Песня для Корби

– Нет, нет, нет, – шептал он.

– Смотри, – приказал Корби, чувствуя, как немеют руки.

Серебристые капельки выступили на коже Андрея. Они напоминали ртуть, снег, белую золу. Дрожа, изменяясь, они превращались в новое лицо над лицом Андрея, двигались, пока не сложились в маску. Губы подростка побледнели, глаза застыли. Ник порывисто вздохнул, сунул мобильный обратно в карман и, как сомнамбула, пошел вслед за своими друзьями.

Корби отпустил его. Видение кончилось, они снова были в кафетерии. Обоих трясло. Комар и Ара пристально смотрели на Корби.

– Этого не может быть, – сказал Ник.

Корби устало сел на край столика.

– Ты не можешь говорить, что этого не может быть. Потому что ты не знаешь, что это было.

– А это было?

– Ты видел.

– Ты это тоже видел?

– Да.

– Что ты сейчас со мной сделал?

– Не знаю. Призрак Андрея посоветовал мне использовать видения.

– О чем вы говорите? – спросил Ара.

– У нас общие галлюцинации, – ответил Корби.

– И что вы видите?

– Ничего хорошего, – сказал Ник. – Мне стало легче, но я по-прежнему не знаю, почему я должен тебе верить.

Корби пожал плечами.

– То, что мы попали сюда, не может быть случайностью. Но это устроил не я. – Он посмотрел на Комара. – Давно ты сюда ходишь?

– С полгода.

– Ты знал Андрея?

– Нет, конечно!

– Тебя кто-нибудь просил меня сюда позвать? Заплатил или запугал?

Комар издал стон.

– Все-таки вы обдолбались.

– Слушайте, – вдруг вмешался Ара, – а можно что-нибудь узнать про мальчика с этой фотографии?

– Спроси у Главного. Он всех здесь знает.

Корби взял фотографию и за рамку потянул ее вверх и на себя. Она легко снялась со стены.

– Ты что творишь?

– Потом мы повесим ее обратно. А теперь пойдем к Главному.

_____

Они снова шли по полутемным коридорам с фосфоресцирующими лицами. У поворота, где была изображена девушка в манто, Корби замедлил шаги.

– Видел ее? – спросил он Ника.

– А откуда шрам?

– Это кровь из моей порезанной руки. Ранки снова открылись, и я испачкал стену.

– Я видел ее же в другом окне. Там она в банде и в костюме супергероя.

– Может, там и другие? – спросил Ара.

– Мне показалось, что да. Но их на том рисунке не трое, а больше.

– Значит, люди, убившие Андрея, связаны с этим клубом.

– Не туда. Здесь быстрее. – Комар провел их еще незнакомым коридором, и они снова вышли к репетиционному залу. За двустворчатыми дверями гремел панк. Корби толкнул их и вошел в затемненный зал. Он чувствовал: что-то происходит. С ним, с его друзьями, вокруг них. Их взяли в оборот, заставили играть в одну игру – такую, от которой кровь стынет в жилах. И теперь он очень хотел узнать правила. Он хотел понять и перестать бояться.

Глава 27 АНДРЕЙ

Трэшер с гитарой, периодически наступая на педали, танцевал пого, хайр мотался из стороны в сторону. Вокалист напротив наклонялся вперед и кричал в микрофон. От гроулинга у Корби заложило уши.

– Кроу крау! Ракиррра-а-а! Райнра! Роу-у-у!

– В таком шуме мы не сможем поговорить! – прокричал Корби.

– Я позову его. – Комар подошел к Главному. Корби чувствовал, как вздрагивает под ногами пол. Главный чему-то рассмеялся, оторвался от микшерного пульта и показал на выход. Они вернулись обратно в коридор.

– Пошли туда, где еще тише, – предложил Главный. На вид ему было лет четырнадцать – на полголовы ниже Корби, дремучие дреды торчат во все стороны соломенно-желтым валом. Еще до начала разговора он широко улыбнулся и показал зубы. Они зашли в небольшую комнату, где не было рисунков на стенах. Главный с ногами сел на край письменного стола.

– Так в чем проблемка?

Ник показал коллективную фотографию учеников школы современной музыки.

– Скажи, пожалуйста, светловолосого парня с черной гитарой зовут Андрей?

– А зачем тебе?

– Он был нашим одноклассником, – ответил Корби. – Позавчера его убили на наших глазах.

С лица Главного сошла улыбка.

– Они не врут, – сказал Комар. – Я ручаюсь.

– Андрей, – подтвердил Главный. – Кажется, по фамилии Токомин. Он живет, в смысле, жил здесь рядом. Его комната выходит окнами в наш двор.

Они переглянулись. Исчезло последнее сомнение.

– Он занимался с гитарой? – спросил Ара.

– Не просто занимался. Он оформлял клуб. Очень талантливый пацан, только не в музыке. В смысле, был талантливый.

Корби вспомнил девушку в манто.

– Это он рисовал город за окнами?

– Он нарисовал вообще все. Прошлым летом, каждый день, по два-три часа.

У Корби по спине пробежал холодок. Он переглянулся с Ником.

– И из его окна открывается вид на портреты музыкантов-самоубийц?

Мальчишка с дредами кивнул.

– Ему никто не задавал тему. У людей бывают странные увлечения. Но, по-моему, вышло классно.

От оценки Главного Корби едва не пробило на истерический смешок, но удалось сдержаться.

– Он был немного того. Иногда вроде нормальный – разговаривает, шутки понимает. А потом подходишь – так он смотрит сквозь тебя, будто тебя здесь нет. А один раз подошел ко мне и спросил, где выход. Это было уже зимой, когда он ходил брать уроки гитары. Я его спрашиваю: «Ты чего? Ты же здесь каждый поворот знаешь». А он: «Простите?» И вежливый такой, будто обедает с английской королевой.

– Типа как шизофреник? – уточнил Комар. – В клуб пришла одна личность, а вышла другая, и память как отрезало.

Корби посмотрел на Ару.

– Слушай, это ведь ответ на твой вопрос. Если Комар прав, то вот как Андрей мог ничего не знать о роке?

– У него здесь были друзья? – спросил Ник.

Главный помотал головой.

– Странные люди с трудом заводят друзей.

– А рисунки людей из города за окнами? – спросил Корби. – Это ведь не музыканты. Они с кого-то списаны?

Главный пожал плечами.

– Не знаю. Все может быть. Я у него над душой не стоял. Он, кажется, не любил, когда на него смотрят. К тому же, когда рисуют баллончиком в узком коридоре, там без респиратора стошнит.