Пёс. Страж

Все это пронеслось в его голове буквально в мгновение. Просто удивительно, о скольком можно подумать за столь короткий промежуток времени. Уже через пару секунд, он начал действовать, уйдя перекатом вправо. Прошуршавшие рядом стрелы указали на верность принятого решения. В уже поднявшегося на ноги и приготовившегося к встрече подбегавших горцев виконта лучники не стреляли. Эти гостинцы предназначались только для его спутника. Времени совсем мало. Еще немного и подбегут горцы, потом они свяжут его боем и подставят под стрелу. На таком расстоянии это вполне возможно.

И тут он принял решение, которое можно было расценить, как оставление товарища на поле боя. Полностью доверившись чувству, что виконт находится в относительной безопасности, во всяком случае никто не станет угрожать его жизни, Георг отбросил щит и пошел на сближение с лучниками. Выписывая зигзаги, уходя в кувырки, он как только возможно старался сбить прицел стрелкам, и это ему вполне удавалось.

Горцы успели пустить только по одной стреле, один особо ушлый умудрился сделать это дважды, когда наемник оказался в непосредственной близости и сходу рубанул того, что оказался поблизости. Треск располосованной плотной кожи доспеха, хруст прорубаемой грудины, сдавленный крик, перешедший в хрип и горец валится в сторону.

Двое тут же бросились в атаку, отбросив луки и вооружившись изогнутыми мечами, едва успев перебросить из-за спины щиты. Слажено так бросились, сразу видно, биться вместе им не впервой. Третий быстро отбежал в сторону и тут же наложил стрелу, приготовившись подобрать момент, чтобы всадить оперенную смерть в оказавшегося столь ловким противника. Как видно быстрота, с которой наемник расправился с их товарищем произвела должное впечатление и на легкую победу они уже не рассчитывали.

Все это происходило одновременно и очень быстро, первый противник едва успел упасть на траву пуская кровавые пузыри. Джим гонял своих подопечных всерьез, так что им приходилось отрабатывать навыки боя и против двоих и против четверых противников одновременно, а потому Георг хорошо усвоил правило – сражаясь с несколькими противниками, всегда старайся навязывать бой, и ни в коем случае не отдавай инициативу противнику. Если пренебречь этим правилом, то можно в лучшем случае только отдалить свой конец, о том чтобы выйти победителем из схватки можно забыть. Победа только в атаке, можно временно перейти в защиту, но в самые сжатые сроки необходимо контратаковать, не дать навязать себе ритм боя, подходящий для противников. Только так. Иначе смерть.

Памятуя это, Георг отпрыгнул в сторону, разрывая дистанцию с первым и сокращая со вторым. Сначала он нанес рубящий удар, от которого горец с легкостью прикрылся щитом, однако, его намерению атаковать самому из-за щита, осуществиться было не суждено. Он попросту не успел этого сделать, когда сразу вслед за ударом меча, который был по сути отвлекающим, на его щит обрушился таранный удар ногой. Наемник превышал по массе более щуплого горца раза в полтора, а потому удар в который была вложена вся сила и масса нападающего, буквально снес его на землю. Сражайся они один на один или прикрывай Георгу кто спину и добить его не составило бы труда, но на это попросту не было времени.

Георг едва успел обернуться, чтобы увернуться от удара второго горца, одновременно он услышал как рядом прошуршала стрела. Как видно третий не стал выжидать более удобного момента или просто не ожидал, что цель окажется столь верткой. Как бы то ни было, но пару секунд Георг отыграл. Он не просто ушел с линии удара. Круговым движением меча, он отбил выпад и сместившись немного влево нанес удар топором, зажатым в левой руке по правой ноге противника, отчего тот сразу подломился. Мечом особо не воспользуешься, когда противники сближаются настолько, то он становится слишком громоздким и неуклюжим. Но выхода нет. Он изворачивается, выставив остро отточенную сталь на пути незащищенного горла горца, тот сам падает на режущую кромку. Легкое движение вперед, и клинок разваливает глотку надвое. Георга тут же обдает алым потоком, хлынувшим из разверстой раны. Все, об этом тоже можно забыть.

Сразу кувырок вперед и влево, через падающее тело, на сближение с лучником. Справа, исходя яростным криком, уже набегает первый, успевший подняться на ноги, но не он сейчас самый опасный противник. Куда как важнее избавиться вот от этого. Ведь в следующий раз может и достать, гад такой. Словно в подтверждение этих слов стрела впивается в кожанный панцирь, но по счастью входит под таким углом, что пробив кожу и поддоспешник, по касательной входит в спину. Не сказать, что ранение серьезное, Георг чувствует, несмотря на острую боль, наконечник входит под кожу так и не проникнув в само тело. Но больно же! Опять же, стрела осталась на месте, и при каждом движении причиняет боль.

Вот кувырок завершается, он слышит как с легким треском обламывается древко, а спина взрывается огнем, словно его пытают раскаленным железом. Но только отвлекаться на это смерти подобно. Вперед, только вперед, на пределе возможности, превозмогая боль, относясь к этому как к какой-то данности, неприятной, но как бы и обыденной. Не, как к обыденной не получается. Слишком больно. Куда как хуже, чем когда над ним измывался Джим. Но выхода все одно нет. Мысли стремительно, словно пущенная стрела, проносятся в голове, но сознание словно разделилось, пока одна его часть рассматривает все связанное с раной, вторая неустанно ведет его вперед и расчитывает все его действия.

До стрелка совсем близко, меньше десятка шагов. Так что, когда он заканчивает кувырок, то оказывается у его ног. Стрелок был достаточно опытным, а потому сумел рассмотреть, что его стрела нашла свою цель, вот только его подвело то, что вместо того, чтобы хотя бы посторониться, он на секунду предался торжеству, озарившись злорадной и самодовольной улыбкой. Он промедлил всего лишь мгновение, но в следующее, меч наемника вошел ему в живот, наконечник меча без особого труда проскочил преграду кожаного доспеха и вошел в плоть, вырывая из человека стон, полный боли и отчаяния.

Однако, праздновать победу слишком рано. Последний из лучников уже готов нанести удар. Да что там, его клинок описывая дугу уже несется вниз. Еще мгновение… Георг опять уходит в перекат. Проклятье! Да сколько можно! Спину вновь обдает болью. А нечего забывать о ранении. А он и не забывал, вот только выхода иного, кроме как кататься по траве не видел.

Лучник все еще заваливается наземь, переломившись пополам, а меч последнего противника уже вздыбливает комья земли вперемешку с травой. Снова замах, и снова удар. Опять боль, потому как парень продолжает кататься по траве и беспокоить застрявший обломок стрелы, как заноза сидящий в его теле. Он опять успел и меч противника вновь вгрызается в землю. Тот опять замахивается, делает короткий шажок, чтобы приблизиться на расстояние удара, клинок опять движется вниз.

Наемник понимает, что подняться ему не дадут, так и достанут распластанным на земле. Рука выпускает топор, он будет только мешать, и Георг опять катится по земле, но на этот раз он движется навстречу атакующему. Меч горца опять входит в землю, а наемник врезается в ноги надвигающегося на него противника. Обхватить голень и надавить всем телом, но не по прямой, а со смещением в бок. Есть! Нападающий не удерживается и заваливается набок.

О том чтобы нанести удар во время падения нечего и думать, а когда воин гор наконец опять в состоянии контролировать свои движения, то это становится попросту невозможным. Наемник быстро перемещается вперед и вот они уже лицом к лицу, меч становится не только громоздким, но и бесполезным, поэтому он его отпускает и выхватывает нож. Вернее он попытался это сделать, но попросту не успел. Георг уже вогнал ему в горло свой кинжал.

Господи, неужели все!? Его охватывает такое облегчение, что хочется распластаться на траве, но теперь уже не уварачиваясь от беспрестанных атак и конечно же не на спину. Однако, звон клинков, хрипы, стоны, брань, звуки хлестких ударов – все это возвращает его к реальности. Ничего еще не кончено. Он вскакивает на ноги и подхватив свой меч устремляется туда где сражается виконт. Впрочем, если быть более точным, то он был не один.

Георг едва не замер, любуясь тем, как Джим в одиночку атакует сразу троих. Именно атакует, а не защищается. Он все время в движении, постоянно смещается в сторону или отходит назад, не позволяя атаковать себя всем сразу, вынуждая горцев все время мешать друг другу. С одной стороны может показаться, что он все время отступает, прибегая к коротким контратакам, но на самом деле он делает именно то, о чем постоянно твердил своим ученикам. Он задает темп и характер боя, вынуждает нападающих делать то, что нужно ему. Вот их уже двое, вот один, а вот уже последний сунулся в траву, извиваясь и зажимая рану на животе.