происходило ли в Несвиже что-то необычное по части генеалогии?

– Что именно интересует ваше величество?

– Не знаю. Все.

– Ну, вопросов связанных с генеалогией возникает всегда великое множество, ведь это одна из важнейших составляющих в части наследования. Я попросту не смогу сейчас ответить на этот вопрос. Даже чтобы дать подробный ответ только по Памфии, мне понадобится несколько дней, а уж о другом королевстве и говорить нечего.

– Но что-то самое необычное?

– Самое необычное,– задумчиво протянул старый барон.– Самым необычным было пожалуй то, что покойный король Берард даровал титул барону Авене.

– Что же тут необычного. По мне так вполне заслуженная награда. Я лично наблюдал как действовали наемники в том сражении. Своими действиями они спасли не только короля и кронпринца, но и вообще весь их штаб. Достойное деяние, достойная награда.

– Возможно вы и правы, ваше величество, не мне судить о достойности награды отличившегося на поле брани и оказавшего неоценимую услугу короне.

– Но вам барон это показалось необычным? Оставьте все и укажите, что именно вас смущает.

– Дело в том, что родоначальник королевского рода Несвижа, давний их предок, носил имя Авене. Но вы пожалуй правы и это может быть необычным только для нас герольдистов, целиком погрязших в своем ремесле.

Но король его уже не слушал. Вот оно! Вот отчего его мысли все время сворачивали к дочери. Подспудно он понимал, что ее поспешный, необдуманный отъезд и весть принесенная бароном Клодом тесно связаны. Но он никак не мог уловить эту связь. Барон Авене! Это он наследник! В голове тут же всплыла давняя история связанная с первой супругой покойного короля Берарда. Ведь ее тело так и не обнаружили.

Это значит, что сын Авне, его наследник – сейчас фактически находится в руках давнего соперника Несвижа. И Адель спасает сына, но главное потомка королевского рода. Нет, он не испытывал к дочери неприязни из-за того, что она совершила. Напротив. Несмотря на то, что она фактически выступила против своего отца, его сердце переполняла гордость за нее. Боже, она оказалась куда прозорливее всех их и знала точно, что делала, когда решила противиться его воле. И сейчас она поступала именно так, как и следует поступать настоящей королеве, поправ свои чувства, отбросив любовь к отцу, она действовала во благо своего нового дома и своих подданных. Но ведь и он связан долгом. Прости дочка, но иначе поступить я просто не могу.

– Барон Клод.

– Я здесь, ваше величество.

– Немедленно займитесь поисками баронессы Авене, самовольно покинувшей столицу. Примените все свои способности, задействуйте столько людей, сколько посчитаете нужным. Отдавайте приказы от моего имени. Все дела в сторону. Разыщите ее во чтобы то ни стало и доставьте сюда, во дворец. Ее и ее сына. Вы все поняли?

– Вы думаете.

– Я уверен, что потомок королевского рода Несвижа сейчас находится в Памфии. Не теряйте времени, барон.

– Слушаюсь, ваше величество.

* * *

– Но как это, госпожа.

Крестьянин растерянно взирал на дворянку, протягивающую ему туго набитый кошель. Деньги они конечно лишними никогда не будут, а уж такие-то… Даже если там самая мелкая монета, в таком мешочке должна быть весьма изрядная для крестьянина сумма. Эдак можно расплатиться по всем долгам и еще останется. Крестьянин бросил взгляд на жену, у которой в глазах уже блестит алчный огонек.

Ну да, оно конечно, родная кровиночка. Но из четверых деток двое уже отдали Богу душу, оставив только боль утраты, которая уже успела поутихнуть. Как будет с этими двумя тоже непонятно, ведь все в руках Господа. А если у них появится возможность зажить лучше, то глядишь и старшенького смогут уберечь, да и Господь не попустит, народят еще детишек. А тут ведь такой шанс.

– Не сомневайся, о твоем сыне будут заботиться самым лучшим образом. Он вырастит в достатке и довольстве, его будут растить как родного.

– Грегор, соглашайся. Господь не попустит будут у нас еще детки.

Слова супруги оказались последней каплей. Крестьянин дрожащей рукой принял кошель. Его жена в последний раз запечатлев поцелуй на личике младенца, передала кулек в руки госпожи. Та сделала предложение от которого у них просто не было сил отказаться.

В конце концов, в этом нет ничего необычного. Такое случалось и не так чтобы и редко. Правда, чтобы выкупали младенцев дворяне, это очень необычно, но обладающие достатком и бездетные зажиточные люди такое практиковали повсеместно. Вот только младенцев уступали и за куда меньшую сумму. Когда супруги проводив взглядом удалившийся отряд, заглянули в кошель, они поняли, насколько же меньше получали другие, совершавшие тоже, что и они сейчас.

– Зачем вам этот младенец, миледи?– Когда они удалились настолько, что крестьяне их уже не могли слышать, поинтересовался у Адель Брук.

– Не мне, Брук, а вам с Риммой.

– На-ам?– Это уже Римма.

Ну еще бы. То что у них пока не было ребенка, вовсе не значило, что она неспособна иметь детей. Их первенец умер, но ведь это ничего не значит. Она еще родит. Более того, эта верховая поездка ей не нравилась и будь ее воля, она воспротивилась бы этому, так как опять была тяжелой. То что она беременна она узнала только накануне их бегства, поэтому решила не сообщать об этом.

– Римма, никто не сомневается в том, что ты способна нарожать Бруку целую дюжину детишек, успокойся.

– Тогда я не понимаю, миледи.

– Все просто, Брук. Вы не поедите с нами. На первом же постоялом дворе я напишу тебе грамоту, в которой укажу, что наемник Брук отпущен со службы и может располагать собой по своему усмотрению. Там же ты получишь солидную сумму. После чего вы не таясь направитесь в Бефсан.

– Вы прогоняете нас, миледи,– выдохнула Римма.

Было чему удивляться. Ведь они не просто служили Адель, они были ее вассалами, а такие отношения просто так не разрываются, на то должна быть веская причина. Но в чем они могли настолько прогневать госпожу?