Песни народов Северного Кавказа

375. КУРИЦА

Куд-куда, куд-куда, С нашей курицей беда, Курица кудахчет, квохчет И снести яичко хочет. Курочке яичко снесть Нелегко, А ее яичко съесть Мне легко.

376. КАК ТВОИХ КОТЯТ ЗОВУТ?

— Кошка, кошка, где была? — В Чернолесье я жила, Ела черные бобы, Ела белые грибы. Тамашаевых навестила, У Хамшаевых погостила. Там бурьян у них растет, Мышка зернышки грызет. «Мышка, дай твое зерно», — Мышке я сказала. «А зачем тебе оно?» — Мне мышка отвечала. «С зерном меня котята ждут», — Я ей объяснила. «А как твоих котят зовут?» — Она меня спросила. «Их Хвостатиками звать, Их Ушастиками звать. Ты должна их повидать», — Я сказала И зубами мышку — хвать И побежала.

377. «Луг у берега крутого…»

Луг у берега крутого. — Кто ты? — Вол. — А ты? — Корова. — Что вам надо? — Травы зеленой. — Что вам надо? — Воды студеной.

378. ПТИЧКА И КОЗЕЛ

Как-то птичка, сев на кол, Испачкалась немножко. Говорит она: «Козел, Оботри мне ножки». Тот заблеял: «Бе-бе-бе, Разве я слуга тебе?» Птичка, хоть мала, да зла, Погубить грозит козла. Прилетела к волку. Волк сказал: «Да что козел, Жесток он, а я тяжел. Право, что в нем толку?» Птичка злится: «Погублю Я тебя, Весь аул я натравлю На тебя». Но на волка не хотят Тратить порох. «Нынче порох, — говорят, — Слишком дорог». Птица, хоть она мала, Очень злится, Весь аул она дотла Сжечь грозится. И к огню она со зла Обратилась: «Ты аул сожги дотла, Сделай милость». Поглядел огонь вокруг: «Что ты, птица, Жечь мне ныне недосуг, Лень дымиться». Птица злится: «Погублю Я тебя, Вот я воду натравлю На тебя». А вода твердит одно: «Что за дело? Мне шипеть уже давно Надоело». Птица говорит: «Я зла, Не спущу, На тебя, вода, вола Напущу». Только вол воды не пьет, Говорит: «Полон у меня живот: Он болит». Птица злится: «Не прощу Я тебя, Хворостину напущу На тебя». Хворостина: «Я мала, — Говорит, — Не хочу я бить вола», — Говорит. Птица злится: «Погублю Я тебя, Мышку серую нашлю На тебя». «Мышка, мышка, мой дружок, Отомсти, Хворостину в порошок Преврати». Мышка слышит за версту Птичий зов. «Я бы сгрызла, да во рту Нет зубов». Птица злится: «Погублю Я тебя, Вот кота я натравлю На тебя». И к коту она идет, Говорит: «Ты спаси меня, мой кот, От обид. Мышку, кот, мой Котофей, Накажи». — «Мышка! Где она, скорей Покажи!»

ЧЕЧЕНСКИЕ ПЕСНИ

ТРУДОВЫЕ ПЕСНИ

379. ПЕСНЯ СБИВАЮЩИХ МАСЛО

Маслобойка, маслобойка Пусть сбивает масло бойко, Чтоб оно горою всплыло, Нам попало в рот, Чтоб пахты обильней было, Чем в Аргуне вод.

380. ПЕСНЯ ВЫТАСКИВАЮЩИХ ЗАСТРЯВШУЮ АРБУ

Толкай, тащи клячу С арбою в придачу, Налегай, арбу тащи, На своем горбу тащи!

381. «Если ты в поле не пел, если дело…»

Если ты в поле не пел, если дело Летом в руках у тебя не кипело, То и зимой тебе песен не петь, С жирной едою котлу не кипеть.

382. АВТУРИНЦАМ

Как у вас дела идут С новыми хлебами? Очень недовольны мы, Автуринцы, вами! Мало ярости у вас В полевой работе! Вы неважную, друзья, Жатву соберете! Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Пользы в пахоте такой, Автуринцы, мало! Вы работали, друзья Автуринцы, вяло! Вы примите наш совет — Помните о сроках! И пройдитесь по полям Вспашкою глубокой! Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Чтобы труд ваш полевой Не пропал без толку, Автуринцы, вовремя Делайте прополку! Вам поссориться пора Со старинной ленью, Скоро снежная зима Явится в селенье! Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Автуринцы, как мелка Ваша кукуруза! И не стыдно вам, друзья, Перед всем Союзом? Автуринцы, что же вы? Даже нам неловко! Где же гордость пахаря, Где его сноровка? Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Автуринцы, честный труд У страны в почете! Ну, когда же вы большой Урожай сберете? Нам стыдиться нечего Перед всем Союзом! Тяжела, увесиста Наша кукуруза. Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Вы безделие свое, Автуринцы, бросьте, Ведь на вашем поле мы — Временные гости! Надо вам свои поля Привести в порядок. После трудового дня Отдых вдвое сладок! Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Вы страдаете, друзья, Вечною зевотой! Дайте нам ответ прямой, Но ответ работой! Распрощайтесь поскорей С ленью и покоем! И тогда своих похвал Мы от вас не скроем! Ва-лай-ла, я-ла-лай-и-и… Девушка, танцуй, танцуй Танец легкий, дробный! Легче ветра пробеги По поляне ровной! Мы работаем не так, Как соседи наши! Хороши у нас хлеба, Хорошо и пляшем!

ГЕРОИЧЕСКИЕ И ВЕЛИЧАЛЬНЫЕ ПЕСНИ

383. АХМАД АВТУРИНСКИЙ

1

В утреннюю пору, Когда еще солнце Зайти не успело, В утреннюю пору, Когда еще зорька В горах полыхала, Нет, не полыхала Утренняя зорька, А, как зверь, металась, Раненный смертельно, В утреннюю пору, Оттолкнувшись сзади Сильными руками, На ноги поднялся Ахмад Автуринский. На стене висело Грозное оружье, Он его с улыбкой На бедро повесил. Повернувшись, вышел Он из низкой сакли, И вошел в конюшню Ахмад Автуринский. Из конюшни вывел Он коня гнедого. Золотом играла Тонкая уздечка. Он к столбу повыше Во дворе просторном Привязал спокойно Гордого любимца. Как невесту к свадьбе, Он коня украсил, Быстро снарядился, И, как будто солнце, Что спешит к закату, Чтоб оставить землю В темноте и мраке, Свой аул покинул Ахмад Автуринский. Отпуская повод, Он коня гнедого Тонкой плетью тронул. Конь, как ветер в бурю, Что приносит беды, Вдоль реки помчался. В долы гор горбатых Вечером ворвался Ахмад Автуринский.

2

По земле бегущих Он верхом догонит, От коня ушедших Он затравит псами, А взлетевших в небо Коршуном настигнет. На хребтах отвесных И в ущельях диких, Целясь пулей в сердце, Промышлял охотой Ахмад Автуринский. Вдруг джигит услышал, Вдруг джигит увидел Коня молодого. Он звенел уздечкой И спокойно пасся На поляне горной. А под диким вязом Спал казак станичный. Поразмыслив малость, К нему обратился Ахмад Автуринский: «Почему лежишь ты На камнях под вязом? Разве не имеешь Кунака средь горцев? Разве нет чеченца, Чтоб тебе был рад он?» И с коня он спрыгнул И, ремнем стреножив, Отпустил гнедого, Чтоб спокойно пасся. Взял седло и бросил Себе в изголовье, Буркою укрылся И уснул беспечно, Грозное оружье Крепко обнимая. К казаку прижавшись, Спал и сон увидел Ахмад Автуринский, — И в поту проснулся Ахмад Автуринский. И казак станичный Тоже пробудился. Наяву увидел Ахмад Автуринский — Конь казачий гонит Горного красавца. Словно зверь красивый, Раненный смертельно, Оттолкнувшись сзади Сильными руками, На ноги вскочил вдруг Ахмад Автуринский. И казак станичный Тоже встал на ноги. «Слушай, — крикнул грозно Ахмад Автуринский,— Не будь сиротою Ты, казак станичный! Испугал скакун твой Моего двугодка. Может, испугаешь Ты его владельца? Мы должны бороться Среди скал отвесных, Среди этих плотных Каменных отрогов!» Так сказал, поднявшись, Ахмад Автуринский. Но ему ответил Вдруг казак станичный: «Не будь сиротою, Ахмад Автуринский. Чем мы биться будем Среди скал отвесных, Среди этих плотных Каменных отрогов? Ружьями ль стреляться, Шашками ль рубиться? Чем тебе угодно, Чем считаешь лучше?» — «Не будь сиротою, Эй, казак станичный! Ружьями стреляться Нам нельзя с тобою, Может быть осечка — Ненадежны ружья. Шашками вернее Нам рубиться будет. Шашка не обманет, Коль рука не дрогнет». Так сказал великий Ахмад Автуринский. Дал казак согласье, Но сказал спокойно, Обнажая шашку: «Не будь сиротою, Ахмад Автуринский, Не сочти за трусость, Выслушай, подумай. Если ты успеешь И меня зарубишь, Люди просто скажут: „Казака при встрече Зарубил недавно Ахмад Автуринский“. Скажут и забудут… Если я успею, От казачьей шашки Ты в бою погибнешь, И тогда все скажут: „Ахмад Автуринский Был убит каким-то Казаком станичным“. Ты слывешь в народе Храбрым и бессмертным. Так давай друзьями Будем мы с тобою. Девушек здесь нету, Чтобы свою удаль Показать пред ними. Наберись терпенья, Будет еще случай, — Мы себя покажем, Ахмад Автуринский!» Так казак станичный Предложил джигиту. И, подумав малость, Дал свое согласье Ахмад Автуринский. И, обнявшись крепко, Кунаками стали Два героя наших. И за эту дружбу Мы поднимем чаши — Пусть живет счастливо Среди гор чеченских Ахмад Автуринский!

384. ПЕСНЯ ШАМИЛЯ

В час, когда от Казбека опять Поднимаются ветры обильные, Выползают в ущелье играть Звери хищные, самые сильные. Но потом появляется лев, Чтоб свои оглядеть просторы, И зверье, перед ним присмирев, Торопливо пятится в норы. Говоря: «Там мой дом между скал, За вершинами синими»,— Черный сокол всех птиц распугал И парит над вершинами. «Я, мол, царь-государь за семью Океанами и морями», — Белый царь говорит и свою Длань с мечом заносит над нами. Говорят, будто рыба одна Без воды народилася. «Мне бы воду, — мечтает она, — Я бы всласть порезвилася». Горе есть и у птицы орла, У орла однокрылого. Птица думает: «Мне бы крыла, Выше всех бы парила я». В небе синем звезда не горит, Не блестит и не светится. «Мне б сиянье, — она говорит, — Я была б ярче месяца». Что поделать, всем прочим сродни Мои други всегдашние. Даже будь и сильнее они, Вряд ли были б бесстрашнее. Жизнь дается нам всем не навек. Пусть лишь храбрым она улыбается, А у тех, кто замыслит побег, Пусть от тела душа отделяется. Да не будет, друзья, суждена Нам могила бесславная, После смерти навечно она, Как при жизни жена своенравная.

385. ПЕСНЯ ХАДЖИ-МУРАТА

Я обложен, до смертного часа я дожил, Не оставлю я слов, что повторят потом. С тем смирившись, что не совершиться не может, Смерти жду я, тройным окруженный кольцом. Словно волк в западне, ничего я не значу. Я припомнил присловье, что слышал не раз: «Как ни храбр удалец, но минует удача, Если пробил иль близок погибели час». Ни спасенья, ни чуда не жду, ни подмоги: В мире, кроме аллаха, бессмертного нет. Ты, отважное сердце, не бейся в тревоге, Чтобы раз умереть, и рожден я на свет. Что вы, руки мои, безнадежно упали? Неужели оттого, что подходит конец? Но и в пору удачи вы знали и ждали, Что и вас раздробит раскаленный свинец. На высоких горах, на широких равнинах Вы врагам причинили немало обид, Но приходит конец вашей жизни недлинной, Вас сегодня горячий свинец охладит. Не печалься, моя голова удалая, Хоть конец нам приходит и близится суд, Но и в светлые дни разве жил я, не зная, Что однажды мне голову шашкой снесут. О земля, я скакал по дорогам и пашням, Не тебя ль попирал я ногами коня? Но, лишенного ныне удачи всегдашней, Ты простишь милосердно и примешь меня. А за то, что топтал я тебя, бесталанный, Всё ты взыщешь с меня, всё получишь сполна. Под могильною насыпью четырехгранной Ты меня упокоишь на все времена. Будет тело мое на траве распростерто. Мою голову шашкой от плеч отделя, Станут недруги злые рассматривать гордо И глумиться над нею, себя веселя. Но покуда, друзья, мы и сильны и ловки, И хоть наша погибель и недалека, Заряжайте пистоли свои и кремневки И стреляйте без промаха, наверняка. И хоть ждем мы погибели, а не победы, Но ведь, кроме аллаха, бессмертного нет. Горе нам, если дрогнет рука напоследок, Чтобы раз умереть, рождены мы на свет.

386. ПЕСНЯ О ГАМЗАТЕ

Подымемте песню большой старины, Как были гехинцы Гамзату верны. За Терек ушли от погони, И лодками стали их кони. Нагайки их веслами стали, Шли кони, пока не устали. Тогда, окруженны врагами, Гехинцы легли за стогами. «Сдавайтесь!» — враги им кричали, Их пули в кольчуги стучали. — «Довольно сверкать вам очами, Нет крыльев у вас за плечами, Чтоб в небо взлететь бы ретивым, Когтей нет, чтоб в землю уйти вам!» Вскричал им Гамзат: «Вы забыли, Что крымские ружья — нам крылья, Что когти нам — шашки кривые, И мы не сдадимся живые!» Вскричал тут Гамзат муталимам: «Сражайтеся неутомимо! А вы, перелетные птицы, В Гехи полетите проститься. За нас долетите проститься, Скажите, как стали мы биться, Скажите красавицам ясным, Что умерли мы не напрасно, Что плечи свои не согнули, Поставив, как стены, под пули. Лежим на Черкесском холме мы, Недвижны, в крови мы и немы. Мы голые шашки сжимаем, К нам волки приходят, хромая. И вороны к нам налетели, Не сестры поют нам — метели. Скажите народу вы, птицы, Что нами он может гордиться…» И бросились в бой муталимы, Сражался неутомимо. Так пали гехинцы, Гамзату верны, У Терека пенистой, вольной волны.

387. ПЕСНЯ АБРЕКА

Если бы вдруг я Горе излил, Если б на луг я Слезу обронил, Знаю, печаль моя землю сожгла бы И на равнине трава не росла бы. Если бы в песне Я горе излил, В реку бы если Слезу обронил, То от соленой слезы и от горя Сразу река превратилась бы в море. Там, где скитаюсь я, Нету еды, Там, где скрываюсь я, Нету воды. Я пробавляюсь дубовой листвою, Пью-напиваюсь росою скупою. Сплю я в далеких Звериных углах, Глина под боком, Пенек в головах. Я по ночам засыпаю в тревоге, Сплю и завидую зверю в берлоге. Я, о проклятье, Совсем одинок. Милые братья, От вас я далек. Голод и холод в далеком краю Отняли силу былую мою.

388. ПЕСНЯ ЗАЩИТНИКОВ РОДНОГО АУЛА

Всюду от дыма и пламени тьма И залиты камни кровью, И нищие наши пылают дома, Что строили мы с любовью. Сегодня на улицах наших прямых Людские снуют вереницы, И негде стоять, оттого что на них Так много людей суетится. Недавно в дома пришедшие к нам Наши любимые жены Называют по именам Нашу родню смущенно. Вы слышите: плач над селеньем стоит, Люди плачут на свежих могилах, И плачут малые дети навзрыд, Ища матерей своих милых. И женщины в этот нерадостный час В наши угрюмые лица Глядят и тех выбирают из нас, Кем смогут потом гордиться. Ужели заклятых наших врагов Мы нынче осилить не сможем? Ужели проклятых наших врагов Сегодня не уничтожим? Ужели мы сабли не обагрим Вражеской кровью алой? В сердца их бесчестные не вонзим Хенапинских наших кинжалов? Взберитесь скорей на Черкесский хребет, Взгляните скорей на дороги. Там пыль не дымится ль, не виден ли след, Не видно ли там подмоги? Сейчас долгожданной подмоги мы ждем, Ее мы дождемся и вместе Пойдем напролом, испугаем огнем Врагов, у которых нет чести. А тот, кто боится за шкуру свою, Пусть в этом признается честно. Тому ж, кто готов отличиться, в бою Найдется достойное место. Спасем, защитим мы народ свой и род, Селенья родимого края. Нас сколько б ни пало, победа нас ждет. По седлам, герои! Поскачем вперед, Коней через стены бросая.