Пешки - сборник рассказов

– Это твоя сестра, Аслан, - так же, не поворачиваясь, спокойно ответил Садыхов, - твоя сестра Лали Садыхова. Я нашел ее почти через восемь лет.

– Я не верю тебе, - Аслан задергался как будто бы в конвульсиях, - Я не верю тебе. Моя сестра погибла при взрыве тогда, в девяносто шестом году. Ты же сам мне столько раз рассказывал об этом, ты говорил, что мать и обе мои сестры погибли тогда, когда наш дом был разрушен от взрыва.

– Да, Аслан. Я тоже так думал, но не так давно я узнал, что почти восемь лет назад мой брат Шамиль заплатил крупную сумму денег за то, чтобы Лали удочерили здесь, в Москве. Он узнал, что Лали не погибла тогда, как мать и Лейла, что она была контужена, и ее подобрали русские. Они вывезли твою сестру в Москву. Тогда мы все потеряли друг друга. Шамиль был уверен, что вся наша семья погибла там при взрыве. Ни ты, ни я, мы оба не знали, где искать твою мать и сестер, все перемешалось. Шамиль хотел выполнить свой долг и вырастить своего человека в тылу наших врагов. Он хотел сделать из Лали террористку высокого класса, легальную и русскую по национальности. Чтобы никто не останавливал ее на улице и не плевал ей в лицо, услышав чеченскую фамилию. Только, к сожалению, брат не предполагал, что его убьют, когда он будет возвращаться домой. Он так и не успел узнать, что ты и я, мы оба остались живы.

– Но, почему же тогда она не рада встрече с тобой? Ведь ты же ее отец? Неужели за какие-то семь лет, она забыла нас?

– Когда я нашел ее, я узнал, что из-за контузии она потеряла память, поэтому она не догадывается, кто она на самом деле, не помнит ни меня, ни тебя. А теперь я все это знаю, и теперь я сделаю из своей девочки достойную дочь своего народа – я сделаю из нее совершенное орудие мести за смерть ее матери и сестер, и за смерть всех наших братьев. Ты совершенно прав, Аслан, она не будет одной из тех, с кем мы работаем, она будет лучше, намного лучше, потому что это Моя дочь. В ней течет моя кровь, и она будет с нами, чего бы мне это ни стоило.

– А если она не согласится? – Аслан немного начинал осознавать происходящее. – Ты же не будешь принуждать ее, ведь все-таки она твоя дочь.

– Прежде всего, она дочь своего народа. Она должна служить Аллаху и великой идее борьбы с неверными, великой мудрости и справедливости нашего народа. И если она не сделает этого, я убью ее. Я, как ее отец, просто должен буду сделать это, чтобы избежать позора перед Всевышним и своими братьями. Но я уверен, что в ее жилах течет настоящая кровь. А если нет, я убью ее. Помяни мое слово, Аслан.

7.

Когда Лали вновь запихали в машину и повезли, она поняла, что в ее жизни произошло что-то страшное, что отныне все будет не так, как раньше, но она не осознавала, что все это значит и в чем она виновата. Когда ей вновь одели темные очки, стекла в которых были не прозрачными, она поняла, насколько все просто. Не надо заламывать руки, завязывать глаза, кругами возить вокруг дома. Все гораздо проще – темные очки с не прозрачными стеклами.

Лали никогда не задавала себе вопроса, что же было с ней в те десять лет, которых она не помнит. Она знала, что была автомобильная авария, в которой она ударилась головой. Понятно, что потом она не помнила тех людей, которые окружали ее до аварии. Но она всегда знала, что у нее есть мама, папа, сестра. Она никогда не видела своих младенческих фотографий, но их не было и у Анютки, просто в семье фотоаппарат появился позже. Она прекрасно помнила, как всей семьей они поехали на ВВЦ покупать фотоаппарат. Купили дорогой «Kodak», а потом весь день гуляли, ели мороженое и фотографировались у фонтанов. Тогда они отщелкали три пленки, и папа сказал: «Ну вот, теперь и в нашей большой семье впервые будут семейные фотографии». Лали вспомнила сейчас почему-то, как примерно через месяц после той аварии, когда ее выписали из больницы, Анютка встретила ее и сказала: «Ну, здравствуй, моя новая сестричка». Тогда никто не придал этому значения, только папа как-то странно посмотрел на нее, и Анютка сказала: «Я просто имела в виду, что нашу Ольку починили». Тогда Лали было десять, сейчас ее семнадцать, и сейчас все стало складываться в какую-то непонятную голографическую открытку – вроде бы на ней ничего нет, а повернешь под другим углом, и появляется картина, вот только понять бы, что на ней нарисовано.

Лали выпихнули из машины в том же месте, откуда увезли, возле станции метро «Новогиреево». Просто открыли дверь, сняли с нее очки, подтолкнули, а потом развернулись и уехали. Она помнила, что в кино обычно в таких случаях запоминают номер машины. Номер был вполне обычным - три семь пять и 77, как у всех московских машин, что делать с этим номером дальше Лали не знала.

* * *

«Какой же я был дурак, что не сказал ей всей правды раньше, а сейчас она сидит передо мной и рассказывает мне эту ужасную историю про похищение, про угрозы, про этих страшных людей. Она ничего не понимает, моя бедная девочка. Я не сомневаюсь, что это тень из прошлого, это те люди, которые заплатили мне тогда за удочерение Лали. Ведь они заплатили не только мне, иначе при удочерении десятилетнего ребенка обязательно возникли бы какие-нибудь проблемы, а их не было тогда. Теперь они нашли нас и не оставят в покое. Я не понимаю, чего они хотят. Но почему же тогда, семь лет назад я не подумал об этом, я не придал значения всему этому и не почувствовал опасности? А сейчас она нависла над моими девочками и я не знаю, что делать. Я, врач, который всю жизнь спасал чужих людей, теперь не могу спасти двух родных, самых дорогих для меня – моих дочек. И я не супермен, к сожалению. Я понимаю, что очень мало могу сделать в этой ситуации. И все-таки я горжусь своими девочками – моя умница Лали не испугалась, а пришла и все рассказала мне. Хотя могла и скрыть. Она ищет защиты у меня. Я должен дать ее. Я должен что-то придумать. Но, прежде всего я должен сделать то, чего боюсь уже почти восемь лет. Теперь уже нельзя молчать, теперь Я ДОЛЖЕН.»

8.

Лали сидела перед телевизором. Такой оглушающей пустоты она не испытывала еще никогда. Было ощущение, что она попала в сырой и темный колодец, где каждое движение, каждое прикосновение причиняет боль, где нельзя даже пошевелиться. Все было окрашено в переливающийся темно-фиолетовый цвет – цвет безысходности. По телевизору показывали новости. Почему же раньше она никогда не обращала внимания на все это – на взрывы, на операции боевиков, на террористические вылазки бандитов и оперативные действия Федеральных сил. Почему раньше у нее не вызывали жалости все эти смуглые женщины и чумазые, оборванные дети, которые кричали с экрана телевизора, перебивая друг друга, тщетно пытаясь достучаться со своими бедами хоть до кого-нибудь. Только сейчас Лали начала понимать, насколько несчастны и никому не нужны все эти люди - мученики с ее Далекой Родины.

Сегодня папа рассказал ей обо всем – о ее прошлом, о ее национальности, о взрыве, о погибших родных, об удочерении. Сегодня она в первый раз за свои семнадцать лет немножко начала задумываться о жизни. Почему раньше она никогда не задумывалась над своим именем. По паспорту она была Ольга, но ведь все и всегда звали ее Лали. А сейчас все становится так понятно. Как же раньше она не замечала этого и не догадывалась. Ведь все – ее цвет волос, тип лица, комплекция, имя, все было не таким, как в ее семье. Она, оказывается, чеченка. И к своему ужасу она стала догадываться о том, чего хочет от нее этот ужасный человек – Леший. Конечно, она не знала, чего именно потребуют от нее земляки, но понимала, что ничего хорошего не будет. Она всей душой, всем телом чувствовала какую-то неуловимую опасность рядом со своими родными – мамой, папой, сестрой. Одно только радовало – мама с Анюткой уехали отдыхать, хотя бы на какое-то время одной проблемой меньше – не надо будет ничего объяснять и плести истории. Не хотелось бы сейчас пересказывать все это, самой бы все осознать…

9.

Спустя два месяца.

– Здравствуй, Лали, - голос в телефонной трубке был молодым, но почему-то напоминал кого-то.

– Здравствуйте, - Лали внутренне напряглась.

– Ты, наверно, не помнишь меня, но я знаю тебя намного лучше, чем ты думаешь. Меня зовут Аслан.

– Мне это ни о чем не говорит, - Лали начала нервничать. Больше всего хотелось бросить трубку и спрятаться, но телефон на прослушке. Она очень хорошо помнила инструкции папиного давнего знакомого, высокого человека в китайском пуховике, когда-то давно работающего на Петровке. Его привел два месяца назад папа. Высокий, так для себя окрестила его Лали, долго колдовал над телефонным аппаратом, а потом, уходя, сказал: « Если позвонит кто-то, кого ты не знаешь, и будет что-нибудь говорить или спрашивать о чем-то, неважно о чем, ты должна отвечать и тянуть время. Чем дольше ты продержишь его на телефоне, тем лучше для тебя же. Я поговорю с ребятами-операми. Они постараются помочь». Лали очень четко помнила об этом.

– Кто ты, Аслан? Расскажи мне о себе. – Лали попыталась смягчиться и начать тянуть время.

– Мы скоро познакомимся, Лали. Я думаю, мы понравимся друг другу. Надеюсь, ты не забыла недавнюю встречу? – голос стал более твердым, в нем появились пугающие нотки.

– Нет, не забыла. Я не понимаю, чего вы хотите от меня. У меня нет никаких ценностей, нет денег, я не богатая наследница, не храню страшных тайн и вековых секретов. Чего вы хотите от меня? – Лали пыталась играть испуганную дурочку, но не впадать в истерику. Мужчины не любят истерик, он просто положит трубку, и все ниточки оборвутся.

Аслан выдержал паузу, а затем продолжил.

– Завтра тебя будут ждать в том же месте, где в прошлый раз. Ты должна быть там ровно в 14.00. Надеюсь, тебе не нужно говорить, что опаздывать не стоит, и что ты никому не должна говорить об этой встрече. Придти ты должна одна. Ты все поняла, девочка?

– Да, - прошептала Лали, - Я все поняла.

– Не скучай, и ничего не бойся, сестренка. – Аслан повесил трубку.

10.

Она проснулась в шесть. Сон не шел. Было страшно и пусто. «Ничего не бойся, сестренка. Ничего не бойся, сестренка. Ничего не бойся, сестренка», - эти слова как будто бы пульсировали в голове, причиняя боль.

«Какая еще сестренка? Да я лучше умру, чем у меня будет такой брат. Не бойся, Лали, не бойся. Папа не оставит тебя. Он поможет тебе. Все будет хорошо. Просто надо быть немножко смелее. Телефон на прослушке. Конечно же, весь их разговор записали на пленку, а может быть, этих бандитов уже схватили?» - Она знала такие слова «по горячим следам», кроме того, Лали – умная девочка, она передала высокому дяденьке листочек с номером машины, на которой ее возили в прошлый раз. Правда, проверка этой машины ничего не дала. Такой номер в списках ГИБДД не значился.