Песнь для Близнецов

– Рассказать, как дело было на самом деле?

Белый кивнул. И Тео рассказала, прекрасно понимая, что он ее проверяет… но и понимая также, что по-другому – нельзя. Потому что в том воспоминании, которое она выдала Белым за настоящее, Кендрик выглядел Злодеем с большой буквы, изъяснялся высокопарным слогом, и не испытывал ни капли раскаяния. А во втором… истинном – был абсолютно безумен, но говорил вещи, которые выглядели удивительно логично.

– Сейчас ты говоришь правду, – задумчиво сказал Уэйн, когда Тео окончила свой рассказ. – И я, кажется, понимаю, как ты смогла подменить одно воспоминание другим.

– Поделишься догадками? – спросила Тео.

– Сама поймешь. Значит, Кендрик считал людей овцами…

– Не совсем. Вернее, считал, но… Гринер тебе бы лучше объяснил.

– Гринер? Он-то тут при чем? Тем более что, как это ни прискорбно, он погиб, а некромантией у нас уже давно не занимаются.

– Потом про Гринера. Рассказывай дальше. – Натолкнувшись на спокойный, но твердый взгляд серых глаз Уэйна, Тео добавила: – Пожалуйста.

После встречи с Тео Мальти вроде бы притих на какое-то время. Белые бурно обсуждали возвращение Кендрика с того света, ломали головы, как тот спасся… Мальти молчал. А Уэйн зачем-то снова отправился к той гробнице, и, обнаружив, что надпись исчезла, словно бы ее и не было, отложил в сторону еще один необъяснимый факт. Он знал, что когда наберется достаточное количество загадок, они сами собой сложатся в разгадку. А потом… его позвали Дерек с Тео, чтобы провести инициацию неожиданно вернувшегося ученика. Гринера.

Уэйну было любопытно, что это за новый ученик. Учитывая сложности со старым… не то чтобы он считал, что в этом какая-то вина Тео, но верил, что совпадений не бывает. Серую за глаза прозвали «Губительницей учеников», хотя на самом-то деле уничтожила она всего-то одного, другой отказался от обучения, один погиб во время Изменения, а Хильда просто обрела другой Цвет, такое случалось часто, ведь предсказать Цвет никто не мог…

– «Губительница учеников», надо же, – пробормотала Тео, но Рик шикнул на нее и она, сжав челюсти, продолжила слушать Уэйна.

Мальчик оказался на первый взгляд умным и честным, да и на второй, и на третий. А еще… странным. Уэйн долго не мог понять, в чем заключается странность Гринера. Он общался с парнем, объяснял ему все про Цвет и обязанности, и про изменения в теле, а сам смотрел, смотрел… Но даже когда паренек лежал без сознания на столе, а Гвен сплетал нити его естества по-иному, изменяя организм, Уэйн все никак не мог ухватить, что же такого особенного в этом ученике… Обычно Черные по своей энергетической структуре были как раз проще всех. Чуть Белого, немного Серого, и прорва места для внешней энергии, а Гринер…

– Мне снова придется тебя прервать, Уэйн, извини. – Тео вскинула голову. – Ты разобрался, в чем «странность» Гринера?

– Не успел, – ответил Белый. – Я только собрался навестить Дерека, как он исчез, с ним и ученик… причем так, что я не мог пробиться даже мысленной связью…

– Я расскажу. – Вздохнул Дерек. – И насчет Цвета, и насчет купола… Тей, заваришь кофе?

– Всем? – Тео поднялась со стула. – Или кому-нибудь чаю с травами?

– Кофе. – Ответил Уэйн, внимательно глядя на Дерека. – Ночь будет длинной…

Рик вызвался помочь и принялся очищать часть стола он наваленных на него книг, рукописей и склянок. Тео тем временем достала жаровню, зажгла ее и, взяв большую стеклянную колбу, сходила к источнику. Вернувшись, поставила ее на огонь и принялась собирать по комнате все, что хоть отдаленно напоминало чашки. А Дерек рассказывал Уэйну о Гринере. Как определил мальчика сначала как Белого, потом как Черного, поверил в то, что ошибся, но потом заметил, что Гринер изменяется каждый двенадцать часов… Уэйн вроде бы ничем не показывал, что удивлен, но вращал керамическую пиалку, которую Тео перед ним поставила – туда-сюда. Когда Дерек закончил свой рассказ, а Тео разлила кофе и поставила посреди стола горшочек с кусками тростникового сахара из Араханда, Уэйн потрясенно выдохнул:

– Древо Создателя… Но почему? Почему вы не сказали нам… Мне?

– Чтобы вы забрали парня и выпотрошили его? – внезапно вскипятилась Тео. – Я прекрасно помню, как вы меня на части разбирали, когда обнаружили во мне половинку дракона… – Чуть успокоившись, она пробурчала извинение и продолжила: – Уэйн, сам подумай. Что бы сделали Белые?

– Ты права, – после недолгого раздумья подтвердил Уэйн. – И у меня первая мысль была «Жаль, что мы не успели изучить». Но… Не знаю, кому от этого лучше стало. А вдруг эти изменения повредили бы ему? Или он не смог бы их контролировать и «перегорел»? Вы сильно рисковали.

– Ложек нет, – проворчала Тео, наблюдая, как Рик с интересом рассматривает кусочек сахара. – Есть палочки. Кидай в кофе и размешивай. – Она повернулась к Уэйну. – Дальше тебе продолжать.

Тот кивнул.

– Теперь я понимаю, и почему вы прятались, и как именно… и кстати, очень интересное заклинание купола… но об этом потом. Я остановился на том, что вы исчезли – почти сразу же после нашего сбора там, в лесу. А до этого сбора произошло кое-что интересное…

Мальти пришел к Уэйну, заметно обрадовался, когда застал там беззаботно пьющего чай Гвена, и принялся уговаривать обоих принять его сторону на совете. «Вы и сами видели, что нас ожидает», – увещевал он, и оба Белых постепенно склонялись к тому, что Мальти прав, и выход только один… Но Уэйн заметил оговорку Старика – о том, что Проколы усилятся, стало ясно за день до этого разговора, и еще проверялось лучшими прорицателями среди Белых, а предсказание Ядины Мальти подсунул какому-то жрецу Древа еще четыре дня назад. Либо он предусмотрителен, как сам Создатель, либо… Еще один странный факт.

Когда они собрались в лесу, Уэйн успел поговорить с Ольсеном, но безрезультатно – тот выглядел довольно рассеянным, и отвечал невпопад. Белый рассказал учителю Тео о таинственно появившейся а потом исчезнувшей надписи на саркофаге и отошел пообщаться с другими магами. И обнаружил еще одну выбивающуюся из привычной картины вещь – оказалось, что Мальти до совета успел поговорить с каждым… или почти с каждым. А это уже слишком походило на давление, чего Уэйн терпеть не мог. С одной стороны, Старик вроде бы хотел как лучше, но… уж слишком суетился. Когда все собрались в круг, Тео высказала идею насчет Араханда, а Мальти ее яростно отверг, Уэйн собрался было вмешаться, но вдруг услышал настойчивую мысль Ольсена: «Не надо».

Уэйн удивился, но проголосовал за предложение Мальти. На Тео он старался не смотреть… а после совета прицепился к Ольсену, как репей, требуя объяснить, что за игру тот затеял.

– Вы с Мальти что, сговорились какие-то интриги плести? Отродясь среди Белых такого не было… – сердито высказался Уэйн, когда они с Ольсеном перенеслись к нему домой и Серый выставил к чаю на стол вездесущие баночки с вареньем.

– То, что Мальти себя странно ведет, ты заметил, а вот что все остальные…