Песнь Пустыни

Голоса звенели радостью, полнились счастьем, источали уверенность в том, что всё будет хорошо.

Юность издревле грезит счастьем и не жаждет глядеть в лицо суровой реальности, которая всегда имеет своё мнение на сей счёт и не преминет взимать счёт за каждый медяк радости, выданный авансом, не забыв и про суровый процент.

Высший паладин плотнее запахнул полы зимнего плаща, провёл рукой по лисьему меховому воротнику, протянул руку и взял большую чашку, исходящую паром. Отхлебнул немного чая и откинулся на спинке кресла, выставленного слугой по его распоряжению на улицу.

– Сияющий, - возле него остановился невысокий профессионально непримечательный человек, - доброго вам здравия, у меня есть послание.

Не дожидаясь ответа, он протянул конверт и, когда Риманн взял его в руки, растворился, точно его и не было.

– Наставник мой, что это? – позади к креслу подошёл Лехри, наконец-то вернувшийся с юга и поспешивший к своему учителю.

– Послание, конечно же.

– Но от кого?

Вместо ответа Риманн приложил палец к печати, сломав ту, достал бумагу, изучил её и протянул старшему паладину.

Тот встал сбоку и стал читать, хмурясь и кривясь через раз. Закончив, он спросил:

– Наставник, вы верите ему?

– Нет, конечно же.

– Но…

– Лишь ты, Айна да Синан заслуживаете доверия, остальные же блюдут лишь свои интересы.

Риманн умолк и взглянул в небеса, с которых падали белые хлопья, укутывающие землю одеялом чистоты. Сколько у них осталось времени? Получится ли отыскать изменника? И есть ли он вообще?

Эйри готовилась к войне, лихорадочно, яростно, не останавливаясь ни на минуту. И за полгода они добились поразительных результатов, вот только хватит ли этого? Что предложит враг помимо рыцарей, боевой алхимии и тяжёлой артиллерии?

Ответа не было, и Риманн опасался, что искать его придётся на ратных полях.

– Лехри, скажи, удалось ли тебе отыскать зачинщиков бунта?

– Нет, наставник. Творец Разломов и все его приближённые пропали. В плен мы брали лишь охотников да наёмников.

И вот ещё одна проблема, ещё одна переменная, которую придётся учитывать всем членам Малого Совета, ещё одна гирька, которая упадёт – никуда не денется – на одну из чаш.

И как бы весы не перевернулись…

Он отпил ещё чаю и задумчиво проговорил:

– Бунтарь ещё скажет своё слово.

– Думаете, он служит южанам?

– Конечно же нет! – от абсурдности вопроса Риманн поперхнулся чаем и закашлял. – Этот человек подобен шторму, что сносит всё на своём пути. Он использовал южан, тут сомнений нет, а после, возможно, попытается использовать нас… И мы с радостью позволим ему сделать это.

– Даже зная, что он творит? – поразился Лехри.

– Творец Разломов слишком ценен, его попросту нельзя отбросить подобно ветоши. Его, Убийцу Чудовищ, Владыку Книг и других, подобных им. Тех, чья сила даровала им возможность диктовать условия. Запомни, ученик: никогда не пытайся сломать того, кто обязательно станет ломать тебя в ответ. С такими куда проще договориться.

– С южанами тоже? – с едва различимыми нотками иронии в голосе осведомился Лехри.

– Дерзишь, мальчик.

Веселье сразу же исчезло с лица юноши, и тот склонился в поклоне:

– Прошу простить мою неучтивость.

– Распрямись, мальчик, кому-кому, а тебе я уж точно прощу толику насмешки. С южанами мы не договоримся по иной причине. С остальными же следует находить общий язык…

Он поднялся и сожалением поставил кружку на столик рядом с креслом.

Не хотелось уходить отсюда. Хотелось вдыхать холодный воздух, ловить снежинки и лицезреть юных отроков и отроковиц, предающихся снежным забавам. Но долг звал, и высший паладин плотнее запахнулся в плащ.

– Всё готово? – спросил он.

– Да, наставник.

– Вот и славно. Веди меня, посмотрим на подарок сияющего.

Они перешли на соседнюю улицу, где терпеливо ждала бронемашина, и забрались в тёплое нутро. Как только металлическая дверь встала на место, отсекая от окружающего мира, Риманн прикрыл глаза и провалился в дрёму на грани реальности.

Последние месяцы не было ни единой спокойной минуты. Как только он вернулся с юга, то погрузился в дела с головой и только сегодня сумел выкроить денёк, чтобы побездельничать.

Стоило бы отдохнуть недельку, но кто же даст столько времени? Даже одного дня ему не отпустил Сияющий, прислав свой дар – полноценную бронетанковую дивизию, подчинённую отныне надзирающему над запретными и заповедными местами. Это вызвало дикую ярость огненных братьев, но поделать те не могли ничего: правитель Эйри оставался непреклонен.

И в сей несгибаемости виделись Риманну дурные знаки. Король не доверял своему Малому Совету, стремился вооружить обе группы, обезопасить себя от переворота или мятежа в преддверии большой войны…

Мудро, но как же хлопотно!

Хотя… получить в своё распоряжение новую часть, сформированную буквально на днях и получившую в своё распоряжение всю технику, изготовленную с весны, включая десять новеньких танков, было приятно.

Осталось только понять, как правильнее встроить воителей в его отряды, но с этим можно будет разобраться…

Дремота наконец-то взяла своё, и истомлённый воитель провалился в целительный сон.

***

Холодные волны яростно бились о гранитные плиты пристани, намереваясь принести ярость извечной стихии обитателям великой столицы.

Зимой тут было холодно. Очень холодно, хотя город и раскинул щупальца своих кварталов на самом юге континента.

И пусть он и его отец, и отец его отца родились здесь, на чужих негостеприимных берегах, они так и не привыкли к их ледяному дыханию, в глубине души лелея надежду ощутить теплое дуновение домашних ветров.

Увы, но родина сгорела два с лишним века назад, и никто не знал, что же там произошло.

Отчаянные смельчаки раз за разом бросали вызов беспощадной стихии, рисковали жизнями и душами, чтобы пробиться через море, ставшее пристанищем тварей столь невообразимо кошмарных, что их боялись упоминать даже рыболюди, этот самоназванный народ моря, приходящий с запада, чтобы рушить, жечь и пожирать. Увы, почти никто из героев не вернулся, а те же, кто сумел довести разваливающиеся фрегаты до берега, редко жили долго и счастливо.

Безумные ли, поражённые ли страшными неведомыми проклятьями, отравленные ли неизвестными ядами, они умирали, в лучшем случае успев поведать леденящие кровь истории про моря, бурлящие кровью, про гигантских червей, поднимающихся со дна и жующих целые корабли кошмарной зубастой пастью, про птиц, несущих моровое поветрие на своих крыльях, и про другие ужасы, столь же неописуемые, сколь и невообразимые.

Но цель, увы, оставалась всё такой же недостижимой.

Одна команда смельчаков почти добралась до континента, чудом выживший капитан рассказывал, обрывая волосы на голове, что в бинокль он различал очертания родины и видел, как земля пылает, а в языках огня корчатся людские тени…