Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
Шрифт:
Глава 26.
– Люблю тебя...
– отдавалось с каждым вздохом, с каждым биением сердца.
– Люблю тебя, - поворачивалось зазубренное отравленное острие в свежей ране.
– Люблю тебя.
Он чувствовал, как кольцо вокруг него сжимается... цветные фонарики казались горящими факелами охотников, веселые мелодии - охотничьими рожками, светские разговоры - криками загонщиков. Какая-то девушка засмеялась... над ним. Глупым, загнанным зверем, сунувшим нос в ловушку, поверившим соблазнительным посулам отравы. Празднично освещенный дворец полыхал лесным пожаром, парк обжигал нацеленными на него стрелами. Тигренок метался, не находя нигде ни спасения, ни покоя. Перед глазами стояла только одна картинка: Шу, светящаяся розово-золотым, ласково улыбающаяся. И говорящая: "Люблю тебя". Не ему. Другому. Те слова, что она ни разу не сказала ему, не прошептала ни в пылу страстной ночи, ни в неге упоительного утра... ни разу. Те слова, что
"И услышал. Лучше бы остался спокойно в башне, так нет же, понесло обратно проклятое любопытство", - Хилл отнес в башню никому не нужный веер, но не утерпел и вернулся в сад. Оставить её наедине с маркизом и не узнать, что же она ему скажет? Не зря же принцесса отправила Тигренка с глаз долой. И всего пары фраз ему хватило, чтобы убедиться, что он с самого начала не ошибся, посчитав себя всего лишь временной игрушкой, до возвращения Дукриста. Ну и что, что она сказала, что любит маркиза, как брата? Кого она хотела обмануть? Розово-золотое сияние их любви и то, как она бросилась к нему в объятия, сказали Хиллу гораздо больше.
"Какого демона я не убил его? Испугался? Пожалел? Всего один удар. Он бы не успел защититься. Почему? Зачем я остановился? Ну и что, пусть бы она увидела... какая теперь разница? На пару дней раньше умереть... и что? Нет, я полный кретин. Знал же, что надо его убить. Сразу. Пока он не появился здесь. Ну кто мне мешал сделать это вчера? Расслабился, поверил... чему поверил, дурак? Осел!! Она тебе что-то обещала? Ну? Может, ошейник сняла? Или разговаривать позволила? Кто ты для неё? Ах, Тигренок, ах, пушистый... ах, иди ко мне, мой солнечный... так? Хоть слово о любви, доверии, свободе ты от неё слышал? Тигренок, место! Тигренок, сидеть! Придурок недоделанный, вот ты кто. Размечтался, шавка помоечная. Как же, любовью она с тобой занялась. Как же, с первым. Ага. Разбежался. А с маркизом три года в шахматы ночами играла. В шашки. Энциклопедии читали при луне. И все эти её штучки... из энциклопедии вычитала. Разумеется. Что тебе Мастер говорил, ишаку недоенному? Никогда. Никому. Не. Верь. Даже. Мне. Хороший ученик, нечего сказать! Какого демона ты в неё влюбился? А? Сияние... магия... сперма в голову ударила? Скучно стало? Без ошейника и жизнь не в радость? Давно на тебя не охотились, придурок? Нервишки пощекотать захотел? Вот, щекочи. Беги, Тигренок, беги. Далеко ли убежишь?"
Жадное, голодное ожидание ледяной бездны лишало его разума, потусторонний смех Тёмного Хисса щекотал и заставлял волоски на коже становиться дыбом. Его покровитель не любит лишаться добычи, и не обращает внимания на такие мелочи, как любовь своего гончего пса к намеченной жертве. Он хочет крови, хочет свежую душу, и получит, так или иначе. И божеству безразлично, будет это Шу или он сам, отрекшийся от хозяина Посвященный. Невольник вечно алчущего бога, его орудие убийства.
Хилл остановился. Идти вперед он не мог - Лес Фей, словно сговорившись с охотниками, не впускал его, сплетая ветви и ощетинившись колючками. Назад - опасность, дышащая ему в затылок, не позволяла вернуться. От Риль Суардиса к нему тянулись мерцающие фиолетовые щупальца, окружая со всех сторон, подбираясь все ближе... так страшно Лунному Стрижу не было никогда раньше. В последней попытке удрать он нырнул в Тень, раскинул призрачные крылья, взлетел... ничего не изменилось. Лиловая сеть окружила его со всех сторон, и сверху тоже. Он упал на землю, надеясь ещё проскользнуть между потрескивающими и мерцающими нитями, почти уже касающимися кожи. И замер. Какой смысл бежать? Ежу понятно, что от этого не скроешься. Так какого демона? Умирать на коленях? Трусом? С какой стати? Если Шу хочет его прикончить, ей никто и ничто не помешает.
А если это не она? Здравый смысл вместе с инстинктом самосохранения начал возвращаться к нему. Зачем ей убивать его таким образом? И именно сейчас? Ей, пожалуй, сейчас вообще не до него. Так кто? Рональд? Больше и некому... а с какого перепугу, собственно, позволять этой Тёмной твари себя убивать? Не жирно будет?
Выпрямившись и стряхнув с себя остатки страха, Лунный Стриж ждал магического прикосновения. И, когда щупальца подобрались совсем близко, почувствовал все разгорающееся тепло на шее. Почти отстраненно он наблюдал, как мерцающие кончики их истончаются и устремляются к его ошейнику. Почему-то это напомнило ему кражу со взломом - так же осторожно, на ощупь, прислушиваясь, Свисток орудовал отмычками у сейфа. Теперь же Придворный Маг пытался взломать его защитный амулет. В какой-то момент на Хилла снизошел странный покой, он ощутил себя металлом, и руны на его серебристой коже щекотно сплетались и пульсировали, как живые. Удивительное для него чувство единения с магией... его собственной и магией артефакта. Несколько минут Лунный Стриж пребывал в этом незнакомом мире, и под конец его посетила уверенность в том, что любые попытки Рональда совладать с полоской звездного серебра заранее обречены на неудачу. Открыв глаза, Хилл разделил свое сознание и амулет, и без всякой опаски оборвал руками ослабевшие щупальца.
Что-то в окружающем мире изменилось. Стало легче дышать, и словно посветлело... и охотники отступили. Не далеко. Совсем не далеко. Мрачные падальщики
по-прежнему кружили на горизонте, зловеще каркая. Но не сегодня. И, может быть, не завтра. Оказывается, сутки жизни это довольно много... вот только... смысл? Да, сегодня Шу не до него. И что? Вернуться к ней в башню, чтобы посмотреть, как ей хорошо в постели с Имперским Прохвостом? Попроситься третьим? А что, Длинные Уши может и не отказаться. Он же по мальчикам в основном... а может, все же его закопать? Нет, пожалуй. Заполучить Шу это уже не поможет, и избежать неминуемого - тоже. А вот принцесса тогда останется одна. При мысли о том, что и она тоже потеряет любимого, Хиллу стало совсем грустно. И ещё ему захотелось снова её увидеть. Пусть больно, пусть горько... пусть ревность кислотой разъедает что-то в груди... она же не обещала любить его. Сам себе придумал утешение. Сам сделал выбор, отказавшись её убивать. И что толку сидеть в кустах и ждать? Может, ещё хоть несколько дней получится... Хилл не очень представлял себе, что именно получится и как он сможет находиться рядом с ней и её возлюбленным и не задушить счастливого соперника в первую же минуту. Но твердо намеревался справиться. И где-то в глубине души надеялся на чудо - вдруг сияние любви между ней и маркизом ему просто показалось? Вдруг он все ещё нужен ей? Вдруг...Тихо шипя от ярости, Рональд продолжал смотреть в чашу с горящей кровью. Мальчишка оказался не так прост, а уж Шу... превзошла самое себя. Иллюзию, обманывающую магов, да не просто магов, а серьезных и опытных Разумников, удавалось на его памяти сотворить считанным единицам. Если быть точным, всего четверым. И все они входили в Конвент. И как она умудрилась? Да ещё втиснуть в тот же артефакт защитные чары... ведьмино отродье. Из-за её хитрости он потерял почти неделю! Вся тщательная подготовка псу под хвост! Такой изящный план придется менять, и ещё несколько дней готовить подходящие заклинания. Зря девчонка думает, что её защиту не проломить. То есть, какой же безмозглый тролль попрет в лоб? Всего то и надо, что натравить на юнца дюжину стражи с арбалетами, и не дать перекинуться. В прошлый раз его так и взяли, почему бы не воспользоваться проверенным методом? Зелье он, конечно, больше не выпьет, но можно обойтись и без него. Накинуть сеть, как только что, и никакие крылышки не помогут. Снять с него ошейник тоже не проблема. Кузнец на что? Ну, помрет один, справится другой, какая разница. Вот только дюжина... нет, лучше две. Кто-нибудь его да скрутит.
А какая будет игрушка! Настоящий Воплощенный, прирожденный Мастер! Не жалкая подделка, которые нынче гордо зовутся Призывающими Тень, а сами обыкновенных когтей отрастить не могут. Истинный Посвященный, на ты с самим Хиссом. Рональд предвкушал удовольствие его сломать, и поток силы, что можно будет из него извлечь. О том, как договориться с божеством, он не беспокоился - Тёмный Хисс неудачников не защищает. Для него существуют только победители. А что Тёмные между собой дерутся, его мало волнует, Тёмных и так достаточно. Все равно от него ни один не уйдет.
В угасающем пламени Придворный Маг провожал взглядом терзаемого ревностью и сомнениями убийцу, и облизывался. О, этот божественный вкус смертельного страха и обреченности! Это вам не мелочь на базаре тырить (был у Темного и такой полузабытый эпизод в биографии), не слабенького безвольного раба пытать. Поиметь достойного противника. Что может быть слаще? Разве что из него же раба и сделать. И как Шу это удалось? Проклятая девчонка! Почему ей снова самое вкусненькое? Дура самоуверенная. Все равно все достанется ему, Рональду, как бы она ни юлила и не хитрила. Мала ещё, с ним тягаться.
Злость и досада переполняли Её Высочество Регентшу, хлестали через край и изливались на ни в чем не повинных придворных. От любезной улыбки Ристаны шарахались даже не знакомые с ней лично до сих пор северные послы. Но испуганные взгляды собственных прихвостней и слезы изгнанной из столицы приближенной фрейлины не могли вернуть ей хорошего настроения.
Особенно оно испортилось, когда из сада явилась щебечущая влюбленная парочка - маркиз Длинные Уши и Её Ненавистное Высочество. Ристана не могла понять, как после такого унижения, что устроила для Дукриста любезная сестричка, он не только не растерзал её на месте, но и поддержал её наглые притязания на свободу королевского выбора, и выглядит таким довольным, словно его не облили грязью прилюдно, а, как минимум, отдали ему руку и сердце. А на сияющую физиономию Шу она даже смотреть не могла, до того противно. Но буквально через минуту Ристана задумалась - а куда же делся её белобрысый красавчик? Может, сестричка не догадалась запереть его дома, в безопасности? Свеженькая пакость, пришедшая ей в голову, несколько улучшила цвет её лица.
Поблизости все ещё ошивался неудачник баронет, предусмотрительно не попадавшийся ей под руку, но внимательно приглядывающийся, не выпадет ли случай как-нибудь вернуть себе её благосклонность. Вот он то ей и пригодится.
– Перис, дорогой!
– Ристана поманила его любезной улыбкой. Глупый щенок, разумеется, тут же прибежал, умильно заглядывая ей в глазки.
– У меня для вас кое-что есть, - о, как он просиял!
– вы же хотите меня порадовать? Не правда ли?
– Ваше Высочество, для меня не большего счастья, нежели увидеть вашу прекрасную улыбку.