Песчаные небеса

Солнце затянулось красноватой пеленой, опускаясь к Кезанкийским горам, тени удлинились и дневная жара начала спадать. По мнению киммерийца, следовало взять левее, к югу, потому что зелени оазиса, скрытого горными отрогами до сих пор не удавалось рассмотреть, а Конан помнил, что крепость Баргэми должна стоять чуть южнее этих мест.

Уже в сумерках зоркие глаза варвара высмотрели наконец темное пятно, примостившееся у кезанкийских склонов – до крепости оставалось не более двух лиг, и киммериец предполагал к полуночи оказаться у самых ее стен. Придумывать, как пробираться внутрь, к дворцу шейха, решили на месте, осмотревшись и выяснив обстановку в оазисе.

Мораддин молчал, насупившись, а потом вдруг остановил коня и заявил:

– Ты ничего… такого… не ощущаешь, случайно?

– Пить хочется… – с серьезным видом заявил Конан.

– Я не о том! Что то в воздухе… плохое! Вернее не плохое, а необычное.

Конан потянул носом воздух, пытаясь хоть что-то унюхать, но, так и не обнаружив ничего странного, ответил:

– Дымом пахнет… Чуть-чуть. Эти, в крепости, ужин готовят, наверно.

– Дурак! Все мысли о жратве! – рявкнул Мораддин, – От крепости исходит нечто неправильное, странная магия, и я это чувствую.

– А я нет, – равнодушно ответил варвар, тщетно пытаясь выцедить из пустой фляги хоть несколько капель воды. Отшвырнув сосуд, Конан взглянул на встревоженного Мораддина и видя, как тот беспокоится, спросил:

– Думаешь, Джафиру не терпелось взяться за Нейглам?

– Скорее всего да, – быстро проговорил полугном, напряженно всматриваясь в сумерки, – только что из этого получилось? Какими неожиданностями нас порадует молодой шейх сегодня, хотелось бы знать?!.

– Оно… ну то, что ты чувствуешь, – варвар мучительно пытался подобрать правильные слова, – Оно плохое или хорошее?

– Не знаю, – мотнул головой Мораддин, – Но очень необычное. Сила Нейглама не добрая и не злая, важно, какое намерение движет открывающим сосуд. А с силой, подобной истекающей сейчас оттуда, – полугном ткнул пальцем в сторону уже видневшихся стен крепости, – я доныне не встречался. Эта сила – попросту чужая, не наша, не от этого мира!

– Так… – буркнул киммериец, – значит, там нас встретят не только мечи и сабли Джафировых оборванцев, а еще и что-то магическое. И зачем я тогда захотел попросить воды у папаши нынешнего шейха?!

– Это ты уже говорил, и не один раз – отрезал Мораддин.

Неприятности начались уже в полулиге от ворот оазиса Баргэми, и варвар с Мораддином убедились, что Джафир и впрямь учинил в своем поселении нечто невообразимое. Лошади вдруг всхрапнули, шарахнулись в сторону, а справа, из вечернего сумрака выпрыгнуло такое, что потерявший от неожиданности дар речи Конан едва не свалился с лошади, а Мораддин, громко охнув, схватился за оружие, хотя и не очень представлял, как обычным мечом можно поразить подобное существо.

В сравнении с этой тварью «сторожевой пес» джавидов показался бы безобидным, милым и привлекательным домашним животным, с которым не опасаясь можно оставлять маленьких детей. Зверюга, сидевшая на склоне бархана и с каким-то мрачно-плотоядным интересом рассматривавшая замерших всадников, была размером, самое меньшее, с дикого быка. Множество коротеньких, когтистых ножек поддерживали длинное и толстое туловище, с одной стороны заканчивавшееся коротким шипастым хвостом, а с другой будто расколотое поперек извилистой темной щелью. Глаз почему-то было три, причем каждый находился на конце одного из длинных рогов, растущих из того места, которое, скорее всего, было головой. Тело покрывала очень плотная крупная полупрозрачная чешуя жемчужно-перламутрового цвета, при каждом движении чудища вспыхивавшая бледным переливающимся светом. Пока что зверь сидел, почти не шевелясь, лишь моргали шарообразные глаза, и из щели, служившей ему ртом, изредка показывался мясистый округлый язык.

Мораддин выразительно посмотрел на Конана, словно ожидая от того команды к действию, но варвар лишь только скорчил жуткую рожу, и пожал плечами.

– В жизни таких уродов не видел! – громко прошептал он, не сводя глаз с неизвестной твари. И, привстав на стременах, вдруг гаркнул:

– А ну брысь отсюда!

Мораддин изменился в лице, ожидая что зверь отреагирует на вопль Конана нападением, но ничего не произошло. Тварь так и осталась сидеть, с глуповато-заинтересованным видом взирая тремя глазами на людей и их скакунов.

– Может, поедем? – тихо предложил полугном, – он, наверно, не голодный, раз не нападает…

Тварь поспешила опровергнуть неверный вывод Мораддина. Только невероятная реакция потомка гномов спасла ему жизнь. Огромная тварь неожиданно легко взвилась в воздух, подняв густую тучу пыли, и, миг спустя всей тяжестью своего тела рухнула на лошадь Мораддина. Полугном, спрыгивая с лошади и откатываясь, разглядел, что вдоль всего тела чудища, промеж двух рядов коротеньких лап, вдруг выпрямилась огромная веслообразная конечность, и, подбросив монстра вверх, снова прижалась к телу. Раздался глухой хруст сломанных костей, брызнула кровь, тварь еще несколько раз подпрыгнула на вдавленном в песок теле несчастного коня, бившего в агонии ногами по песку и сдавленно хрипящего, торжествующе хрюкнула, а затем, засеменив маленькими ножками, отползла в сторону, поддела мордой тело жертвы и, ловко ухватив его своей беззубой пастью, начала отрывать куски мяса.

– Лихо… – сквозь зубы процедил Конан, когда Мораддин поднялся, отряхивая песок, и подошел к нему. Летучая мышь, слегка помятая при падении, злобно и испуганно верещала, вцепившись когтями в плечо хозяина.

– Мне здесь не нравится, – серьезно сказал Мораддин, искоса поглядывая на хрустящую лошадиными костями тварь, успевшую почти целиком вымазаться в крови. На мгновение ему показалось, что лошадь еще шевелится, но он убедил себя, что это чудовище с силой треплет тушу, отрывая куски мяса…

– М-да, Джафир перестарался… Если это, конечно, его работа, – проговорил киммериец. – Садись на мою лошадь, поедем дальше – раз решили добраться до Баргэми, надо ехать!

– Фантазия у твоего шейха… болезненная, – резюмировал полугном, снова и снова оглядываясь на доедающего лошадь хищника. – Еще один такой таракан – и мы пойдем пешком…

У стены крепости они оказались глубокой ночью, все таки потеряв и вторую лошадь – оказалось, что прыгающих многоногих тварей по округе бродило много, действительно, как тараканов. К счастью, на людей голодные звери особого внимания не обращали, видимо, полагая их слишком мелкой добычей, но вот за лошадь четверо монстров устроили меж собой настоящую битву, да такую, что от бедного животного, собственно, ничего им на поживу не осталось, а киммериец с полугномом едва унесли ноги.

Когда при свете луны они подошли к крепости Баргэми, шепотом обсуждая, как будут перебираться через высокую, сложенную из песчаника стену, Конан вдруг заметил, что ворота широко раскрыты. Молча указав Мораддину на распахнутые створки, варвар остановился, не решаясь идти дальше.

– Пойдем, чего ждать, – тихо сказал Мораддин, вытащил мышь из под воротника и швырнул ее в воздух. Конан решил, что это сделано для того, чтобы зверек не попал под чужой клинок, во время предстоящей схватки, но мышь, сделав над стенами пару кругов, вернулась к хозяину, коротко пискнула и села ему на плечо.