Пешка в чужой игре

– Знаю, но если Цезарь прикажет мочить, значит, будем мочить. Без войны не завоюешь место под солнцем. Кто-то должен погибнуть, а кто-то победить. Да не парься ты, Циркач, - усмехнулся Лютый. – Всё будет правильно.

...
– Лютый, собирайся, поедем в гости к Ахмаду.

– Поехать можно - не вопрос. Вот только о чём будем с ним толковать?

– О перемирии. Надо убедить Ахмада, что война не выгодна не им, не нам. «Мочилово» друг друга может ослабить, как нас, так и их. И этим могут воспользоваться другие группировки, и в итоге подмять под себя и нас и их.

«люберецкие», «медведковские», «солнцевские», «казанские», я уже не говорю о «ореховских», все они спят и видят себя хозяевами Москвы.

– Почему мы должны делать первыми шаг к примирению? Они могут расценить это, как нашу слабость и оборзеть ещё больше.

– Не думаю, что ему выгодно продолжать кровопролитие, просто у кавказцев менталитет другой, не пойдут они первыми на переговоры, гордость не позволит.

– У меня тоже есть своя гордость, я – русский, и этим всё сказано. Не буду я вести с Ахмадом переговоры.

– Я буду их вести, а ты присутствовать на переговорах, как мой помощник. Машины уже должны быть у подъезда, мы с тобой поедем в моей, а во-вторую посади комплект – пятерых, но самых лучших пацанов. Пусть сопровождают нас до гостиницы «Рэдиссон Славянская», там у Ахмада апартаменты, или, как говорил капитан Жеглов, там у него – лежбище.

...У дверей «президентского» номера стояли двое здоровенных чеченцев и молча смотрели на приближающегося Цезаря и его свиту.

– Я – Цезарь, мы с Ахмадом договаривались о встрече.

– Проходи, два, - сказал один из охранников и для верности показал два пальца.

– Хорошо, пусть будет два, - усмехнулся Цезарь и, обернувшись к своим сопровождающим, сказал: - Лютый со мной, а вы здесь погуляйте.

Охранник открыл дверь, и пропустил во внутрь Цезаря и Лютого. Едва они зашли, дверь за ними закрылась.

– Так о чём ты хочешь базарить со мной? – спросил пожилой чеченец, сидевший за столом.

– Послушай Ахмад, давай без этой блатной «фени» поговорим. Просто сядем, и поговорим, как люди, - сказал Цезарь, подходя к столу.

Ахмад и Рамзан молча переглянулись, и в их взглядах читалась явная растерянность. Видимо, они готовились совсем к другому – ожидали предъявы или разбора, и заранее выработали тактику ведения разговора с лидером Центральных, а тут…

– Давай поговорим, я не против, - пожал плечами Ахмад, и пригласил Цезаря присесть к столу.

Лютый тоже подошёл к столу, и стал за спиной Цезаря.

– Может, выпьем по бокалу нашего лучшего вина? – предложил Ахмад.
– Мне его сюда специальные курьеры доставляют. Оно на вкус напоминает знаменитое грузинское вино - «Хванчкара».

– Я не такой уж большой знаток вин, но от бокала хорошего вина не откажусь.

– Рамзан, принеси сюда бутылку вина, которое привезли вчера, - сказал Ахмад своему помощнику и тот, бросив злой взгляд в сторону Лютого, с явной неохотой вышел в другую комнату. Лютый перехватил этот взгляд, и усмехнулся. Ему с самого начала, не понравилась затея Цезаря о замирении с чеченцами, и сейчас, он только молча наблюдал за развитием дальнейших событий, чувствуя, что Цезарь затеял какую-то, свою игру. Через минуту в комнату вернулся Рамзан и молча передал бутылку вина своему лидеру.

– Если ты пришёл с миром, давай выпьем за мир и дружбу, - сказал Ахмад, разливая вино в четыре бокала.

– И, за сотрудничество, - сказал Цезарь, поднимая свой бокал.

– Хороший тост, - усмехнулся Ахмад. – Только в чём мы с тобой можем сотрудничать? Интересы наши не совпадают. Ты живёшь вольготно, держишь центр города, и никого туда не пускаешь, а я задыхаюсь на окраине и перебиваюсь мелкими заработками – там ведь нет таких магазинов, ресторанов, и других мест, где крутятся большие бабки.

– У тебя есть «Рэдиссон Славянская», а это дорогого стоит, так что, давай не будем прибедняться. Конечно, с комплексом «Интуриста», из-за которого у нас есть разногласия, эта твоя точка проигрывает, но всё же, это лучше, чем ничего.

– Да, это лучше, чем ничего.

– Так как будем дальше жить? В мире?

– В мире и дружбе, - заверил Ахмад своего визави.
– И я предлагаю ещё раз за это выпить.

– Согласен, - улыбнулся Цезарь, отхлёбывая из бокала вино мелкими глотками. – И, чтобы скрепить нашу дружбу не только этим вином и словами заверений, я решил уступить тебе ряд своих точек, пользуйся ими себе на здоровье.

– И, какие же это точки? Где они находятся?

– А всё, что на Киевском вокзале и вокруг него.

– Спасибо тебе, Цезарь, ты – сама щедрость, - усмехнулся тот. – Это же, фуфло.

– А большего, извини, дать не могу, мои компаньоны меня не поймут.

– Я понимаю тебя, дорогой. Как там у вас, у русских говорят? Дарёному ишаку в зубы не смотрят?

– Коню, а не ишаку, - с добродушной улыбкой, поправил Цезарь.

– Я не очень хорошо знаю русские пословицы, - с притворным сожалением вздохнул Ахмад.

– Ещё у нас говорят, что лучше синица в руках, чем журавель в небе.

– Конечно лучше.

– Прости, Ахмад, но мне уже надо уходить, есть неотложные дела, - вздохнув с показным сожалением, сказал Цезарь и поднялся из-за стола.
– Благодарю тебя за гостеприимство.

– Приходи в любое время, двери моего дома для тебя будут всегда открыты, - любезностью на любезность ответил Ахмад. – Может, ещё по одной выпьем на дорожку?

– Спасибо, вино у тебя прекрасное, но меня ждут дела, и делать их надо на трезвую голову.

– Хорошо, тогда в другой раз продолжим.

– В другой раз – обязательно.

Лютый смотрел на весь этот разыгранный фарс, и с большим трудом подавлял в себе желание расхохотаться, так комично выглядела эта сцена братания двух непримиримых врагов, отлично понимавших, что каждый из них в этом спектакле играет свою роль, и думает, что он её играет лучше.

– Учись искусству дипломатии, - засмеялся Цезарь, усаживаясь в салон своей машины. – Теперь у чеченов руки связаны, и мы получили время для передышки.