Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
– Зачем? – выдохнула Лиара, чувствуя, как слезы сами собой хлынули из глаз. Воспоминания вернулись резко, перетрясли ее всю с ног до головы, и теперь она с невероятным трудом формулировала даже такой простой вопрос. Казалось, что тело было измождено до предела, будто она не была в грезах как минимум несколько недель. Лиара вскинула на свою мать глаза, всем телом переживая и ее, и свою собственную тоску от того расставания, и вновь повторила, едва дыша: - Зачем?
Мать была точно такой же, какой Лиара помнила ее в детстве, и – немного иной. Годы печали и разлуки наложили на нее свой отпечаток: покрыли сеточкой тонких морщин уголки глаз, затемнили лицо, иссушили тело. Теперь она выглядела более худой, чем раньше: щеки глубоко ввалились, на лице острее прорезались скулы и подбородок. Но она все же была и точно такой же. Спадала на плечи густая грива длинных каштановых кудрей, таких редких среди эльфов, кудрей, в которые отец Лиары так любил вплетать первые весенние цветы. Глаза-море
– Прости меня, доченька! – с трудом выговорили губы матери, сломавшиеся от горя, и она вдруг согнулась пополам, спрятав лицо в ладонях и содрогаясь всем телом в рыданиях.
Координация движений после резко снятого с памяти блока еще не восстановилась до конца, и двигать руками и ногами было странно тяжело. Но Лиара все равно поползла по циновкам к матери, изо всех сил заставляя свое тело повиноваться. Воспоминание о мягких циновках под коленями было таким странно знакомым: словно случилось с ней буквально вчера. Вспоминала не Лиара, а само ее тело, впитывая ощущения, как губка. И при этом плотной стеной Лиару отделяло от этого времени прошлое.
Неслушающимися руками она неловко обняла мать, и та обняла ее в ответ. Так они и сидели вдвоем, прижавшись друг к другу как можно плотнее, обнимая друг друга как когда-то давно, много лет назад. Для нее же прошло всего два года, вдруг мелькнуло в голове у Лиары, и эта мысль отчего-то согрела ее. Даже за эти два года мать осунулась и не постарела – эльфы никогда не старели, - но выглядела изможденной и потерявшей все свои силы и надежду.
– Матушка, - негромко проговорила она, - где отец, матушка?
– Артаин за морем, дочка, - сквозь слезы с трудом проговорила мать. Лиаре пришло в голову, что она, наверное, очень долго сдерживала свои чувства, не давая им воли, и теперь все это прорвалось наружу неостановимым водопадом слез. – Из-за того, что мы сделали, Себан выслал его во внешний мир подумать на четыре десятилетия. Отправил его на север Тарна. Письма оттуда почти не доходят…
– Из-за того, что вы сделали? – сморгнула Лиара. – То есть отца наказали за то, что вы вывезли меня из Мембраны?
– Да, и за то, что отказались говорить Себану о том, где именно мы укрыли тебя, почему мы это сделали, - мать кивнула, слегка приходя в себя и осторожно ладонями стирая слезы со своих щек. – Ты была слишком маленькой и не знала этого, но детям Первопришедших запрещено покидать Эллагаин. Во внешнем мире они растут гораздо быстрее, они забывают, кто они, перестают быть Первопришедшими в душе и образе мыслей.
– Чушь какая! – фыркнула Лиара.
Мать удивленно взглянула на нее, потом вдруг лицо ее осветилось. Две ладони, такие долгожданные, такие любимые ладони коснулись ее щек и аккуратно обняли ее лицо. Губы матери дрожали, а в глазах ее отражались яркие лучи весеннего солнца. Она не только постарела, с тревогой отметила Лиара. Одиночество подломило когда-то одну из самых красивых женщин Эллагаина Аваиль Элморен, и тень Тоски легла на ее прекрасные черты. Пока еще это была лишь едва заметная тень, но Лиара нахмурилась. Только самые сильные эльфы были в состоянии побороть Тоску совсем, а мать всегда была мягкой, спокойной, нерешительной, во всяком случае, Лиара помнила ее такой. Она во всем полагалась на отца, а сейчас отца услали за море, и она осталась совсем одна. Неужели Себан не видит, в каком она состоянии? И если видит, то почему ничего не делает? – нахмурилась Лиара.
Руки матери дрожали на ее щеках, сухие и чуть-чуть шершавые, а полные любви глаза все выискивали и выискивали что-то на ее лице.
– Как ты выросла, моя девочка! – тихонько заговорила мать, с дрожащей нежностью оглаживая кончиками пальцев ее лицо. – Какой красавицей ты стала! Всего два года назад я оставила в Мелонии маленькую девочку, худющую, с огромными глазами и торчащими коленками, и вот ты вернулась ко мне красивой молодой женщиной. Я не смогла увидеть, как ты растешь, пропустила, как ты развиваешься, как учишься. Святая Владычица, сколько всего важного я пропустила в твоей жизни, сколько раз меня не было рядом, когда я была нужна тебе! – голос ее вновь сорвался, но на этот раз мать справилась с собой и вновь через силу улыбнулась ей, отчего лицо ее на миг осветилось. – Но, доченька моя, как же хорошо видеть тебя сейчас! Какой же красивой ты стала! Какой взрослой, сильной и мудрой! Как жаль, что отец не видит тебя!..
– Мама, но зачем все это нужно было? – Лиара подалась вперед, глядя ей в глаза настойчиво и требовательно. – Зачем вы прятали меня в Мелонии? Почему пошли на такой риск, ради чего?
Несколько
секунд мать молчала, вглядываясь ей в лицо, потом тяжело вздохнула и покачала головой:– Думаю, теперь уже не имеет никакого смысла молчать об этом, раз ты вернулась в обществе князя Ренона. – Лиара недоверчиво вздернула бровь, глядя на нее и не совсем понимая, что мать имеет в виду. – Ты помнишь Ильвадана, доченька?
Лиара покопалась во вновь обретенной памяти. Сейчас это уже было не так странно, как поначалу. Воспоминания отстоялись в ее голове, словно взбаламученная вода, почти все заняло свои места, хоть теперь старые воспоминания из ее детства здесь, в Эллагаине, казались ярче тех, что относились к мелонскому периоду. Но Лиара думала, что со временем и это придет в норму.
Буквально из глубины выплыл образ какого-то смешливого молодого эльфа, что часто поднимал ее на руках, подкармливал всякими сладостями, подолгу что-то ей рассказывал. Лиара не помнила, в чем там именно дело, но ей казалось, что остальные эльфы не слишком любили Ильвадана, только она никак не могла взять в толк почему. Взглянув на мать, Лиара негромко спросила:
– Я помню, что Ильвадан проводил со мной много времени, но я не помню, кто он.
– Ильвадан – троюродный брат твоего отца, но не это важно, - мать смотрела на нее настойчиво, просяще, словно от того, как Лиара воспримет ее слова, зависела ее жизнь. Тоска гораздо сильнее взяла ее, чем я думала вначале. Себан должен был вмешаться! Лиара решила, что с этим разберется позже. Сейчас важно было другое. – Самое важное в том, что у Ильвадана есть дар читать в нитях Марн. И он увидел кое-что о тебе. – Мать понизила голос, склоняясь к самому уху Лиары и едва слышно прошептала туда: - Он увидел, что если я не отвезу ребенка в Мелонию и не оставлю там, это приведет к катастрофическим разрушениям и непредсказуемым последствиям для всего мира. Мы думали, что ты Аватара, девочка моя, - Лиара вздрогнула всем телом: слова матери буквально повторяли ее собственные мысли. Мать отстранилась, и голос ее вновь стал громким и веселым: - Но это, очевидно, не так. И раз ты вернулась вместе с Алеором Реноном, значит, все сложилось именно так, как и должно было! Себан, правда, не слишком доволен сложившейся ситуацией, но против он не встанет, ведь ему это тоже выгодно. И я очень рада за тебя, моя девочка! – Мать искренне улыбнулась ничего не понимающей Лиаре. – Хоть его кровь не так чиста, как наша, но я думаю, что он хорош душой и телом и подойдет тебе! Наверное, в этом и был смысл пророчества Ильвадана – чтобы вы встретились и полюбили друг друга.
– Мы с Алеором?! – Лиара поняла, что голос сорвался на фальцет. Лицо матери вытянулось.
– Разве нет? Разве не как своего жениха ты привезла его в Эллагаин, доченька? Как же тогда ты вообще встретила его, как оказалась здесь?
Лиара смотрела на свою мать, лихорадочно соображая. Все происходило совершенно не так, как она планировала, как задумывала. Вот она удивится-то, когда узнает про Раду! Эта мысль вызвала у нее тихий нервный смешок, и Лиара ощутила себя еще более изможденной, чем раньше. Все происходило слишком быстро, все складывалось совершенно не так, как она ожидала, и теперь ей предстояло каким-то образом выпутаться из всего этого. Самое главное я теперь знаю точно. Меня отправили в Мелонию, чтобы я встретила Раду, и на этом настояли Марны, иначе быть просто не может. Но зачем им это нужно было от меня? Здесь оставалось слишком много вопросов, но теперь у Лиары была возможность узнать ответы на большую их часть. По крайней мере, она совершенно точно помнила, что Ильвадан никогда не покидал Иллидара, а это означало, что она легко отыщет его. Следовало также решить вопрос с отцом и матерью, поговорить с Себаном, узнать, кто такая Великая Мать… И убедить всех, что она не собирается замуж за Алеора Ренона.
Тяжело вздохнув, Лиара прикрыла глаза, давая себе возможность немного прийти в себя. В этот день случилось слишком много того, к чему она была совершенно не готова.
========== Глава 54. Глаза изо льда ==========
Лиара собралась с мыслями, соображая, с чего бы начать свой рассказ. Вряд ли стоило сразу же говорить матери, что жизнь свою она связала с Радой, а вовсе не с Алеором. Оброненная матерью фраза про чистоту крови заставила ее несколько напрячься, даже несмотря на то, что мать не была против их так называемых «отношений» с Алеором. Судя по всему, эти «отношения» здесь воспринимались даже с позитивной точки зрения, как возможность союза между двумя Домами эльфов, раз уж мать обмолвилась о том, что Себан не слишком доволен, но против не встанет. Но Алеор – наследник Лесного Дома – мог вполне вписываться в концепцию мирного договора между Первопришедшими и Высокими, тем более, что за него отдавали не самую знатную дочь Эллагаина, которая, к тому же, большую часть своей жизни провела вне государства и вряд ли считалась по праву одной из Речных эльфов. Вот только Рада – вовсе не Алеор, даже если они уже знают, что она его родная сестра. От союза Лиары с Радой Себану уж точно никакого толку не будет. Может, оно и к лучшему? – задумчиво прищурилась Лиара. Тогда они побыстрее отпустят меня отсюда, поняв, что использовать меня в качестве рычага давления на Алеора не получится.