Пещерные девы

– Что меня беспокоит, Рэнди, так это время взлома в Центре Пембрука. Это случилось сразу после того, как Питер Франклин вернулся туда в качестве лаборанта. Сразу после его стажировки здесь, в «Макалистере». Как я понимаю, ратификация международных договоров, запрещающих торговлю экзотическими видами животных, в том числе ядовитыми лягушками, должна была привести к постоянному дефициту лягушачьих шкурок в такой лаборатории, как ваша, или я не права?

Кристина протянула руку и коснулась предплечья Крейтона.

– Не для протокола. Как именно был замешан в это дело Питер Франклин? Может, он торговал этими шкурками, ведь они в десять раз дороже золота?

Крейтон самоуверенно ухмыльнулся:

– А вы считаете, что международное торговое законодательство способно остановить контрабанду? Да в одних только Соединенных Штатах тысячи собирателей редких животных. Как вы думаете, что же они коллекционируют, а, специальный агент? К вашему сведению, ядовитых лягушек можно купить в интернете хоть днем, хоть ночью, и в будни, и в праздники.

– Значит, вы с Фергюсоном занимаетесь контрабандой и покрываете друг друга, да? А хотите, сюда нагрянут сорок агентов и разберут вашу драгоценную лабораторию по частям к такой-то матери? Хотите?

Крейтон поморщился.

– Не верите? – Он встал, подошел к угловому столику и потыкал в клавиатуру стоявшего там компьютера. – Глядите. – Он наклонился к экрану, и его пальцы забегали стремительно по клавиатуре. «Смотри-ка, и не запнется, – подумала Кристина. – Как будто всего пару часов назад заказал последнюю партию лягушек».

– Спрос невозможно контролировать, – продолжал он, не отрываясь от компьютера. – Особенно с учетом мобильного интернета. Заказ можно сделать откуда угодно. Так что вы не сможете повесить на меня даже это. Даже вы, специальный агент, можете заказать любой яд, какой захотите, и чью угодно шкуру в придачу. – Он усмехнулся.

– Доктор Крейтон, вы хотите сказать, что «Макалистер Фармасьютикалз» занимается незаконной торговлей?

– Вы меня не слышите, агент Прюсик. Я говорю вам совершенно другое. Я объясняю вам, что Питер Франклин мог легко приобрести искомый товар в интернете, если уж на то пошло, и кто угодно еще может сделать то же самое, если знает нужные маркетплейсы. – Крейтон вернулся к столу и сел. – Интернет не уважает закон. Вы знаете это лучше, чем я. Посмотрите сайт, который я только что открыл. Это глобальный бизнес, специальный агент Прюсик. Как я уже сказал, круглосуточный и круглогодичный, запустите поиск – и найдете все, чего желает ваша душа. Ну, или тело, – усмехнулся он своей двусмысленной шутке.

– Доктор Крейтон, я ценю ваше предложение, но оно ни к чему нас не приводит. – Кристина взглянула на часы.

Крейтон поджал губы и задумался.

– Вы знаете, что я говорил с вашим коллегой?

– Агентом Эйзеном?

– Я не знал тогда одного. Для получения окончательных результатов анализа ДНК с того крошечного образца, который вы мне прислали, понадобилось больше времени, чем обычно.

– Вы имеете в виду ткани жертвы? Наоми Винчестер?

– В химическом составе яда, который мы выделили из вашего образца, был один важный маркер. Это была не наша лягушка. Возможно, она была из лаборатории Фергюсона, возможно, нет. Я ведь ничего не знаю о его работе и о том, где он добывает материалы.

– Пожалуйста, подробнее, доктор Крейтон.

– Разные виды дендробатов, ядовитых лягушек, отличаются разным уровнем содержания биологических токсинов. Суть в том, что те стероидные соединения, которые мы извлекли из тканей жертвы, отличаются от тех, которые получаются из яда лягушек, которыми мы пользуемся здесь, в «Макалистере».

– На чем вы строите ваше предположение?

– Это не предположение. Это непреложный факт.

Она перелистала свои заметки к началу и несколько секунд просматривала их.

– Еще один вопрос, доктор Крейтон. Насколько я понимаю, у вас были проблемы с женщинами, вы и сами говорили об этом недавно. Например…

Он прервал ее и наклонился вперед, опершись локтями о стол.

– Да ладно, подумаешь, глупые свиданки, делов-то. Если бы я убивал этих телок, думаете, я бы не позаботился сделать так, чтобы следы не привели прямо ко мне, а? – И он ухмыльнулся так, словно только что представил ей неопровержимое алиби.

«Какая женщина способна влюбиться в такого бессердечного гада?» – подумала Кристина. Но, понимая, что ничего больше от Крейтона не добьется, она извинилась и, не пожав ему руки, вышла из зала. Когда за ней закрылась дверь «Макалистер Фармасьютикалз», она еще пару секунд постояла, привалившись к ней плечом и вдыхая свежий воздух после удушливой атмосферы лаборатории, а потом, не оглядываясь, пошла к машине.

Выезжая со стоянки, Кристина заметила в окне конференц-зала на втором этаже стройный мужской силуэт; Рэнди Крэйтон стоял и смотрел, как она уезжает. Кристина с отвращением отвернулась. Надо же, такие деньги, столько влияния, и все это в руках трусливого подонка – как обидно. Она не ожидала, что человек, возглавляющий наисовременнейшую научно-исследовательскую лабораторию мирового уровня, окажется таким пещерным женоненавистником. Конечно, похоть, подогретая большими дозами алкоголя и кокаина, может толкнуть человека на крайность, может даже превратить его в психопата. И все же вопрос остается открытым: травит он своих случайных подружек до смерти или ему пока не хватает духу? Эх, надо было попросить Эйзена и Хиггинса копнуть глубже. Слишком много общего угадывается между лабораторией Крейтона и Научно-исследовательским центром Фергюсона, включая смерть Питера Франклина, которая так и осталась загадкой.

* * *

На уличном рынке в центре Оахаки ароматы тамале [28] и тако с говядиной мешались с острым кожаным духом от вещей, выложенных на прилавках.

Трип еще с вечера пытался связаться со своим продавцом, но это ему не удалось, и он очень встревожился. В четверг утром он встал рано и попробовал еще раз. И несмотря на свой ломаный испанский – точнее, именно благодаря ему, – он все же узнал то, за чем пришел. В обмен на банкноту в двадцать песо продавец агав набросал ему примитивную карту: крестиком обозначил дом Рауля и нарисовал, как пройти к нему от рынка.

28

Тамале – древнее центральноамериканское блюдо, кукурузные лепешки с начинкой, приготовленные на пару в кукурузных или банановых листьях.

Полчаса спустя Трип уже стоял в грязном переулке у деревянной калитки и жал руку Раулю, продавцу, чьи черные как смоль волосы, коренастая фигура и высокие скулы полностью отвечали его представлениям о местных.

Продавец быстро запер калитку, и Трип пошел за ним во двор, где копались в земле тощие куры. Приземистые лохматые пальмы скрывали одноэтажный сарай в глубине двора, на двери сарая висел замок. Трип вошел внутрь, и его внимание тут же приковали ряды светящихся террариумов вдоль стен. В одном из террариумов извивались лягушата, их было много. Рауль улыбался, натягивая резиновые перчатки.

Обмен произошел быстро. Трип протянул продавцу деньги – наличные, как тот и просил, – а продавец вручил ему небольшую плетеную корзинку из тростника, закрытую на палочку, просунутую в петлю.

И предостерег покупателя:

– Mucho agua, y no sol [29] . – Затем он провел пальцами по губам таким жестом, словно его рот был замком-«молнией», и добавил: – Callarse la boca! – что в данной ситуации легко читалось как «Держи рот на замке».

Трип кивнул. Он осторожно приоткрыл крышку, чтобы осмотреть свою покупку, но увидел лишь кучку мокрых листьев.

29

Много влаги и никакого солнца (исп.).