Песенная летопись Великой Отечественной войны

Дочь В.П. Соловьёва-Седого, Мария Васильевна через много лет объяснила, что именно натолкнуло её отца на мысль написать стихотворение «Только на фронте». Это было случайное замечание одного штабного работника.

«В годы войны Василий Иванович работал в Политическом Управлении ВМФ, в отделе, который занимался культурно-художественным обслуживанием моряков, изданием репертуарных сборников, плакатов, листовок. Ему было присвоено воинское звание полковника, и он этим очень дорожил и гордился.

Толчком к написанию песни послужила обидная фраза, которую бросил в стенах Наркомата Флота Василию Ивановичу один разгневанный майор. Майор этот вышел из кабинета начальства очень расстроенным и, заметив отца, тоже приглашённого на беседу к руководству, сказал:

«Всё песенки пишете? А ведь их никто не поёт... Нынче не песни петь надо, а гадов фашистских бить!».

Василий Иванович не нашёл в тот момент, что ответить, но, придя домой, очень переживал. Тогда-то и написал стихотворение, начинавшееся словами «Кто сказал, что надо бросить песни на войне?».

Композитор Анатолий Лепин вместе с несколькими молодыми композиторами был в начале войны направлен для работы на Всесоюзном радиокомитете. Он рассказывал:

«Как-то во время одной из встреч с тогдашним редактором Всесоюзного радиокомитета Георгием Никитичем Хубовым мы разговорились, и он сказал мне:

– Почему бы вам с Лебедевым-Кумачом не написать песни?

– Как это с Лебедевым-Кумачом? С чего это он захочет вдруг со мной сотрудничать?
– попытался было я возразить.

– Не скромничайте. Пойдите к нему. Познакомьтесь. Для начала попробуйте написать музыку на те его стихи, которые каждый день печатаются в газетах и журналах».

Лепин прислушался к совету Хубова и сочинил несколько мелодий к стихам всеми уважаемого поэта, с которым он и не мечтал о сотрудничестве.

Василий Иванович отнёсся к нему весьма доброжелательно, но вместо того, чтобы прослушать принесенные Лепиным мелодии к своим стихам, предложил ему сочинить музыку на только что сочинённое стихотворение - поэтический ответ разгневанному майору, не признающему за песней права на существование во время войны.

«Майору этому ответ написал я в стихах, - говорил Василий Иванович, - Посмотрите, может быть, песня получится? Глядишь, и услышит её ненароком тот майор.

Забрал я листок со стихами и скорее домой.

Через пару дней песня была готова. Так началось моё творческое сотрудничество с Лебедевым-Кумачом.

Спустя несколько месяцев, встретил он меня на улице, поздоровался, и сказал:

– А помните, Анатолий, нашу первую песню? Как она пошла! Сколько писем получено с фронта! Я с Листовым на днях вернулся из поездки на Северный Флот. Так туда эта песня раньше нас с ним долетела! Вот и ответ тому рассерженному майору...Ответ и в самом деле получился убедительный».

Первым и непревзойдённым исполнителем на радио песни «Только на фронте» был замечательный ленинградский певец, обладатель «бархатного» баритона Ефрем Флакс.

Кто сказал, что надо бросить Песни на войне? После боя сердце просит Музыки вдвойне!

Нынче у нас передышка, Завтра вернёмся к боям. Что-то твой голос не слышно, Друг наш походный баян?

Кто сказал, что сердце губит Свой огонь в бою? Воин всех вернее любит Милую свою!

Только на фронте проверишь Лучшие чувства свои, Только на фронте измеришь Силу и крепость любви.

Кто подумал, что грубеют На войне сердца? Только здесь хранить умеют Дружбу до конца.

В битвах за друга всю душу Смело положат друзья. Ни расколоть, ни нарушить Дружбы военной нельзя.

ОЙ, ТУМАНЫ МОИ, РАСТУМАНЫ муз. В. Захарова, сл. М. Исаковского

Как только началась война, известный русский народный хор имени Пятницкого отправился в длительную поездку по стране. Артисты выступали на передовых позициях, в госпиталях, на предприятиях, работавших для фронта. Исполнялись, как правило, любимые народом довоенные песни.

Выступления прославленного коллектива встречалось слушателями с большим энтузиазмом, но руководитель хора композитор Владимир Захаров понимал, что время требует песен на самую актуальную тему - военную. И он обратился к своему постоянному партнёру и соавтору - поэту Михаилу Исаковскому, который жил в эвакуации в городе Чистополь.

Захаров предложил несколько тем, но особенно подчеркнул, что прежде всего необходимо написать песню о партизанах. Партизанское движение на оккупированных врагом территориях как раз в это время набирало силу, о героических действиях партизан постоянно сообщалось в прессе.

Исаковский горячо откликнулся на эту просьбу. Он представил себе родной Смоленский край, захваченный врагом, представил народных мстителей, уничтожающих живую силу и технику противника. Вот как он сам объяснял ход своих мыслей во время создания текста песни.

«Песня «Ой, туманы мои, растуманы», можно сказать, возникла из старинной народной песни, в которой есть выражение «туманы, мои растуманы». Мне очень понравилось это - «туманы - растуманы». Мне представился тот край, где я родился и вырос, край, в котором много лесов и болот, край, где мои земляки-партизаны вели в то время борьбу с фашистскими захватчиками».

Письмо от Исаковского с текстом «Туманов» В.Захаров получил в апреле 1942 года в Свердловске, где выступал руководимый им хор.

По свидетельству Павла Казьмина (коллеге Захарова по руководству коллективом), тот работал над песней по ночам, так как днём было много других забот. Работал Захаров над мелодией долго и упорно. Он говорил: «Песня должна быть такая, чтобы её хотелось петь самим партизанам. В ней должны быть мужественность, уверенность, серьёзность».

Захаров написал множество вариантов мелодии этой песни, поэтому лишь в августе 1942 года, уже в Челябинске хор начал разучивать песню с тем вариантом мелодии, который Захаров посчитал самым удачным.