Песни/Танцы

Покинув зрительный зал, мы снова оказались в баре. Взяли еще по бокалу пива.

– Как тебе фильм? – спросила меня Юля.

– Не обманул моих ожиданий.

– В смысле?

– В смысле – обыкновенный американский боевик, поделка, коих тысячи. Копия копии.

– А по-моему ничего.

– Главное, что тебе понравился.

– Не надо сарказма…

Я сделал глоток пива. Вообще я мог бы сказать Юле откровенно, что фильм – дерьмо, и не стоит потраченного времени. Но тогда это в какой-то мере будет относиться и к ней, а, значит, потенциально может обидеть. Обижать ее я не собирался. Незачем рушить ее стереотипы. Она – птица другого полета, просто сейчас мы сидим на одной ветке. Но это не больше чем случайность в этом непредсказуемом мире.

– В любом случае это лучше, чем сидеть дома и умирать от тоски, – подытожил я.

– Ну да.

– Надоела зима. Дурацкое время года.

– Абсолютно согласна.

– Но здесь она длится очень долго.

– Ага.

На самом деле я не был до конца уверен, что лето здесь хоть сколько-нибудь лучше зимы. Тоску и апатию нагоняет не время года. Эти состояния диктует реальность. Бесконечная гонка за пустотой. Крушение иллюзий вместо приза. С одной стороны, совсем неплохо…

– Что собираешься делать? – спросила Юля.

– Сейчас?

– Да.

– Не знаю. Допью пиво и домой поеду. Может, напьюсь. А, может, спать лягу. Никакой разницы на самом деле.

– Может, останешься? – Юлина ладонь легла поверх моей кисти.

– Ты этого хочешь?

Вопросы надо ставить ребром. Иначе вы никогда не дождетесь на них ответа. Того, который желаете услышать, по крайней мере.

– Да.

– Тогда, может, и останусь…

– Набиваешь себе цену?

– Не без этого.

– Я могу ее оценить и так. Я – женщина, а не девчонка какая-нибудь.

Это возможно. Даже наверняка. И тем не менее. Я не собирался строить с Юлей отношения, поэтому сохранить некоторую дистанцию было просто необходимо. Ей незачем рассчитывать на что-то большее. Меньше проблем ждет ее потом при соблюдении этого условия – вот и всего.

– И что мы будем у тебя делать?

– Все, что захочешь.

– Хочу слушать музыку.

– Это можно.

– И танцевать.

– И это – тоже.

– …и говорить о городе убийц.

– Сколько угодно.

– Тогда допиваем – и едем к тебе.

– Договорились.

Если разогнался до бешенной скорости – никогда не тормози. Разобьешься. Мчи вперед и не думай ни о чем. Рано или поздно мы все умрем. Время прожует нас и проглотит. Скажет: arrivederci. Пустит в расход. Поэтому вперед и только вперед.

Танец Света и Тьмы

– Вот ты думаешь, что есть разница между светом и тьмой, – говорит мне Человек-без-Глаз, – что свет – это хорошо, а тьма – это плохо, это страшно. Но что дает нам свет? Возможность увидеть, как все вокруг убого, серо и тошнотворно. Свет ни дает нам ничего, кроме предопределенности. Тьма же, – можешь мне поверить, он указывает грязными пальцами на свое лицо – дарит нам неизвестность. Она дарит нам тайну. Что лучше: предопределенность или тайна? Рабы всегда выбирают первое, если у них вообще есть выбор. Хотя так поступают и многие из тех, кто считает себя свободным. – Я смотрю, как сгущаются тени над Зиккуратом. – Однако в предопределенности нет никакой красоты, она – пустая безделушка и все. Можно поиграть и выкинуть. Если тобой не поиграют другие, более сильные, чем ты, и не выбросят тебя. Тайна же открывает куда больше путей и решений, но выбирать может только сильный. Вот ты слабый. И я слабый. Мы все слабые. Но есть и другие – те, в отличие от нас, знают, чего хотят. Но здесь их мало.

Он шевелит складками кожи на месте глаз, человек, привыкший глядеть в темноту. Он знает, о чем говорит. Он прожил в городе убийц, Песке и Пепле, всю жизнь. Он слизывал кровь с алтарей после жертвоприношений. Он был ядом змеи, сочащимся из глубоких ран.

– Хотя и во тьме ты так же пуст, как в сиянии. Ибо ты умер еще до рождения. Я же говорю: разницы нет…

Бездомные ветры гремят кандалами по пустым переулкам. Я думаю о том, что он прав. Свет и Тьма. Свобода и Неволя. Пустые слова – и только. Мы рождаемся свободными, но время делает нас рабами.

Игры теней на стволе пистолета, который я сжимаю побелевшими пальцами. Только тени. Только они. Полутона, разбросанные по холсту реальности. Что бы мы знали о свете, не будь тьмы? Или наоборот. А по сути, без разницы. Ты должен пройти по нити с гордо поднятой головой только для того, чтобы заглянуть в глаза НИЧЕМУ. НИЧТО повсеместно. НИЧТО и является смыслом всего окружающего. Медленное поглощение.

Я думаю о том, что все мы в плену этого города лишь потому, что действительно нет никакой разницы между светом и тьмой. Мы ни светлые и ни темные, мы пустые. Приговоренные к пожизненным срокам за свою отчужденность и безразличие.

Убийцы кругом, мясники, которым нечего терять. Все, все мы – убийцы. Стреляющие в пространство, четвертующие мечты. Пригоршня песка в дрожащей ладони.

Проникновение из тьмы в свет, падение из света в тьму. По сути, между первым и вторым нет четкой границы, все разграничительные линии размыты и стерты, все поблекло, по неровностям и выступам бытия скачут лишь смешливые тени. Царство теней. Мы обретаем свободу не тогда, когда выходим на свет и уж, тем более, не тогда, когда погружаемся во тьму. Мы обретаем свободу, когда умираем. То есть уходим в царство теней. Не забудьте десятку тому парню, что переправит вас через Стикс.

Вчера кого-то убили. Целую семью. Неудивительно. Что они вообще забыли в этом городе? Почему не встретили смерть за его пределами, если все равно шли к ней? Это город обреченных, город посланцев смерти. Воистину тут нет ничего, кроме бесконечной тени, бросающей тень на саму же себя. Возможно, чума, бушующая за стенами Города, – это лучшее, что можно пожелать многим из тех, кто держит путь к Зиккурату.

Но нам бежать некуда. Мы и есть убийцы. Нас никто не ждет за пределами конгломерата, который мы облюбовали. Там лишь виселица или стена с солдатами, вскинувшими винтовки. Либо камера, стул, смертельная инъекция. Что там, что здесь – все одно, одни лишь тени.

– Ты понимаешь меня, парень, – говорит Человек-без-Глаз, – ты понимаешь меня. Отсюда нам некуда деться. Поэтому никакой разницы нет… Не теряй времени, ступай куда шел. К тем, кто хранит мертвые слова…

Если судьба вас случайно забросит сюда – бегите. Бегите, куда глаза глядят, хоть самой смерти в лапы, главное – подальше отсюда. Вы – тени. Так что же вам делать среди таких же теней?

А мы начинаем свой последний переход к центру города. Нам-то нечего терять.

Будни – Песнь 4. Куплет 3

Конфуций говорил: трудно отыскать черную кошку в черной комнате, особенно если ее там нет. А как отыскать хоть толику смысла в мире, где продают для того, чтобы купить, а покупают исключительно ради того, чтобы продать? Потребление во имя потребления – вот основной порок нашего времени. Торговля чувствами, поедание красоты… Отсутствие перспектив. Странно, что никто еще не догадался продать солнце…

Приблизительно об этом я рассуждаю, глядя в окно на небо. Позади меня гудит как растревоженный улей офис фирмы «Профит». Я наливаю в кружку воды из кулера, продолжаю смотреть в окно. Солнечные лучи скользят по глади стекол в здании напротив – тоже бизнес-центре. Там, как и тут, идет нескончаемый цикл продаж. Там, как и тут, почти не замечают солнца.