Песня ветра. Ветер перемен

– Давай, - кивнула Черный Ветер и сразу же энергично спросила: - Что мне делать?

– Для начала ляг, так будет удобнее, - в ответ ей в синих глазах загорелся подозрительный огонек, и Лиара твердо добавила. – Ложись. Когда тело расслаблено, сознание гораздо легче ощутить.

– Ладно, - буркнула та, поднимаясь и раскатывая скатку одеяла, на которой сидела весь вечер.

Лиара пристроила свое одеяло поодаль от одеяла Черного Ветра и сама легла рядом. Рада долго укладывалась, ворча и заворачиваясь в свой плащ, чтобы было удобнее, передвигая под одеждой рукоятки спрятанных кинжалов, чтобы не мяли бока. Словно недовольный барсук в норе. Лиара позволила себе тихонько улыбнуться в бархатное небо, а потом, когда Рада рядом наконец-то ровно улеглась, заговорила:

– А теперь расслабься, все тело расслабь, каждую мышцу, начиная с пальцев ног и заканчивая головой. Если сложно, представь, что кто-то разминает их пальцами, одну за другой, и они распускаются, превращаются в желе…

– Ты это серьезно? – недоверчиво проговорила Рада, скосив на нее глаз.

– Серьезно, - кивнула Лиара. – Глаза закрой.

Рада подчинились, но лицо у нее было недовольное. Тихонько улыбнувшись под нос, Лиара продолжила:

– Расслабься. Настолько, насколько можешь, распусти все мышцы, растекись, как масло на сковороде. Не должно остаться ни одного кусочка, который был бы напряженным, тогда тебе будет гораздо легче.

Сама она повернула голову, наблюдая за Черным Ветром. Костер был как раз за ее головой, и ее сильный профиль четко вырисовывался на фоне танцующих языков огня. Прямой длинный нос, выпуклые дуги бровей, скулы, острые, как и у всех эльфов, едва заметные впадинки на щеках. И губы, мягкие, упрямо сжатые, словно от усилия. Лиара вновь улыбнулась: даже сейчас Рада оставалась Радой. Вместо того, чтобы расслабиться самой, она заставляла свое тело расслабиться, практически силой вынуждала его это делать.

– Дыши ровно, медленно и спокойно, так, чтобы вдохи и выдохи были равномерными. Почувствуй, как воздух проходит через нос и горло, как он наполняет легкие, как раздувает их, как вместе с кровью бежит по телу и пропитывает все его, наполняя жизнью. Почувствуй, как ты выдыхаешь, как опускается грудная клетка, и из тела прочь выходит уже отработанный воздух вместе со всеми шлаками, что до этого были в твоей крови. Почувствуй, как бьется твое сердце, медленно, сильно, неторопливо. Слушай его ритм.

Лицо Рады начало медленно-медленно расслабляться, буквально по чуть-чуть, однако брови все еще были упрямо сведены к переносице, а зубы – сжаты. Лиара видела, как золотится крохотный почти невидимый пушок на ее щеках под оранжевыми прикосновениями отсветов пламени, как движется горло, пропуская воздух и наполняя им грудь, а потом уходит назад. Транс медленно начал захватывать и ее саму, и зрение потихоньку менялось, становясь все тоньше и тоньше. Потом произошел толчок, и глаза будто бы вывернулись наизнанку, глядя с другой стороны головы.

Теперь мир стал иным. Лиара видела потоки энергий, серебристые тонкие нити звездного света, падающего вниз, густую голубую дымку, окутывающую деревья, темную, почти черную силу, расходящуюся над землей, разлетающуюся в стороны крохотными черными точечками, будто ветер, что поднимает вверх, закручивая водовороты, пыль и пепел. Алым танцевал огонь, разливаясь вокруг ярким свечением, живительным теплом, которое медленно оседало на них с Радой, на спящих лошадях, стволах деревьев и поникших листьях. Но было и еще что-то, чего Лиара увидеть здесь никак не ожидала, но всей душой надеялась.

Едва заметный на фоне яркого костра, в середине груди Рады разгорался огонек. Поначалу Лиара решила, что ей вообще почудилось, таким слабым и осторожным было мерцание крохотного солнечного зайчика, однако с каждой минутой он набирал силу, становясь ярче, сильнее, гуще. Крохотный золотой ежонок, примостившийся прямо между ее ребер, солнечная снежинка, рассыпающая вокруг золотые искры.

– Вот так, правильно. Дыши.
– Говорить было сложно, губы Лиары шевелились, но голос звучал едва слышно.

Тело теперь чувствовалось чужим, инертным, вязким, будто застарелая патока. Она начала медленно проваливаться в грезы, или грезы проваливались прямо в нее звездопадами серебристых нитей, вот только уходить было нельзя. Да она и не могла бы сейчас уйти. В груди Рады пылало солнце, живое, золотое, сильное, пульсирующее солнце, и Лиара ощущала, как волны теплой энергии наплывают на нее, смешиваются с ее собственными, пропитывают ее насквозь. Лицо Рады совсем разгладилось, став отрешенным, светлым и спокойным, и лишь алые языки костра танцевали по самому абрису профиля, бросая загадочные тени под ее густые ресницы. Красивая. Красивая как время.

Руки почти не повиновались, но Лиаре некуда было спешить. Она заставила почувствовать себя свои собственные пальцы, и медленно, с трудом, подняла руку. Та чувствовалась совсем чужой, абсолютно бесчувственной, хоть иголками тыкай, все равно. Передвинув ее, Лиара осторожно положила свои пальцы на пальцы Рады, отчего Черный Ветер едва заметно вздрогнула.

– Я поведу тебя. Будет легче, если будет физический контакт. – Брови Рады слегка нахмурились, потом лоб вновь разгладился. Она все также дышала, и даже движения глаз под веками было не заметно. Лиара довольно кивнула: значит, она ушла достаточно глубоко. – А теперь почувствуй, это очень легко. Золото, что пылает в твоей груди, чувствуешь, как оно течет по венам? Этот невероятный подъем, эту легкость, будто кто-то огромный и добрый поднял тебя в ковш ладоней и укачивает где-то далеко-далеко за кучерявыми, напитанными рассветом облаками. Отдайся этому покою, откройся ему, позволь ему пропитать тебя всю. Что ты чувствуешь?

Несколько секунд Рада молчала, а потом ее губы медленно раскрылись, и Лиара услышала шелест ее голоса:

– Тепло. И тишина.

– Да, тишина, - согласилась она, призывая на себя всю силу, какую только могла сейчас взять из окружающего воздуха, и всей ей обволакивая Раду, заворачивая ее в энергию, как пеленают замерзающего младенца. – Тишина, но есть и еще что-то за ней, чувствуешь? Тихо-тихо, как волны, как прибой…

– Да.

– А теперь расслабься и впусти его в себя. Стань этим прибоем, стань этими золотыми волнами, стань этой силой, что течет через тебя.

Лиара закрыла глаза, чувствуя невыносимое давление на веки. И сразу же мир стал другим, рассыпался на больших серебристых мух, что медленно кружили вокруг нее, наплывали со всех сторон, отлетали прочь. И было в этой темноте что-то еще; краем глаза она видела золотое пульсирующее солнце совсем рядом, в груди Рады. Отсюда говорить было совсем сложно, она была далеко, и тело уже почти что не слышало ее голоса. Словно через вату, через все пространство мира она направляла свою волю, приказывая собственным губам шевелиться, горлу – напрягать связки, воздуху – проходить сквозь них. Золотая нить тянулась от Лиары к телу, и оно повиновалось, медленно, сложно, с трудом выговаривая слова и растягивая их на разбивающиеся серебристыми сполохами бесконечности вселенных.