Песня для Корби

– Дайте мне это сделать, - бормотал Токомин, - дайте закончить.

Алекс повалил его лицом вниз и завернул руку за спину.

Корби остался стоять на коленях перед Белкиным. Тот долго лежал совершенно обессиленный, потом медленно поднял руку и тыльной стороной ладони вытер кровь, текущую из уголка рта.

Несколько мгновений Корби не мог ничего сказать. Его мысли перепутались. Он лишь осознавал, что вот сейчас перед ним лежит человек, который, наконец, может ему объяснить, что происходит. И при этом он был союзником убийц Андрея, разрушителем.

Внезапно из всех вопросов, которые мучили Корби, выделился один, самый насущный.

– Они рядом?

– поинтересовался он.
– Те трое?

– Они поехали убивать Андрея, - сказал Белкин.

– Что?
– переспросил Ник.

– Убивать Андрея, - повторил Белкин.

Ник лихорадочно облизнул губы.

– Он не умер?
– спросил он.

– Он жив, просто на нем маска смерти, - сказал Белкин.

– Братик жив, - повторила Алеся.

Корби почувствовал, как по всему его телу внезапно выступили мурашки. Его бросило в жар. Он услышал глухой звук падения тела, оглянулся и увидел, что Маргарита, соскользнувшая с кресла, в обмороке лежит на полу.

– Где они?
– спросил Ник.
– В морге?

– Мы забрали его из морга, - ответил Белкин, - а дальше мнения настолько разошлись, что Леонид решил меня списать.

Он скосил глаза на торчащую у себя из груди рукоять ножа.

– Ты защищал Андрея?
– уточнил Корби.

– Да, - подтвердил Белкин.

– Я ему не верю, - вдруг вмешался Ара.
– Корби, вспомни, как они напали на нас в школе. Один отвлекал, пока другие подкрадывались.

Корби напряженно посмотрел на него, потом на остальных. Маргарита лежала в обмороке. Андрей держал Токомина. Свободны были только маленькая Алеся, Аня и Комар.

– Аня, закрой дверь в квартиру, - попросил Корби.
– Комар, проверь окна и другие комнаты. На нас могут напасть.

Его старые друзья послушались. Лица у всех были бледные.

– Есть простой способ проверить, притворяется он или нет, - сказал Ник. Он взялся за нож и потянул его вверх. Белкин издал хриплый крик. Его лицо из бледного стало желтоватым, на лбу выступили крупные капли пота. Трясущейся рукой он попытался остановить Ника.

– Отпустите его!
– закричала Алеся.
– Он спасал братика!

– Прекрати, - потребовал Корби.

– Если вытащить нож, он быстро умрет от кровопотери, - издалека предупредил Однокрылый Ангел.

Ник остановился и снял руку. Его трясло. Он все же кое-чего достиг. Теперь из груди Белкина торчала рукоять и один сантиметр лезвия.

– Если ты не будешь говорить правду, я буду вытаскивать его из тебя, - дрожащим голосом предупредил Ник.

– Не надо так делать, - с ужасом сказал Ара.

Корби посмотрел на Ника.

– Мы не будем поступать, как они, - решил он.

– Все окна закрыты, во дворе спокойно, - сообщил Комар.
– А ему надо бы вызвать скорую.

– Вызывай, - за всех согласился Корби.

– Если приедет скорая, мы не сможем больше его допрашивать, - возразил Ник.

Корби закрыл глаза, и мгновение сидел в молчании. "Что я сейчас сделаю?
– подумал он.
– То, что сделал бы раньше, или что-то другое? Андрей сказал, у меня есть все, что мне нужно. Что я сейчас сделаю?"

– Если он говорит правду, нам надо спасать Андрея, - ответил Нику Корби, - а это значит, что у нас нет времени на лишние действия. Больше не будет мести, разборок, допросов.

В наступившей тишине стало слышно, как Комар разговаривает по телефону. Алекс отпустил Токомина и тот, отдуваясь, перевернулся на спину.

– Зачем было убивать Андрея?
– спросил Корби.

– Незачем, - прошептал Белкин.
– Это была идея Леонида. Он совсем озверел в своем лесу.

– Кто такой Леонид?
– спросил Ник.

– Высокий, - ответил Белкин, - здоровый, с голубыми глазами.

– Оскаленный, - узнал Корби.

– Где они теперь?
– спросил Ара.

– Далеко, - сказал раненный.
– Они повезли его за город. Туда, где все началось.

– Что началось?
– поинтересовался Корби.

Белкин схватил его за руку. Его ладонь была скользкой от пота и совершенно ледяной.

– Мы что-то нашли в лесу, когда были детьми, - зашептал он.
– Оно наводило ужас. Сводило с ума. Заставляло страдать. Люди предпочитали скорее убить себя, чем приблизиться к нему хотя бы на сто шагов.

***

Падали, кружась, осенние листья. Ветер шумел в кронах деревьев. Солнце только зашло, но в глубине леса уже наступили сумерки. На коленях посреди желтой палой листвы стоял подросток, еще почти ребенок. Его лицо было запрокинуто вверх. Он смотрел на старый клен, на нижних ветвях которого повесился человек.

Дерево слегка раскачивалось на ветру. Толстая, натянутая до предела веревка скрипела и терлась о сучья. На ней с передавленной шеей висел мужчина в форме милиционера. Его лицо превратилось в кровавую кашу. Две вороны, каркая, делили распухший, синий язык мертвеца.

– Я не верю, что это мой отец, - сказал подросток. Дрожащими, перепачканными в лесной земле руками он начал растирать свое лицо. Корби узнал его. Это был Белкин. Сквозь видение он продолжал слышать жуткий, прерывающийся рассказ раненого.

– И так получилось, что пять детей собрались вместе, чтобы избавиться от него, - шептал тот.
– У него были длинные руки, и оно мучило всех нас. Оно мучило и других, но те были не в состоянии поверить в него и просто гибли.

Листья закружились, тьма сгустилась, картинка исчезла. Корби увидел того же подростка, но чуть повзрослевшего. Он стоял на автобусной остановке у асфальтированной лесной дороги и разговаривал с другим мальчиком, чуть помладше. Тот был светловолосым, с голубыми глазами, уголки его губ то и дело растягивались в нервной кривой усмешке.

– Мой отец любил жизнь, - сказал Белкин.
– Он не мог убить себя.

– А моя сестра никогда бы не стала спускаться в овраг одна, - ответил белобрысый мальчик.
– Она боялась оврага.

Его губы снова дернулись в усмешке, не выражавшей радости.

– Почему люди делают то, чего никогда бы не сделали?
– спросил он.
– Почему вчера все было нормально, а теперь мне тоже хочется умереть? Почему так происходит?

– Это не твои мысли, - ответил Белкин.

Его детский голос слился с нынешним шепотом, который выслушивал Корби. Корби увидел, как четверо мальчиков и заплаканная девочка стоят полукругом в углу двора, обнесенного деревянным забором. Предметом их интереса был кот. На спине у животного была квадратная рана. Кто-то снял с нее ровный лоскут кожи. Белая линия открывшегося позвоночника делила квадрат на два симметричных прямоугольника. Светлые штрихи ребер и розовые тяжи мышц. Кот казался ожившим анатомическим экспонатом. Умирающий, но еще не мертвый, доведенный болью до безумия. Его шерсть стояла дыбом, а расширенные от ужаса глаза слезились.