Песни. Стихотворения

Беднота [15]

Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Их песнею славить не надо, Воздать по заслугам пора, А песня — едва ли награда За годы нужды и добра! Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! У бедных проста добродетель И крепкой бывает семья. А этому верный свидетель Веселая песня моя. Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Искать недалеко примера. О песня! Ты знаешь сама: Одно только есть у Гомера Высокий костыль и сума! Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Богатство и славу, герои, Вы часто несете с трудом. А легче не станет ли втрое, Коль просто пойти босиком? Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Вы сыты докучною одой, Ваш замок — мучительный плен. Вольно ж вам! Живите свободой, Как в бочке бедняк Диоген! Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Чертоги — подобие клеток, Где тучный томится покой. А можно ведь есть без салфеток И спать на соломе простой! Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Житье наше жалко и хмуро! Но кто улыбается так? То, дверь отворяя, амура К себе пропускает бедняк. Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Чудесно справлять новоселье На самом простом чердаке, Где Дружба встречает Веселье С янтарным стаканом в руке! Хвала беднякам! Голодные дни Умеют они Со счастьем сплетать пополам! Хвала беднякам! Перевод Вс. Рождественского

15

Беднота. — Эту песню Беранже впервые спел в 1807 г. в литературно-певческом кружке «Монастырь беззаботных» во время дружеской пирушки.

Резвушка

Кто не видывал Резвушки? Есть ли девушка славней? И красотки, и дурнушки Спасовали перед ней. Тра-ла-ла… У девчонки Лишь юбчонка За душою и была… Хоть потом в ее мансарде Был и жемчуг и тафта Заложила все в ломбарде Для любовника-плута… Тра-ла-ла… Ведь девчонка И юбчонку Чуть в заклад не отнесла! Кто из дам сравнится с нею? Как-то лютою зимой Я в каморке коченею: В щелях — ветер ледяной… Тра-ла-ла… Так девчонка И юбчонку, Чтоб укрыть меня, сняла! Что я слышу? Все бельишко Продала она свое, Чтобы выручить фатишку, Колотившего ее. Тра-ла-ла… Эх, девчонка! И юбчонку, И юбчонку продала! Для амура нет помехи: Вот Резвушка у окна, Лишь в сорочке… Сквозь прорехи Грудь округлая видна. Тра-ла-ла… Ведь девчонка Без юбчонки Даже лучше, чем была! Снова купят ей банкиры И ковры и зеркала, Снова душки-кирасиры Разорят ее дотла… Тра-ла-ла… Чтоб девчонка Без юбчонки Напевая, умерла! Перевод Вал. Дмитриева

Гастрономы

Господа, довольно, знайте честь. Будет вам все только есть да есть. Пожалейте тех, кто в этом свете, Волей иль неволей, на диете. И притом ведь вам грозит беда: Лопнете с обжорства, господа. Д такая смерть — не смерть — потеха! Ах! Уж если лопнуть, так от смеха. Лопнуть, так от смеха! Разве можно думать с полным ртом О любви, полсуток за столом? Масляные ваши подбородки Чуть увидят — прочь бегут красотки. С чревом, полным всяких благ земных, Вам храпеть лить впору возле них. Ваше чрево и в любви помеха. Ах! Уж если лопнуть, так от смеха. Лопнуть, так от смеха! Для любви когда уж места нет, Что вам слава, что вам знанья, свет? Для чего вам лавры, всем вам вкупе, Лишь бы лист лавровый плавал в супе, Украшал бы окорок свиной! Вы гордитесь славою одной: Гениев кухмистерского цеха. Ах! Уж если лопнуть, так от смеха. Лопнуть, так от смеха! Чтобы каждый кус просмаковать, За столом нельзя вам хохотать. Как служить сатире и мамоне? Оттого сатира и в загоне. Господа, когда на то пошло, Мы смеяться будем вам назло. И наш смех найдет повсюду эхо. Ах! Уж если лопнуть, так от смеха Лопнуть, так от смеха! Обжирайтесь, мрачные умы. Блага жизни с вами делим мы! Вам — хандра и тонкие обеды, Нам — любовь, и разума победы, И простой обед, где за столом Остроумье искрится с вином, И желудок сердцу не помеха. Ах! Уж если лопнуть, так от смеха. Лопнуть, так от смеха! Перевод В. Курочкина

Может быть, последняя моя песня [16]

Я не могу быть равнодушен Ко славе родины моей. Теперь покой ее нарушен, Враги хозяйничают в ней. Я их кляну; но предаваться Унынью не поможет нам. Еще мы можем петь, смеяться… Хоть этим взять, назло врагам! Пускай иной храбрец трепещет, Я не дрожу, хотя и трус. Вино пред нами в чашах блещет; Я богу гроздий отдаюсь. Друзья! наш пир одушевляя, Он силу робким даст сердцам. Давайте пить, не унывая! Хоть этим взять, назло врагам! Заимодавцы! Беспокоить Меня старались вы всегда; Уж я хотел дела устроить, Случилась новая беда. Вы за казну свою дрожите; Вполне сочувствую я вам. Скорей мне в долг еще ссудите! Хоть этим взять, назло врагам! Небезопасна и Лизетта; Беды бы не случилось с ней. Но чуть ли ветреница эта Не встретит с радостью гостей. В ней, верно, страха не найдется, Хоть грубость их известна нам. Но эта ночь мне остается… Хоть этим взять, назло врагам! Коль неизбежна гибель злая, Друзья, сомкнемтесь — клятву дать, Что для врагов родного края Не будет наша песнь звучать! Последней песнью лебединой Пусть будет эта песня нам. Друзья! составим хор единый! Хоть этим взять, назло врагам! Перевод М. Л. Михайлова

16

Может быть, последняя моя песня. — Написана в январе 1814 г., когда иностранные интервенты, везя в своем обозе возвращавшихся из эмиграции Бурбонов, продвигались к французской столице. 31 марта они вошли в Париж.

Похвальное слово каплунам

Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Всякий доблестный каплун Со страстьми владеть умеет: Телом здрав и духом юн, Он полнеет и жиреет. Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Ревность, вспыхнувши в крова Каплуна не втянет в драку, И счастливцу — от любви Прибегать не надо к браку. Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Впрочем, многие из них Захотят — слывут мужьями И с подругой дней своих Утешаются детями. Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Проводя смиренно дни, Достохвальны, досточтимы, Ни раскаяньем они, Ни диетой не казнимы. Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Ну, а мы-то, господа? В нашей участи несчастной, Что мы терпим иногда От обманщицы прекрасной! Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Сами жжем себя огнем, Хоть не раз мы испытали И должны сознаться в том, Что не скованы из стали. Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Что ж, из ложного стыда Выносить напрасно муки? Полно трусить, господа, Благо, клад дается в руки! Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Нам ведь миру не помочь: В нем — что час, то поколенья… Прочь же наши — сразу прочь Молодые заблужденья… Я хоть клятву дать готов, Да, молодки, Да, красотки, Я хоть клятву дать готов: Нет счастливей каплунов! Перевод Л. Мея

Пир на весь мир [17]

Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Черт ли в этих вздорах, В диспутах и спорах, В праздных разговорах! Небом нам дана Влага винограда Честного отрада, Пусть и ретрограда С ног сшибет она! Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Авторы плохие, Риторы смешные, Публицисты злые! Дышат скукой, сном Все творенья ваши; Глубже их и краше Дедовские чаши С дедовским вином. Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Бой забыв, день целый С нами Марс пьет смелый; Утопил все стрелы В винных бочках он. Нам уж бочек мало. Стражи арсенала! Ваших бы достало, Кабы порох вон! Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Не сбежим от юбок: Поманив голубок, Вкруг Цитеры кубок Пустим в добрый час. Пташечки Киприды, Что видали виды, Не боясь обиды, Пьют почище нас! Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Золото так веско, В нем так много блеска, Бьющего так резко В очи беднякам, Что хрусталь, в котором Пьем пред милым взором, За веселым хором, Драгоценней нам! Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Нам от женщин милых (Вакх благословил их) Уж не будет хилых И больных ребят. Сыновья и дочки, Чуть открыв глазочки, Уж увидят бочки И бутылок ряд. Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Нам чужда забота Мнимого почета, Каждый оттого-то Непритворно рад, Всем в пиру быть равным Темным или славным, Зрей над своенравным Лавром виноград! Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Прочь, рассудок строгий! Пусть под властью бога, Давшего так много Наслажденья нам, Все заснут отрадно, Где кому повадно, Как всегда бы — ладно Надо жить друзьям. Вино веселит все сердца! По бочке, ребята, На брата! Пусть злоба исчезнет с лица, Пусть веселы все, все румяны Все пьяны! Перевод В. Курочкина

17

Пир на весь мир. — Четвертая строфа этой песни, отсутствующая в переводе В. Курочкина, переведена Ю. Александровым.

Челобитная породистых собак о разрешении им свободного входа в Тюильрийский сад [18]

Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Мы с нетерпеньем ждем известья О том, что с завтрашней зари Псам Сен-Жерменского предместья Откроют доступ в Тюильри. Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. На нас ошейники, в отличье От массы уличных бродяг; Понятно: луврское величье Не для каких-нибудь дворняг! Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Тиран нас гнал, пока был в силе, Пока в руках его был край, И мы безропотно сносили Его любимцев жалкий лай. Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Но склонны прихвостни к обману, Ох! нам ли этого не знать?! Кто сапоги лизал тирану Ему же пятки стал кусать! Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Что нам до родины, собачки?.. Пусть кровь французов на врагах, Мы, точно блох, ловя подачки, У них валяемся в ногах. Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Пусть в торжестве теперь минутном Джон Булль снял с Франции оброк, Кусочек сахару дадут нам, И будет кошкам кофеек!.. Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Вот в моду вновь чепцы и кофты Ввели для женщин в Тюильри: Не позабудь, о двор, и псов ты: In statu quo [19] нас водвори! Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. За эту милость обещаем Все, кроме глупых пуделей, На бедняков бросаться с лаем И прыгать в обруч для властей! Тирана нет, — пришла пора Вернуть нам милости двора. Перевод И. и А. Тхоржевских

18

Челобитная породистых собак… — Первая из многочисленных сатир Беранже на родовитое дворянство, которое после реставрации Бурбонов стало добиваться восстановления прежних привилегий.

…Псам Сен-Жерменского предместья

Откроют доступ в Тюильри. — В первой половине XIX в. Сен-Жерменское предместье — аристократический район Парижа, Тюильри — королевский дворец в центре города, окруженный садом.

Джон Булль — прозвище англичан.

19

В прежнем положении (лат.).

Лучший жребий [20]

Назло фортуне самовластной Я стану золото копить, Чтобы к ногам моей прекрасной, Моей Жаннетты, положить. Тогда я все земные блага Своей возлюбленной куплю; Свидетель бог, что я не скряга, Но я люблю, люблю, люблю! Сойди ко мне восторг поэта И отдаленнейшим векам Я имя милое: Жаннетта С своей любовью передам. И в звуках, слаще поцелуя, Все тайны страсти уловлю: Бог видит, славы не ищу я, Но я люблю, люблю, люблю! Укрась чело мое корона Не возгоржусь нисколько я, И будет украшеньем трона Жаннетта резвая моя. Под обаяньем жгучей страсти Я все права ей уступлю… Ведь я не домогаюсь власти, Но я люблю, люблю, люблю! Зачем пустые обольщенья? К чему я призраки ловлю? Она в минуту увлеченья Сама сказала мне: люблю. Нет! лучший жребий невозможен! Я полон счастием моим; Пускай я беден, слаб, ничтожен, Но я любим, любим, любим! Перевод В. Курочкина

20

Лучший жребий. — Дословное название: «Много любви».

Боксеры, или англомания [21]

Хотя их шляпы безобразны, God damn! [22] люблю я англичан. Как мил их нрав! Какой прекрасный Им вкус во всех забавах дан! На них нам грех не подивиться. О нет! Конечно, нет у нас Таких затрещин в нос и в глаз, Какими Англия гордится. Вот их боксеры к нам явились, Бежим скорей держать пари! Тут дело в том: они схватились На одного один, не три, Что редко с Англией случится. О нет! Конечно, нет у нас Таких затрещин в нос и в глаз, Какими Англия гордится. Дивитесь грации удара И ловкости друг друга бить Двух этих молодцов с базара; А впрочем, это, может быть, Два лорда вздумали схватиться? О нет! Конечно, нет у нас Таких затрещин в нос и в глаз, Какими Англия гордится. А вы что скажете, красотки? (Ведь все затеяно для дам.) Толпитесь возле загородки, Рукоплещите храбрецам! Кто с англичанами сравнится? О нет! Конечно, нет у нас Таких затрещин в нос и в глаз, Какими Англия гордится. Британцев модам угловатым, Их вкусу должно подражать; Их лошадям, их дипломатам, Искусству даже воевать Нельзя довольно надивиться… О нет! Конечно, нет у нас Таких затрещин в нос и в глаз, Какими Англия гордится. Перевод М. П. Розенгейма

21

Боксеры, или Англомания (точнее: «Боксеры, или Англоман»). — В этой песне патриотическое возмущение Беранже направлено против низкопоклонства перед монархической Англией, сознательно насаждавшегося в начале Реставрации.

22

Черт возьми (англ.).

Третий муж (Песня в сопровождении жестов)

Мужья тиранили меня, Но с третьим сладить я сумела: Смешна мне Жана воркотня, Он ростом мал, глядит несмело. Чуть молвит слово он не так Ему надвину я колпак. «Цыц! — говорю ему, Молчи, покуда не влетело!» Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! Прошло шесть месяцев едва С тех пор, как мы с ним поженились, Глядь, повод есть для торжества: Ведь близнецы у нас родились. Но поднял Жан чертовский шум: Зачем детей крестил мой кум? «Цыц! — говорю ему, Вы хоть людей бы постыдились!» Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! Просил мой кум ему ссудить Деньжонок, хоть вернет едва ли. А Жан за кассой стал следить И хочет знать — куда девали? Пристал с вопросом, как смола… Тогда я ключ себе взяла. «Цыц! — говорю ему, Не жди, чтоб даже грошик дали!» Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! Однажды кум со мной сидит… Часу в девятом Жан стучится. Ну и пускай себе стучит! Лишь в полночь кум решил проститься. Мороз крепчал… Мы пили грог, А Жан за дверью весь продрог. «Цыц! — говорю ему, Уже изволите сердиться?» Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! Раз увидала я: тайком Тянул он с Петронеллой пиво И, очевидно под хмельком, Решил, что старая красива. Мой Жан на цыпочки привстал, Ей подбородок щекотал… «Цыц! — говорю ему, Ты — просто пьяница блудливый!» Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! В постели мой супруг неплох, Хотя на вид он и тщедушен, А кум — тот чаще ловит блох, К моим желаньям равнодушен. Пусть Жан устал — мне наплевать, Велю ему: скорей в кровать! «Цыц! — говорю ему, Не вздумай дрыхнуть!» Он послушен… Бац! по щеке ему… Теперь-то я свое возьму! Перевод Вал. Дмитриева

Старинный обычай [23]

В надутом чванстве жизни чинной Находят многие смешным Обычай чокаться старинный; Что свято нам — забавно им! Нам это чванство не пристало, Друзья, мы попросту живем; Нас тешит чоканье бокала. Мы дружно пьем. И все кругом, Чтоб выпить, чокнемся сначала И пьем, чтоб чокаться потом. В пирах отцы и деды наши Златым не кланялись тельцам И дребезжанье хрупкой чаши Уподобляли их судьбам; Веселость жажду возбуждала У них за праздничным столом, Рукой их дружба подымала Бокал с вином, И все кругом, Чтоб выпить, чокались сначала И просто чокались потом. Любовь, как гостья неземная, Гнала задумчивость с лица И, вместе с Вакхом охмеляя, Сдвигала чаши и сердца; Да и красавица, бывало, Привстав, с сияющим лицом, Над головою подымала Бокал с вином, Чтобы кругом Со всеми чокнуться сначала И пить, чтоб чокаться потом. Где пьют насильно, ради тоста, Там пьют едва ли веселей, Мы пьем, чтоб чокаться, и просто Пьем за здоровие друзей. Но горе тем, в ком мрачность взгляда Изгнала дружбу без следа; Она — несчастного отрада, Его звезда, Среди труда, Чтоб выпить, чокнется — и рада Пить, чтобы чокаться всегда. Перевод В. Курочкина

23

Старинный обычай. — Дословное название: «Чокнемся».