Песня ветра. Ветер перемен

Последние слова эльфа должны были успокоить Лиару, но они вызвали совершенно обратный эффект, и когда за Алеором закрылась дверь, Лиара только глубоко вздохнула и приложила руку ко лбу. Последнее, чего бы она в жизни хотела, - лезть в политику, и сейчас именно это с ней и делали, насильно запихивая ее в распри между двумя Домами эльфов. Кану Защитница, помоги мне! Помоги не вызвать чужого внимания и поскорее вернуться к Раде! Ты же знаешь, это единственное, чего бы мне хотелось в жизни.

В дверь постучали, и она развернулась на звук, негромко проговорив:

– Войдите!

Резная дверь приоткрылась, и внутрь просунулась златоволосая голова Рады. Ее волосы уже отросли, мокрыми после дождя космами падая ей на лицо, и вид у нее был какой-то неуверенно-перепуганный.

– Все в порядке, искорка? Я могу войти?

Даже несмотря на все переживания, обрушившиеся на нее за последние дни и щедро сдобренные предупреждениями Алеора, сердце в груди болезненно сладко сжалось. Она кивнула, всем телом чувствуя эту комнату, мягкие занавески, стекающий по стеклу дождь, и Раду, с которой они наконец-то были здесь совершенно одни.

Прикрыв за собой дверь, Рада неуверенно шагнула в комнату и затопталась на одном месте, бросив быстрый косой взгляд на кровать. Лиаре отчего-то вдруг стало очень жарко, при том, что комната не была протоплена загодя.

– Ты выглядишь расстроенной, - замешательство на лице Рады сменилось тревогой, и она сделала шаг вперед, неуверенно протянув руку к Лиаре. – Что-то случилось? Алеор сказал тебе что-то неприятное?

– Рада, я… - Лиара вдруг ощутила себя такой маленькой, такой беззащитной. Ноги сами понесли ее вперед, и она почти застонала от наслаждения, когда горячие руки Рады обняли ее и прижали к себе. От ее одежды пахло дождем, щекой Лиара уткнулась в ее отсыревшую куртку, да и с плаща несколько капелек воды холодными иголочками скатились прямо на лицо. Но наградой всему были теплые ладони Рады, обнявшие так крепко, так нежно, что сердце вмиг растаяло и горячей волной побежало по венам. – Он сказал, они попытаются впутать меня в политику и вызнать что-то о нем, - приглушенно призналась она Радиному плечу. – Сказал, что время за Мембраной течет в пять раз быстрее, а это значит, что тебе придется ждать меня так долго!

Над головой ей почудился теплый грустный смешок Рады, и ее голос успокаивающе произнес:

– Ничего страшного, искорка! Я буду ждать тебя хоть всю жизнь! – Лиара оцепенела от этих слов, зажмурившись и переживая их каждой клеточкой своей души, а Рада, словно смутившись, добавила: - И никто не сможет впутать тебя ни в какую политику. Просто скажи им, что ты ничего не знаешь, и возвращайся ко мне скорее.

– Я совсем не хочу никуда от тебя уходить, - тихо проговорила она. После стольких недель молчания говорить это вслух было тяжело, слова буквально обжигали ее горло. Но и хорошо, вместе с тем, так правильно. Она еще крепче прижалась к плечу Рады, закрывая глаза и наслаждаясь тем, как нежно скользит в ее кудрях теплая мозолистая ладонь. – Я знаю, что это глупо, и что я так долго ждала встречи с матерью, но сейчас я не хочу никуда. Я хочу остаться здесь, с тобой.

– Я знаю, маленькая, - срывающимся хриплым голосом ответила Рада.

На них обеих вновь пала эта золотая тишина, заглушившая все звуки, отгородившая от них все шепоты мира невидимой стеной. Едва слышно шуршал за окнами дождь на мокрых ветвях поникших к зиме деревьев, барабанил по подоконнику и стеклу. Где-то завывал ветер, где-то холодные волны реки вздувались под его порывами, недовольно перекатываясь и ворча. Но здесь они были одни, вдвоем, и никого больше в этой тишине, вязкой, будто патока, уютной, как долгожданное тепло потрескивающего камина.

– Лиара, - вдруг тихонько позвала Рада, и сердце в груди ёкнуло. Облизнув вмиг пересохшие губы и не думая ни о чем, Лиара медленно отстранилась и взглянула ей в глаза. Рада смотрела на нее, смотрела так глубоко в нее, что от этого все тело звенело и пело, готовое взорваться тысячами солнечных лучей. Губы Рады дрогнули, и она тихо-тихо проговорила: - Я так давно хотела сказать тебе это. – Весь мир на миг замер и перестал дышать, и в этой тишине глухо прозвучали слова Рады, идущие из самой глубины ее сердца. – Я люблю тебя, моя маленькая певчая птичка, моя самая яркая искорка на всем небосводе. И я буду ждать тебя столько, сколько нужно, лишь бы вновь увидеть, как ты улыбаешься.

Лиара только выдохнула, чувствуя немыслимую, невероятную нежность, такую пронзительную и тихую, что слезы сами хлынули из глаз. А потом Рада наклонилась и поцеловала ее, и это было неописуемо, так нужно, так нежно, так дорого. Ее горячие губы сводили с ума, они были такими мягкими, такими сладкими, что Лиара почувствовала, что плачет, покрепче обнимая ее за шею и изо всех сил жмурясь, словно боясь, что это счастье сейчас исчезнет.

– Ну что же ты, что же ты плачешь, родная? – шептали губы Рады, сцеловывая слезы с ее ресниц, щек, покрывая невесомой сетью поцелуев все ее лицо. – Не надо плакать, зоренька моя рассветная, самая золотая, самая нежная! Все же хорошо!

– И я люблю тебя! – выдохнула Лиара, чувствуя, как в этот миг вся земля вдруг накренилась под ее ногами. Что-то раскрылось внутри, развернулось, распустилось одним огромным золотым цветком, и ее губы сами принялись целовать лицо Рады без разбора, взахлеб, так, как бесконечно хотелось все эти невыносимо долгие дни в окружении чужих людей. – Люблю тебя! – твердила она, изо всех сил сжимая в ладонях ее мокрую косматую голову. – Люблю тебя! – шептала она, щекой прижимаясь к ее щеке, вжимаясь в нее так крепко, как только можно было. И золото внутри пело, танцевало, горело, в его сиянии таяли, бледнели и уходили прочь все ее тревоги и страхи, не оставив после себя даже слабой тени.

Этот сияющий миг длился долго, так долго, что пролетел, будто одна секунда. Они все так же стояли посреди комнаты, и руки Рады все так же надежно и тепло обнимали ее за спину, и глаза ее горели двумя загадочными звездами на темном небе, такими яркими, что в их свете Лиаре хотелось раскинуть руки и танцевать, танцевать без конца, так чтобы босые ноги и не касались росистой травы, так чтобы ветер летел вместе с ее волосами и тысячами крохотных цветочных лепестков, унося их куда-то далеко, к самому разгорающемуся первой зарей небу.

И также нежно этот миг кончился, затихнув между ними, улегшись где-то на глубине их сердец, как мягкий утренний туман.

Рада смотрела на нее и вдруг рассмеялась, совсем как девчонка, так светло, так звонко, и Лиара засмеялась вместе с ней, захлебываясь от этого бесконечного счастья.

– Мне давным-давно уже надо было сказать это тебе, - тихо проговорила Рада, глядя на нее. – Только сначала я, дура, ничего не понимала, потом был Сагаир, потом это плавание с кучей матросов, лишними людьми…

– Тише, - Лиара приложила ладошку к ее губам, и Рада, прикрыв глаза, с нежностью поцеловала самые кончики ее пальцев. – Не говори ничего, - попросила она, прижимаясь к ее груди и закрывая глаза, наслаждаясь ее теплом и стуком ее сердца, таким надежным, таким родным. – Просто побудь со мной еще вот так, подержи меня в своих ладонях. Я хочу еще несколько минут этого, прежде чем уходить.

– Хорошо, маленькая, - тихо проговорила Рада, и ее ладонь вновь принялась поглаживать ее по затылку, успокаивающе и мягко. – Все будет, как ты захочешь.