Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Заря только-только тронула небо, как дверь его комнаты опять с грохотом распахнулась.

— Вставай, разбойник! — взревел мускулистый капитан отряда городской стражи; каждый его подчиненный был вооружен мечом и дубинкой. — Ты отправишься с нами в тюрьму.

Эвилло еще не вполне очухался, но слова вновь сами собой выскочили из его рта:

— Вы обознались! — воскликнул он.

— Ничего подобного. Ты — мерзавец, заманивший грязного монстра в эту гостиницу и тем самым причинивший вред заведению. Хуже того, ты обманул хозяина, выдав себя за представителя королевского семейства.

Несмотря на красноречивые мольбы Эвилло, юношу обезоружили, живенько выставили на улицу и повели под конвоем в разрушенный, перегороженный упавшими колоннами Старый Город, туда, где возвышалась страшная семиэтажная темница, воздвигнутая сотни лет тому назад Гбилом Нетерпимым. И только когда его швырнули в полутьму камеры на грязный вонючий пол, Эвилло обнаружил, что Хисс и здесь сопровождает его, по-прежнему сидя на левом плече.

Потянулись весьма неприятные часы. Довольно большое помещение было уже основательно набито преступниками. Кто-то стонал, кто-то ругался, кто-то проклинал людей, богов и талисманы, так и не принесшие счастья владельцам.

Некоторые из тех, что поэнергичнее, буянили, мечась по камере. Другие подкрадывались потихоньку, замышляя недобрососедские поступки по отношению к прочим узникам. Один из таких типов даже попытался украсть Хисс, вообразив, что это какое-то украшение, но Эвилло разубедил его, сообщив, что, во-первых, сия безделушка цены не имеет, а во-вторых, в ней заключено зло, ставшее причиной неволи Эвилло.

В полдень отодвинулась панель в железной стене, и в отверстие впихнули общий котел с комковатой дымящейся кашей, на которую узники жадно набросились, истекая слюной и ухая. Только совсем ослабевшие или вконец отчаявшиеся — настолько, что даже пища их уже не интересовала, — остались на местах. Эвилло тоже предпочел воздержаться от тюремного угощения.

С наступлением дня в темницу проник багровый солнечный свет, сочащийся сквозь многочисленные трещины в стенах. Эти жалкие лучи позволили Эвилло разглядеть сидящего напротив высокого, хорошо одетого черноволосого и сероглазого мужчину. Он не ел, не ругался, не жаловался — и сверлил Эвилло пронзительным взглядом.

— Посмотри-ка, — прошептала Хисс словно самой себе, — это же колдун Пендат Баард.

Эвилло перетряхнул отточенный гипнозом моллюска разум, но не нашел в нем такого имени, хотя на миг оно показалось ему знакомым. Однако взгляд мужчины смущал его, и юноша без всяких подсказок Хисс поднялся и направился к странному сокамернику.

— Ты знаешь меня? — резко осведомился маг.

— Вы Пендат Баард, волшебник. Почему же вы в темнице? Или силы покинули вас?

Возможно, вопрос прозвучал слишком дерзко; мужчина поморщился, потом высокомерно улыбнулся;

— Силы мои безмерны. Отец мой, всеми оплакиваемый высший маг Катараспекс, обучил меня многому. Знай же, я оказался здесь благодаря собственному эксперименту, исследуя теорему Фандааля о самопереносе.

Эвилло вспомнил, что Хисс упоминала о такой магии при их первой встрече.

— Каковы же выводы из этой теоремы? — спросил он.

— Ну, — протянул маг, — разве сие не очевидно?

Эвилло помедлил.

— Прошу прощения, но мне показалось, что вы не так давно очень пристально смотрели на меня. Вдруг у вас есть для меня какое-то задание? Может, оно даже связано с освобождением из этой темницы?

— Нет, ничего подобного, — ответил колдун. — Мне вдруг показалось, что я кое-что знаю о тебе. Ты много странствовал?

Эвилло вынужден был признать, что нет, но затем оживился, подумав о герое-путешественнике Кугеле, и добавил:

— Но мысленно где я только не был! Разум мой посетил множество мест. Хмурый север, океан Вздохов, Альмери с мрачными голыми холмами, бурную реку Кзан, называемую также Твиш… особняк со стеклянными башнями Смеющегося…

— Довольно, — решительно прервал его Пендат Баард.

В этот момент что-то загремело, и тут же раздался хриплый визг. Изголодавшиеся узники так толкались, что опрокинули котелок на какого-то бедолагу. Горячая каша обварила человеку руки и ноги. И пока тот корчился на полу, странные угрызения совести охватили Эвилло. Покинув мага, он поспешил к ошпаренному, прилег рядом с ним — и вдруг прополз прямо по раненым ногам мужчины — под насмешливые, оскорбительные крики других заключенных, которые, впрочем, оборвались, когда Эвилло остановился, а обожженный человек вскочил как ни в чем не бывало.

— Я спасен! Боли больше нет! Кожа моя цела!

И все воочию убедились, что это так.

Люди тут же сгрудились вокруг Эвилло.

— Ты могучий волшебник. Спаси нас, великий мастер! Мы все невинны, как новорожденные младенцы. Только освободи нас, и мы станем твоими рабами. Если откажешься — то, маг ты или нет, ты умрешь!

Эвилло выпрямился, но на сей раз ни наставления Хисс, ни воспоминания об остроумии Кугеля не подсказали ему красноречивого ответа.

— Хисс! Как быть?

Улитка забормотала что-то ему на ухо.

— Великий мастер шепчет заклинание, — решили пленники. — Будем надеяться, оно поможет нашему освобождению — ради нас и ради него самого!

— Все будет, как вы желаете, — поспешно подтвердил Эвилло. — Но встаньте подальше — или сила выпущенной на волю магии разнесет вас в клочья.

Заключенные попятились. Хисс забормотала снова. Слушаясь ее, Эвилло обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как колеблется, то появляясь, то исчезая из виду, фигура настоящего колдуна — Пендата Баарда.

Доверившись очередному повелению Хисс, Эвилло подскочил к магу и бросился на него, крепко-накрепко вцепившись в колдуна, охватив его руками и ногами.

Пендат Баард придушенно взревел от гнева и боли, но неудержимые колебания уже охватили и Эвилло. Еще секунда, и все трое — маг, юноша и улитка — исчезли из темницы.

4. ДВОЙНИК

Можно сказать, что в тот день в Альмери стояла плохая погода. Посреди бури троица путешественников одновременно рухнула на твердый восточный берег Кзана — или же Твиша.

Попытавшись стряхнуть с лица капли, Эвилло обнаружил, что вместо воды смахивает каких-то мягких крохотных голубоватых насекомых, прилипших к коже и больно кусающихся.

Так что на некоторое время Пендат Баард и Эвилло объединились в бешеном танце, отмахиваясь от жуткого дождя из букашек.

В конце концов волшебник додумался воздвигнуть магический стальной купол, который — несомненно, нечаянно — накрыл также и Эвилло. Здесь они оказались тесно прижаты друг к другу, и небо не рухнуло на землю, и река не вскипела.