Пешком по Москве
Шрифт:
Сад «Эрмитаж»
Сад «Эрмитаж» был не городским парком, а увеселительным заведением. Он открывался в шесть часов вечера и работал до глубокой ночи. Вход стоил 50 копеек. Хозяин ревностно относился к своему детищу. Как-то Щукин заметил даму, сидевшую на скамейке и чертившую концом зонтика узоры на песке. На его песке! Хозяин сделал ей замечание. Дама демонстративно сорвала цветок с клумбы. Щукин позвал служителей и потребовал вывести посетительницу. Он не отменил своего решения, даже когда ему сообщили, что это балерина Тамара Карсавина, приглашенная для выступления. И согласился выплатить неустойку, лишь бы она не появлялась в его саду.
Именно в театре «Эрмитаж» в Москве впервые было продемонстрировано «заморское чудо» – синематограф. Здесь выступали оперные труппы князя Алексея Церетели и Саввы Мамонтова, проходили бенефисы Федора Шаляпина. Репертуар был на любой вкус: гастролершу Сару Бернар сменяли эквилибристы и циркачи.
Памятник
У Московского Художественного театра не было своего помещения и первые четыре сезона театр арендовал здание у Щукина.
Перед началом первого сезона труппа нового театра в полном составе выехала в дачное местечко Пушкино под Москвой. Это были такие летние театральные лагеря: две репетиции в день, совместные прогулки, купания, беседы об искусстве. Тимбилдинг, как сказали бы сегодня. Константин Станиславский и Владимир Немирович-Данченко строили театр нового типа – театр-студию, где все – от артистов и художников до костюмеров и рабочих сцены – служат одной цели. Пока не было прислуги, дежурили по очереди, и первым в список Станиславский поставил себя! Представляете, директор крупного завода, руководитель театра моет сцену! Правда, оказалось, что Константин Сергеевич не умеет пользоваться веником и совком и, похоже, первый раз в жизни сам поставил самовар. Он засыпал угли в пустой самовар и тот распаялся. Труппа осталась без чая.
По воспоминаниям Станиславского, здание театра «Эрмитаж» было в ужасном состоянии. Однажды он был вынужден отдирать от стены своей уборной примерзший к ней театральный костюм, который предстояло тут же надеть на себя. Кое-как отопление и электричество наладили, а здание покрасили. Скверную мебель закрыли хорошими чехлами, неприглядные углы – лавровыми деревьями… Зато на сцене зрителей ждал совершенно иной мир. Первым спектаклем МХТ стал «Царь Федор Иоаннович». За подлинными старинными вещами для него Станиславский лично ездил на Нижегородскую ярмарку. Успех и этого, и других спектаклей МХТ был ошеломительный. В 1900 году подводя итоги первым сезонам Художественного театра, Станиславский сказал Немировичу-Данченко: «В истории театра всех стран не найдется столь блестящей страницы, какую написали мы за два года».
Каретный Ряд ул., 3, стр. 2
В 1909 году в саду «Эрмитаж» (Каретный Ряд ул., 3, стр. 2) появилось еще одно театральное здание. Архитектор Александр Новиков перестроил открытую сцену в летний «Зеркальный театр». Он передан коллективу «Новой оперы» и из летнего стал обычным – круглогодичным. В 1997 году Театр реконструировал архитектор Владимир Котельников. Получилось одно из красивейших театральных зданий Москвы в стиле ар-деко. Из-за скругленных углов, больших застекленных проемов и четкого деления на этажи-палубы здание кажется пароходом, плывущим сквозь городской сад.
В планах Щукина было возведение самого грандиозного московского театра на 4000 мест. В 1910 году была сделана сценическая коробка, но из-за отсутствия денег у хозяина стройка застопорилась. Вот уже больше ста лет огромное недостроенное театральное здание ждет второго рождения.
Владимир Высоцкий с друзьями в детстве часто ходил в сад «Эрмитаж». Там ребята смотрели трофейные фильмы, слушали Утесова. Поступая в театральный кружок, Высоцкий как раз и пел «под Утесова». В «Эрмитаже» можно было послушать и совсем экзотику: польский «Голубой джаз» и даже перуанскую певицу.
По воспоминаниям друзей, когда денег на билет не было, Володя, проходя мимо контролера, говорил не «здравствуйте», а «датуйте», с дурацким выражением лица и странно перебирая пальцами. Контролер думал: «Сумасшедший, больной… пусть идет».
В глубине сада «Эрмитаж» работает еще один театр. Театр непривычный, экспериментальный. Он называется «Сфера» (Каретный Ряд ул., 3, стр. 3), в соответствии с названием актеры играют на круглой сцене в середине кругового амфитеатра. Декораций на такой круглой сцене нет, но репертуар при этом классический: здесь ставят Моэма и Шукшина, Вампилова и Булгакова, Достоевского и Сент-Экзюпери. Здание театра построено архитектором Натальей Голас в 1984 году.
Из сада мы выйдем через главные ворота, недавно украшенные фонарями-цветами в стиле модерн, и по Петровке пойдем к Страстному бульвару. В зоне притяжения Пушкина стоят памятники только деятелям культуры. В Москве много монументов, прославляющих государственных деятелей, но вокруг Пушкинской площади собрались писатели и музыканты. На Страстном бульваре три памятника. Со стороны Петровки раскинул руки Высоцкий. Он вырос в этих краях: «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном» и сам «выбрал место» для монумента в песне «У меня было сорок фамилий».
Страстной бульвар
Было время, когда Высоцкого называли наравне с Гагариным самым известным человеком страны. Кстати, Гагарин в 1965 году, услышав первые песни Высоцкого, попросил о встрече и приехал из Звездного городка познакомиться с Владимиром. Но должен был распасться Советский Союз, чтобы в Москве появился памятник поэту. Ставить монументы в начале бульвара – московская традиция: Пушкин, Гоголь, Грибоедов. В 1995 году к ним присоединился бронзовый Высоцкий. Автор памятника – скульптор Геннадий Распопов. Многочисленные поклонники Высоцкого были счастливы его посмертным признанием, а вот мне тогда памятник не понравился. Выглядел слишком показным, поверхностным, нарочитым. Но изменилась эстетика, и в нашу кричащую эпоху памятник уже не кажется мне не соответствующим «духу Высоцкого». Ведь скульптор изобразил поэта перед публикой, монумент даже окружает небольшой амфитеатр. А Высоцкий, действительно, безжалостно рвал свою душу на каждом выступлении…
Памятник Владимиру Высоцкому. Скульптор Геннадий Распопов
В середине Страстного бульвара на стуле сидит бронзовый композитор Сергей Рахманинов. Страстной бульвар для монумента выбрали поблизости
к женской гимназии, где он преподавал (Страстной бул., 5). Композитор одет парадно, должно быть, он слушает музыку на каком-то концерте. Причем, мне кажется, чужую. Когда при авторе исполняют его произведение, он более напряжен. Тем более, что после провала премьеры его первой симфонии композитору пришлось обращаться за помощью к психиатру, четыре года он вообще не мог сочинять. С творческими натурами так бывает. Когда Петр Чайковский пришел на первое занятие к гимназисткам, то не они, а он упал в обморок. Рахманинову депрессию удалось побороть, и второй концерт он посвятил своему врачу. Памятник появился на бульваре в 1999 году. Это одна из последних работ скульптора Олега Комова, уже после смерти мастера ее доделывал любимый ученик Комова Андрей Ковальчук. Комов не любит лишних деталей, у его работ всегда ясная композиция и выразительный силуэт. У хорошего скульптора характер персонажа проявляется в позе. И работа неплохо смотрится издалека. Но и вблизи есть что оценить: энергичной лепкой выделено лицо и сильные пальцы пианиста.
Памятник Сергею Рахманинову. Скульптор Олег Комов
Страстной бул., 5
Памятник Александру Твардовскому. Скульптор Владимир Суровцев
На Страстном бульваре, ближе к Большой Дмитровке, еще один памятник – Александру Твардовскому. Памятник географически привязан к редакции журнала «Новый мир» (Малая Дмитровка ул., 1, стр. 1), ведь Твардовский почти 20 лет возглавлял этот журнал и по этим аллеям Страстного ходил на работу. Твардовского работы скульптора Владимира Суровцева поставили в начале лета 2013 года. Писатель, погруженный в свои мысли, идет по бульвару. Руки в карманах, причем необычно – одна в кармане распахнутого пальто, другая – в пиджаке. Сильно задумался Твардовский. Писатель не молод. Это уже не тридцатилетний автор «Василия Теркина», а главный редактор толстого литературного журнала. Ему надо отстаивать хороших авторов. Достаточно вспомнить, что впервые Солженицына напечатал именно «Новый мир». Недаром в те годы была даже мера стойкости и честности журналиста – «один твард». Поэтому значимо, что имя Твардовского выбито на памятнике узнаваемым шрифтом «Нового мира».
Малая Дмитровка ул., 1, стр. 1
Александр Твардовский взял переданный ему рассказ Солженицына, думал просмотреть десяток страниц перед сном… и прочел большой рассказ ночью два раза! На утро попросил немедленно разыскать автора. Редколлегия во главе с Твардовским поменяла название рассказа «Щ-854», это лагерный номер, на «Один день Ивана Денисовича», и начали готовить публикацию. Главред окружил рассказ букетом рекомендаций и отправил через секретаря Хрущеву. В то время печатать произведение о лагере можно было только так, с одобрения высших лиц. Расчет был верный, главный герой не интеллигент, не офицер, а человек из народа. «К моему мужику не могли остаться равнодушными верхний мужик, автор Теркина, Александр Твардовский и верховой мужик Никита Хрущев», – говорил потом Солженицын. «Один день Ивана Денисовича» вышел в «Новом мире» тиражом почти 100 000 экземпляров.
На Страстной бульвар смотрит новое театральное здание – Театральный центр Союза театральных деятелей (Страстной бул., 8а). Это открытая сцена для фестивалей, гастролей, экспериментов. Здание построено в 2002 году с элементами ар-деко. Так как сегодня театральные здания строить невыгодно, то в нагрузку к театру прилагается бизнес-блок и жилая часть.
А вот здание типографии «Утро России» с бульвара не видно, но стоит пройти сто метров по Путинковскому переулку, ведь это одно из лучших созданий Федора Шехтеля эпохи рационального модерна (Большой Путинковский пер., 5). Абсолютное отсутствие украшений на фасаде, кругленные углы и огромные окна в 1909 году воспринимались откровением. Сегодня, чтобы оценить такое здание, надо отмотать календарь на сто лет назад и представить подобную постройку в окружении домов с колоннами, пышной лепниной и гранеными куполами. Архитектор Юрий Григорян превратил творение Шехтеля в культурный центр «Типография». Памятник вычистили и отреставрировали, сохранив чугунные колонны и старинный кирпич. Чтобы превратить двор в полноценное общественное пространство, надо было воздвигнуть в дальнем его углу что-нибудь эффектное и легкое – оттеняющее, а не давящее корпуса Шехтеля. Григорян поставил в глубине двора стеклянный куб нового корпуса с самым большим панорамным лифтом Москвы: 2 на 4 метра.
Страстной бул., 8а
Большой Путинковский пер., 5
Большая Дмитровка ул., 17
От Страстного бульвара по Большой Дмитровке мы дойдем до Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко (Большая Дмитровка ул., 17). Театр построен на месте бывшей усадьбы московского генерал-губернатора Петра Салтыкова, простиравшейся до Тверской. В XIX веке дом арендовал Купеческий клуб. Усадьба обрастала пристройками, в одной из которых в начале XX века открылось варьете «Максим». После революции здесь поочередно играли оперная студия Станиславского и музыкальная студия Немировича-Данченко, пока их не объединили в один театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Здание же в 1938 году перестроил архитектор А. Н. Федоров. Для придания театральности фасаду вдоль Большой Дмитровки соорудили аркаду в венецианском духе. Но почему-то аркадой украсили небольшую часть, и здание распалось на две половины, оно похоже на сиамских близнецов в разной одежде.