Песнь для Близнецов

– Значит, он понимает, что делает… – пробормотал он.

Принесли ужин – вино, утку с яблоками, тушеного кролика, пирог с почками и хрустящие хлебцы. Дерек принялся за еду – с утра крошки во рту не было.

– Вот и смотри за ним в оба, раз все равно там торчишь, – подытожил Билл. – И ешь, это тебе все, я уже поужинал. Но выпью немного, за компанию… А у других управляющих что? Я так понял, ты ко мне к последнему заглянул… Да ты прожуй, не давись. Я не спешу никуда.

Дерек, утолив первый голод, налил себе вина, отпил и рассказал, как обстоят дела в другом графстве и двух баронствах.

– Молодец Его Величество. – Билл высказал мнение со свойственной ему прямотой. – Может, слегка и пережал, когда весь совет под арест посадил, но в итоге из этого кое-что хорошее и вышло.

– Ну а у тебя тут как обстоят дела? Недвиг тоже проворовался по полной?

– Смотря с кем сравнивать. Если с Майолем, да пребудет он под сенью Древа, то по макушку увяз. Но с Ральфом сравнивать – все равно что со святым… хороший был человек. Выпьем за него.

Они сделали по глотку, и Билл продолжил:

– А если с остальными – терпимо. По крайней мере, от него крестьяне в разбойники не сбегали. И не голодали. В городе тоже все путем, но тут магистрат толковый. Хотя то, что Недвиг его выбрал, уже говорит в его пользу. Графа, я имею в виду. Ну что, наелся?

– Благодарю, – кивнул Дерек. – И вкусно, и сытно.

– Ну, теперь, значится, можно и поговорить.

– А что мы до этого делали? – засмеялся Дерек и вопросительно показал на кисет Билла. Тот махнул рукой, и маг тоже набил трубочку.

– Это мы только прощупывали, что да как. Я, признаться, сначала хотел узнать, на чьей ты стороне, прежде чем всерьез заговорить.

Дерек чуть не поперхнулся дымом.

– Билл, ты про какую сторону?

– Да про ту самую. Веришь ли ты Мальти этому, или своей головой думаешь, как полагается. По всему выходит, что думаешь, и даже правильные выводы делаешь.

– Ну, спасибо, – саркастично заметил Дерек. – Только тебе-то что с того, за кого я. И битва не твоя, и рассказал я тебе это не потому, что ты как-то можешь помочь, а чтобы сомнениями поделиться. Я имею в виду, помочь практически, совет твой мне пригодился, спасибо еще раз. Но я не понимаю…

– Да понятно, что не понимаешь, – проворчал Билл. – Я и говорю, теперь пришло время потолковать как следует. Только для этого я еще кое-кого позову.

Билл встал, тяжело ступая, прошел к двери, ведущей от кабинета в смежную комнату, как предположил Дерек, спальню. Биллу нравилось, когда рабочее место не слишком далеко от спального. Зашел в темную комнатку, пошебуршал чем-то и вернулся в свое кресло.

Дерек, не в силах сдержать любопытство, приподнял брови:

– Ужасно таинственно, Билл, но, может хоть намекнешь, чтобы я от изумления не…

– Увидишь, – хитро прищурился Билл.

Портал Дерек почувствовал сразу, поднялся, стараясь, чтобы движение не выглядело слишком резко, будто он испугался, и уставился на синее мерцание. Секунду спустя из него появился молодой в парень в латаном полушубке, теплых штанах, заправленных в грубые сапоги. На голове у него была огромная меховая ушанка, скрывающая пол-лица. Но Дерек сразу же его узнал. Парень сдернул шапку, вихрастые волосы тут же встали торчком.

– Уэйн… – пораженно выдавил Дерек. – Вот уж кого не ожидал увидеть…

– Ага, – весело согласился он и, подойдя, коротко, но тепло обнял Дерека. Тот ошеломленно похлопал Белого по спине.

Уэйн отстранился, посмотрел на Дерека, и улыбка его слегка увяла, но затем снова засветилась. Тео как-то сказала про Уэйна, вспомнил Дерек, что он как маяк в море – выражение лица у него меняется от грустного к веселому каждую минуту, будто свет на маяке поворачивается.

– Причина, правда, не из радостных, – сказал Белый, и придвинул третье кресло поближе к огню. – Надо бы поговорить…

– Вот и я ему о том же толкую, – поддержал мага старина Билл.

– О… о чем? – Дерек уселся на свое место, налил себе вина. – Про тебя в Башне спрашивали, кстати.

– Не сомневаюсь, – поджал губы Уэйн.

– Куда ты пропал? И почему не связывался? И откуда ты знаешь Би… префекта Догайна?

Уэйн расстегнул пуговицы на шубе, взлохматил волосы, переглянулся с Биллом.

– Ну, на последний вопрос ответить легче всего, поэтому с него и начнем. Я знаю Уильяма с самого его рождения. – Белый вновь широко улыбнулся. – Он мой сын.

Рик подошел к задним воротам храма Близнецов и постучал. Хорошо, что на нем перчатки – да и от холода пальцы закоченели так, что едва гнутся и легко сойдут за сломанные. Но надо постоянно помнить о том, чтобы держать их слегка скрюченными… Такое «чудо» Стрелков не обрадует.

Бард всю дорогу до храма не единожды спрашивал себя, зачем он тащится к своим бывшим хозяевам ночью, да еще по подозрительному сигналу. Он вообще в последнее время перестал испытывать хоть какое-нибудь удовлетворение от участия в интригах Стрелков. Раньше… да всего полгода назад, он с радостью ввязывался во всевозможные хитросплетения заговоров, ощущая подъем от того, что причастен… к чему? Подковерной борьбе? Сейчас это казалось мелким, но тогда… это было сродни тому, как играть в шахматы на десяти досках сразу. Это окрыляло.

«Детские бирюльки», – раздраженно подумал Рик, пританцовывая на месте. Наконец дверца бесшумно отворилась, наружу высунулся красный нос. Бард еле сдержался, чтоб не щелкнуть по нему, и произнес:

– Двое едины.

Его пропустили внутрь. Заспанный послушник помахал рукой в сторону хозяйственных пристроек, через которые можно было выйти к жилым зданиям и, зевая, вернулся в сторожку. Раньше Рик бы не преминул донести о том, что брат спит на посту, но то раньше…

«Насколько же я изменился за эти несколько месяцев?»

Рик направился прямиком к покоям Старших. Если дело срочное «на две красные тряпки», либо Ворг, либо Аммет бодрствуют, а, скорее всего, оба. Бард усмехнулся – таким важным делом может быть, например, сообщение о его, Рика, предательстве.

Внутри было почти так же холодно, как и на улице. Стрелки могли бы позволить себе круглосуточно жечь дрова в каждой келье, но «лишения закаляют тело и дух», как сказано в священной книге. Топили только в оранжереях, где выращивали цветы и травы, да еще в кухне, но и там на огне готовили, а после тушили до утра.