Пешки Сдвига

– Как сказать.
– Хмыкнула Лихо, вспомнив их вчерашний проезд через Новокузино.
– Я бы не была так уверена.

– А вы, в какую сторону теперь?
– Спросил брат Ульяны.
– Дорогу могу подсказать, чтобы вам не кружить без толку. Я, всё-таки родился здесь, эти места с закрытыми глазами обойду - не собьюсь. Так, далеко вам?

– Мы в Уфу.
– Книжник произнёс это прежде, чем Лихо успела послать ему очередной остужающий взгляд.
– М-да...

– Короче, смотрите.
– Семен подошёл к сидящей за рулём Лихо, и принялся объяснять.
– Едете очень просто. Сейчас налево, потом прямо, километра три. Потом через пару кварталов, два раза направо, оба первых поворота. Возле полуразрушенного торгового центра снова налево. Не ошибётесь, там ещё два фонарных столба друг с другом верхушками сцепились, буквой "л" стоят. А потом всё время прямо, и как раз на трассу попадаете.

– Насколько я знаю, маршрут должен быть немного иным.
– Книжник удивлённо смотрел на него, поправляя очки.
– Налево, потом ещё раз налево...

– Там дорогу разбило.
– Семен чиркнул раскрытой ладонью по верхней части сжатого кулака.
– Наглухо. Не то, что ваш красавец - никто не пройдёт. Если хотите потерять некоторое количество времени - вперёд. Отговаривать не собираюсь.

– Ладно, разберёмся.
– Лихо отвела взгляд от его лица, на которое смотрела всё время, с того момента, как Книжник усомнился в правильности навязываемого маршрута.
– Спасибо за ночлег. И за чай.

– Да не за что.
– Семен благожелательно улыбнулся, и протянул ей руку.
– Счастливого пути.

– А я спросить хотел.
– Книжник, уже сидящий в кабине, опустил стекло, и высунул голову.
– Почему у вас с Ульяной, такая большая разница в возрасте?

– Мать её родила в сорок пять.
– Семен как-то беззащитно дёрнул левой щекой, потёр её ладонью, словно успокаиваясь.
– А через три года - матери не стало. Вот мне её, трёхлетнюю, и пришлось растить. Ещё раз спасибо, за то, что вчера сделали... И удачи!

– И вам не хандрить...

"Горыныч" тронулся с места, на небольшой скорости удаляясь от дома. Лихо задумчиво барабанила пальцами по кожаной оплётке руля, наблюдая, как брат Ульяны смотрит им вслед, не двигаясь с места.

– Что-то не так?
– Книжник удивлённо посмотрел на неё, сам пребывая в некотором смятении.
– Если ты про дорогу, то всё верно. После моего маршрута - это самый короткий путь. Или тебя торкнуло?

– Да нет...
– Блондинка начала поворачивать налево.
– В том-то и дело, что - нет. Всё гладенько, прямо-таки отполировано. Но есть какое-то неуютство, есть. Сама не пойму.

– Нормальный мужик...
– Шатун поскрёб пятернёй, уже начинающую превращаться в подобие окладистой бородки - щетину.
– Если бы мне единственную родственницу спасли, да я бы, не то что дорогу получше: "Горыныча" бы на себе поволок, если надо.

– Может, мне и показалось...
– Лихо отобразила на лице присутствие внутреннего борения.
– Может, ты и прав, Шатунчик. Ведь не торкнуло же, как ни крути... Это, кстати - очень большое моё слабое место, если вдуматься. Привыкла всегда, целиком и полностью - полагаться на дар. А ведь есть много нюансиков, мои хорошие. Иногда можно и не врать. Можно просто недоговаривать... Мне бы ему пару вопросиков задать, контрольных. Да что-то я сплоховала...

– Да всё хорошо будет.
– Алмаз сплюнул в приоткрытое окно.
– Мне, если честно - ничего не мнится. Отдыхать надо больше: а у нас с этим в последнее время - тотальная напряжёнка.

– Ну, раз коллектив высказывается положительно, мне остаётся только подчиниться.
– Лихо прибавила скорости.
– Поехали, как аборигены подсказывают... Да и Книжник, ничего жутко противоречивого не глаголет. Только учти, книголюб - прощаю последний раз. Если будет еще, хоть одна попытка развязывания языка при посторонних - пеняй на себя.

– Да понял, понял...

Проехали полуразрушенный торговый центр, не встретив ничего подозрительного. "Горыныч" выскочил на прямую. Замелькали окраинные домишки, ангары, мелькнула явно фабричная труба, разрушенная на одну треть.

– Через триста километров - Уфа!
– Торжественно возвестил Книжник.
– Ещё через триста пятьдесят - Челябинск. Ночевать будем на границе Урала и Сибири, с видом на реку Миасс. Недовольные есть? Недовольных нет.

– Недовольных-то нет...
– Процедила Лихо, прикипевшая взглядом к зеркалу бокового вида.
– Есть люди, которых кое-что настораживает. Например - эти три драндулета, севшие нам на хвост. Говорила же - свербит... Но почему-то кажется, что это не сыграло бы большой роли. Ну, появились бы на пять минут попозже, какая разница?

– Может, это не за нами?
– Алмаз повернулся на сиденье, и нашёл глазами быстро увеличивающиеся в размерах машины, приближающиеся к ним.
– Может, это автопробег до Уфы. С ударом по бездорожью и остальному прилагающемуся негативу. С последующим возложением почти новой автопокрышки, к памятнику Салавата Юлаева. Чего ты сразу свою паранойю напоказ выпятила...

– Может, и - не за нами.
– Лихо покачала головой.
– Только, я же говорю - свербит.

Два "Киа Мохаве" - различной степени раздолбанности, и один "Форд Вертек" - выглядящий более чем пристойно, догнали "Горыныча". Заднее окно "Вертека" опустилось, и оттуда показался Семён, делающий знаки, которые недвусмысленно давали понять, что Лихо должна немедленно остановиться.

– Надо полагать, что он рвётся ещё раз, засвидетельствовать нам свою признательность.
– Лихо отвернулась от машущего рукой человека.
– Можете гордиться, судари мои. Целую автоколонну собрал, в которой наверняка наличествуют не самые последние люди, из города Набережные Челны.

Предлагаю обойтись без излишних нежностей. Проще говоря - ну их в жопу!

"Горыныч" начал набирать скорость. Дорога выглядела не слишком покарябанной Сдвигом, но Лихо понимала, что в скоростной гонке, против этих кроссоверов - у неё, нет ни малейшего шанса.

Задние стёкла обеих "Мохаве" начали опускаться.

– Хороший арсенал.
– Прокомментировал Алмаз, глядя на то, как их окон показались дула "Зет-07" - правнука пистолета-пулемёта, обладающего мощностью штурмовой винтовки - "НК-53".
– Это вам не Демон, с корявым куском свинца в кармане. Что делать будем?

– Колёса прострелят.
– Лихо быстро прокачала в голове все возможные варианты.
– Не успеем мы всех ошарашить, как следует. Прострелят, сукой буду... За "Горынычем" они рванули, чтоб мне так жить. Думайте, мальчики, думайте: останавливаться, так, или иначе - придётся. Вот только есть выбор - с простреленным колесом, или без. Их там - человек двенадцать, как минимум. И, с Шатуном, по вчерашней схеме - они явно биться не будут. Правда, есть у меня подозрение, что при хорошем поведении - нас отпустят. Пешком, и с пустыми карманами. Как вам перспективка?

– В жопу такую перспективку.
– Ёмко определил своё отношение к безрадостному будущему Алмаз.
– Останавливай. Колесо менять неохота.

– Останавливай.
– Пробасил Шатун.
– Горючкой разживёмся. Плохо, что ли...

– В каждом минусе, надо искать свои плюсы.
– Лихо начал прижиматься к обочине.
– Работаем, как обычно? Или будут какие-то импровизации?

– Как обычно...
– Алмаз передёрнул затвор верного "дыродела".
– Я ставлю музыку, Шатун танцует. Остальные в жюри.