Песнь лихорадки

— Месяцы, — мрачно напомнила я. — Возможно, даже меньше.

Его глаза расширились.

— Тебе это точно известно?

Я кивнула.

Он запустил руки в волосы, вновь взъерошивая их.

— Мега, мы в абсолютном тупике с песнью. Нам нужна какая-то зацепка, фрагмент мелодии, тогда я хотя бы понял бы, к чему стремлюсь, и был бы хоть шанс выяснить, что это черт подери такое!

Я прижала руку ко лбу. Горячий. Я не помнила, когда в последний раз ела, и внезапно осознала, что крайне голодна.

— У тебя есть здесь что-нибудь высококалорийное и съедобное?

— Всегда, — он отвел меня в небольшую комнатку позади лаборатории, где стоял маленький холодильник, набитый едой. В нем была куча коробок с замороженными протеиновыми батончиками. Арахисовое масло. Даже вяленое мясо и молоко!

— Откуда у тебя это все? — глотая слюнки, я потянулась за стеклянной бутылкой с молоком, наверху которого собрался желтый слой густых сливок.

— Риодан, — сказал Танцор и закатил глаза. — Он, черт подери, взял этот гребаный мир в свои руки, и внезапно у всех появилась еда. А значит, у него все это время были припасы, просто он не делился. Еще есть это, — он ногой подпихнул ко мне коробку, полную консервов.

Шоколадный сироп! Я открутила крышку, выдавила внутрь шоколад, закрыла стеклянную бутылку обратно и встряхнула молоко достаточно сильно, чтобы перемешать. Несколько долгих секунд я жадно пила, остановившись лишь от угрызений совести, когда осталось всего пару сантиметров, и торопливо спросила:

— Хочешь немного? — когда он покачал головой, слабо улыбаясь, я прикончила молоко и закусила парой протеиновых батончиков. Так-то лучше. Я буквально чувствовала, как охлаждаюсь.

— У нас есть королева, — сказала я Танцору.

— Что? — взорвался он. — И ты говоришь мне это только сейчас? Где она? Как вам удалось заставить ее вернуться?

Я посвятила его в события минувшего дня по моему времени, опуская лишь части о моем срыве, Шазаме, убийстве Риодана и когда Мак обозвала меня сукой.

К тому моменту, когда я закончила, он принялся мерить шагами комнату, время от времени запуская руки в волосы.

— Мне надо поговорить с Мак. Сейчас же. Вот прямо сию секунду.

— Будь у Мак какая-то информация о песне, она бы уже была здесь и делилась ею. Думаю, ей потребуется время, чтобы расшифровать то, что передала королева, и разобраться, как этим пользоваться.

— Время — это единственное, чего у нас нет, — мрачно ответил Танцор.

***

Когда я ушла, пообещав вернуться позже вечером, чтобы он продемонстрировал свое последнее изобретение — «И возможно мы сможем провести тест-драйв», — сказал он, сияя — я направилась в холл и уже собиралась перейти в режим стоп-кадра, когда увидела Каоимх, спешащую ко мне по коридору. Как только она увидела меня, ее глаза наполнились леденящей враждебностью. Я подумала было перейти на суперскорость и пронестись мимо нее, нечаянно задев локтем, но это было слишком в духе Дэни, так что я осталась в нормальном режиме.

Мы приблизились друг к другу с равным хладнокровием. Я невольно задалась вопросом, не стала ли она теперь его девушкой. Она вела себя именно так. Или как его хранитель.

Мы остановились в нескольких футах друг от друга.

— Ты, — сказала она с ледяным презрением.

— Каоимх, — равнодушно произнесла я.

— Почему ты вообще потрудилась вернуться? Ты нам не нужна. И я черт подери не хочу видеть тебя здесь. Без тебя был отличный месяц.

— Я всего лишь его друг, — произнесла я безразличным голосом.

— Нет, ты не друг, — выплюнула она. — Будь ты его «другом», он бы так не волновался из-за тебя и не рисковал так неосмотрительно. Будь ты его «другом», ты бы поняла, что может у него и супер-мозг, но он не чертов супергерой. Настоящий друг не заставлял бы его терпеть постоянные исчезновения и беспечные выходки, не подумав о том, как это влияет на него!

Я объективно изучала ее, пытаясь определить причину ее враждебности. Это казалось чем-то большим, чем простая ревность, и я не видела ни единой причины ревновать ко мне.

— Я никогда не целовала его, — наконец сказала я, думая, что это может ослабить напряжение между нами. Раздоры нелогичны. У нас и без того много проблем. Мы не можем позволить себе создавать новые.

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Оооо! Так вот в чем, по-твоему, дело? Почему бы тебе не вытащить свою эгоистичную голову из своей эгоистичной задницы? Да, я люблю Танцора. Я добровольно признаю это. Здесь его любит большинство женщин, черт, да его почти невозможно не любить. Забавный, милый, внимательный, умный. Но дело в его благополучии, а не в моем. Это и есть любовь, так она проявляется, но ты, видимо, ни черта об этом не знаешь. Ты любишь только себя. Этим вечером ты запланировала умчаться с ним и ввязаться в еще одно из своих маленьких приключений? Таскать его на скоростях, которые он никогда не должен был выносить, пока вы «гоняете голубей» и играетесь в супергероев?

Полагаю, выражение лица выдало меня, потому что она прищурилась и прошипела:

— Если ты слишком эгоистична, чтобы сберечь здоровье единственного человека, у которого есть шанс выяснить, как спасти наш мир, тебе лучше держаться от него подальше. Как можно дальше. Например, опять потеряться и в этот раз никогда нахрен не возвращаться, — она протолкнулась мимо меня и унеслась дальше по коридору.

Я развернулась и стремительно последовала за ней. Она сказала нечто, что мне не было понятно и не нравилось, и от этого по спине пробежали мурашки.

— Что ты имеешь в виду под «сберечь здоровье»? — прорычала я ей в спину. — О чем ты говоришь? Танцор молод и силен. Он тренируется и выглядит потрясно. Он абсолютно здоров.

Она резко развернулась, сверкая глазами.

— Да, он каждый день проводит часы за тренировками, пока бьется над своими теориями — а не должен. Ему это не на пользу. А знаешь, почему он это делает? Чтобы поспевать за тобой. Чтобы ты увидела в нем мужчину. Он не может делать кардио-тренировки, поэтому выполняет изометрические упражнения, наращивая мышцу за мышцей, чтобы выработать силу и не перегружать себя. Стойки, скручивания, силовые упражнения, и все такое. Он просто помешан на том, чтобы выглядеть как те мужчины, с которыми ты зависаешь. Боже! Как бы я хотела, чтобы он перестал тебя желать!

В моем животе как будто на огромной скорости закрутился миксер, угрожавший выплеснуть выпитое молоко через рот.

— Почему он не может делать кардио? Почему тренировки ему не на пользу?

Долгое мгновение она смотрела на меня, затем ярость немного ушла из ее черт, а глаза слегка расширились. Она отступила от меня на несколько шагов и изумленно произнесла:

— Святая дева Мария, ты даже не знаешь, да? Все знают, но не ты.

Очевидно, нет. Прижав ладонь к животу, я покачала головой.