Песчаные небеса
Шрифт:
Конан вихрем влетел в узенький темный проулок, пробежал его до конца, свернул к проезду, уводящему от дворца Турлей-Хана к стене Верхнего города и, лишь достигнув ее, позволил себе перейти на обычный спокойный шаг. Отправившись вдоль стены в обход опасного места, киммериец продолжал оглядываться и при виде любых подозрительных конников или же спешно подтягивавшихся у центру Верхнего Султанапура патрулей старался скрыться в тени домов. У него и мысли не возникло перенести посещение дома Радбуша на другой вечер. Непредвиденная смерть Турлей-Хана была даже на руку Конану – это может отвлечь большую часть стражи на облаву в городе, а надзор за другими зданиями и их охрана наверняка ослабнет. Но в то же время, опасность возрастала – в случае поимки киммерийца безусловно опознают и, кто бы не был убийцей пятитысячника, подозрение непременно падет на Конана. Впрочем, ходить под виселичной петлей или топором палача и полагаться только на хитрую
“Невероятно, но замышлявший убийство пятитысячника не отступился после утренней неудачи и повторил попытку на закате, – думал Конан, шагая по окраинным улицам к дворцу Радбуша. – Надо было очень невзлюбить Турлей-Хана, чтобы осмелиться снова в него стрелять в тот же день, когда телохранители смотрели во все глаза, и готовы были уничтожить каждого, кто попробовал бы отнять жизнь у их господина. Или же убийца рассудил так: два покушения за один день никто ожидать не будет, и поэтому охрана не станет следить чересчур пристально за всем вокруг… Кром, кто ответит – кому потребовалось убивать Турлея так поспешно и безрассудно? Ох, не похоже на дворцовые интриги, совсем не похоже!”
Впрочем, кто бы это не совершил, Конан признавал, что покушение было проведено безукоризненно – никто из охраны ничего не успел понять, а Турлей-Хан безжизненным мешком уже падал с седла испуганной лошади. Наверняка теперь по тревоге подняли не только городскую стражу, но и личную гвардию эмира, а вдобавок к ним – стоявшую в казармах возле гавани кавалерию, которой некогда командовал пятитысячник. И вся эта орда, громыхая оружием и размахивая факелами, носилась по начинающим затихать улицам города, распространяя панику и недоумение среди перепуганных горожан ну ничегошеньки не понимавших в происходившем. Кое-где вошедшие в азарт погони вояки уже хватали показавшихся подозрительными людей, тут же устраивая допрос с пристрастием и выясняя, что схваченный делает на улице в час, когда добропорядочным гражданам полагается сидеть по домам и наслаждаться заслуженным отдыхом. Киммериец сам дважды едва не нарвался на подобные засады – в первый раз он увидел рыскающих по улицам стражников чуть раньше, чем они заметили его, и успел метнуться в глухую тень кипарисов, ограждавших богатый дом, а в другой пришлось прыгать через забор и прятаться аж в саду аквилонского посольства, выжидая, пока стражники уберутся прочь. Конан совершенно не хотел рисковать и объясняться со стражей о причине поздней прогулки, наличии оружия и необычной для туранца внешности – безусловно подозрительной и внушающей недоверие. К тому же, чем Сет не шутит, попадется какой-нибудь ретивый придурок, который узнает его…
Он прошел еще несколько кварталов, все больше убеждаясь в том, что сами стражники да и военные патрули явно не имеют представления о том, кого ловят, но изо всех сил стараются навести побольше шуму, видимо, пытаясь заставить человека (или людей) напавших на Турлей-Хана, покинуть свое убежище и удариться в панику. В наведении страха на мирных жителей султанапурские власти преуспевали – то и дело в домах с шумом распахивались окна и встревоженные горожане окликали соседей, интересуясь, что происходит. Слухи, один страшнее другого, расползались по городу юркими змейками едва ли не быстрее продвигавшихся по улицам отрядов, и вскоре Конан с интересом услышал от позднего прохожего, бегущего вдоль стен домов и дико озирающегося, совершенно достоверную новость: на город движутся опять объединившиеся гирканийские кочевники. Они уже на побережье и вот-вот начнут штурм ворот… А с ними идут пираты с Вилайета, и зуагиры, и… Дальше северянин дослушать не успел, потому что в конце улицы загромыхали копыта и показался патруль, числом не меньше двух десятков человек. Горожанин тут же порскнул куда-то, как крыса, а Конан поспешил скрыться за углом.
Следуя указаниям Стейны, киммериец нашел обиталище придворного мага довольно быстро – приземистое, расползшееся во все стороны, точно осьминог, здание находилось неподалеку от дворца эмира. Вполне возможно оно было связано с покоями султанапурского наместника тайным подземным ходом – и такую возможность следовало учитывать. Ворота в стене, отделявшей дворец Радбуша от улицы, были почему-то приоткрыты, охрана возле створок отсутствовала. Конан быстро оглядел пустынную пока еще улицу и проскочил в щель, оказавшись во внутреннем дворе.
Впереди темнело двухэтажное строение. Ни в одном из узких длинных окон не было видно света. Странная, неестественная тишина повисла над домом. Конан пересек двор, подошел к массивной двери из редкого черного дерева с бронзовыми украшениями и с удивлением отметил, что она открыта. Он увидел, что кованый железный брус, служивший засовом на внутренней стороне двери был “с мясом” вырван из удерживающих его скоб и одним концом уткнулся в пол, не позволяя двери захлопнуться.
Киммериец осторожно вытянул меч из ножен и его кончиком слегка толкнул дверь, оставаясь по-прежнему снаружи. Оторванный засов проскрежетал по полу, дверь неохотно распахнулась и Конан заглянул внутрь.За дверью начинался довольно длинный коридор, уводящий вглубь дома, и при свете одиноко чадящего факела на стене Конан увидел, что сразу за порогом вповалку лежат не менее пяти человек. Темные ручейки только начавшей подсыхать крови собрались кое-где в лужицы, а некоторые тянулись дальше по коридору.
“Ну, знаете ли! Что, в конце концов, происходит в этом проклятом городе? – варвар осмотрел трупы, обнаружив, что часть стражей была убита саблями, а двое заколоты кинжалами. – И такое – в доме мага самого эмира! Да как это прикажете понимать? Какие игры ведут высшие сановники Султанапура? И, что характерно, проигрывают…”
Перешагнув через мертвых охранников и прихватив факел, Конан, настороженно прислушиваясь, медленно двинулся по коридору. Вскоре он выявил, куда вели кровавые следы от порога – двое раненых стражей пытались отползти и, наверное, позвать на помощь, но неизвестные нападавшие догнали их и прикончили. Интересно, что сталось с прочими обитателями дома? Почему Радбуш не защитил своих людей? И где, собственно, он сам?
Коридор выходил в просторный зал с несколькими дверями и лестницей, ведущей на второй этаж. На ступеньках неподвижно лежал человек, и, наклонившись над ним, северянин понял, что этот, в отличие от стражи у дверей, не зарублен и не заколот. Человек – судя по одежде, слуга либо помощник Радбуша – был задушен тонкой стальной нитью. Глубокий ровный порез на шее не кровоточил, и варвар разглядел, что стальная струна подобно острейшему лезвию перерезала несчастному гортань и сломала хрящи на горле.
“Ничего не понимаю, – честно признался себе Конан. – Кто-то целенаправленно изводит всех представителей власти в городе? Сначала Турлей-Хан, теперь это сборище мертвецов у Радбуша… Великие боги, да как же можно перебить столько народу в центре города, рядом с дворцом эмира, и не поднять переполох? У меня так ни разу не получалось… Следует поучиться.”
Во дворце стояла странная тишина. Варвару почему-то вспомнилось, как десять – или двенадцать? – лет назад он стоял над грудой тлеющих развалин, что когда-то назывались фортом Венариум, вырезанным в одну ночь спустившимися с гор киммерийцами. Тогда обломки аквилонской мощи окутывало такое же зловещее молчание…
Конан поднялся по лестнице на один пролет, но там не нашлось ничего указывающего на неизвестных, учинивших во дворце форменный разгром, походивший на последствия нашествия огромной армии. Лишь к деревянным панелям на стене был пригвожден стрелами охранник. Стрелы, впрочем, никакими особенностями не отличались – самые обыкновенные, с тремя перьями пустынного ястреба, подкрашенными синей краской. Такие связками продаются на городском базаре… Судя по всему, верхние этажи нападавших мало интересовали – пристрелив выскочившего навстречу стражника, они не пошли дальше, а, надо полагать, просто перекрыли выходы – высокие фаянсовые вазы, украшавшие площадку на лестнице, остались целы, а в случае драки их бы непременно разбили. И вот вопрос: куда делись налетчики? Ведь штурм дворца происходил совсем недавно, наверняка во время покушения на Турлей-Хана или даже позже. Трупы остыть не успели! Что ж, надо идти вниз, к сокровищнице…
Те несколько дней, что варвар провел пленником мага в камере, находившейся в нижних помещениях, не забылись, и дорогу туда киммериец помнил, однако тогда Конана доставили в дом с другого входа… Сейчас оставалось лишь отыскать лестницу, ведущую к подземным помещениям, и Конан снова спустился в зал первого этажа и по очереди проверил все двери. За одной оказался пустующий темный зал, за другой – библиотека, чьи стеллажи были до верха набиты пергаментными свитками и толстыми книгами в роскошных переплетах. Следующая дверь упорно не открывалась, и Конан решил не тратить время на ее взлом. Открыв очередные створки, варвар попал в длинную и узкую галерею, большую часть которой занимал массивный стол, загроможденный множеством серебряных и медных предметов, о назначении которых киммериец мог только догадываться. Судя по тому, что на столе имелся также оправленный в золото хрустальный шар для гадания, Конан предположил, что именно здесь Радбуш занимался своей магией. Часть стеклянных магических приспособлений была перебита, над осколками поднимался едко пахнущий дымок, а из трещин колб, ванночек и трубок вытекли струйки разноцветных жидкостей, образовав на полу радужные разводы. Быстро осмотрев помещение, Конан решил было, что других выходов отсюда нет, но, приглядевшись, заметил чей-то сапог, торчавший, как ему сперва показалось, прямо из стены. Ну конечно, очередной мертвый охранник с метательным ножом, наискось вошедшим в горло, застрял в потайной двери, и его тело не дало тяжелой створке закрыться. За дверью обнаружилась узкая винтовая лестница, уходившая вниз, в темноту.