Песня ветра. За Семью Преградами

– Хорошо, моя радость, а ты?

Ответить Лиара не успела, потому что откуда-то слева Алеор громогласно заорал:

– Подъем!!

Даже будучи готовой к этому, Рада все равно вздрогнула всем телом и в сердцах проворчала:

– Когда-нибудь я точно убью его!

– Древолюб ты проклятущий! – вторила ей с другой стороны заспанным голосом Улыбашка, зашевелившись под своими одеялами. – Чтоб тебе пещерные гавюрки все пятки пообгрызали!

Что это за «гавюрки», Рада и знать не знала, наверное, живность, что водилась во тьме переходов под Рудным Стягом, но сама фраза заставила ее хмыкнуть. Каждое утро Улыбашка выдумывала какое-нибудь новое проклятье, и за все это долгое время оно ни разу не повторилось.

– Я сделаю чай, - негромко сообщила искорка, выпуталась из рук Рады и направилась к поостывшему за ночь очагу.

Редлога в помещении не было; вместо него на куче прелого сена у прохода в коридоры дремал, свернувшись клубком и зарывшись в сено, Жужа. От резкого голоса эльфа он тоже подорвался со своей лежанки, дикими глазами осматриваясь вокруг. Помигав немного на людей, медведь сполз с сена и попятился во тьму коридора, не смея даже отвернуться от зашевелившихся на своих одеялах путников. Сел Кай, потирая каменными пальцами глаза. Когда он так делал, Рада боялась, что он их случайно выдавит, больно уж мощными выглядели его руки. Но ильтонец всегда двигался мягко и аккуратно, тщательно выверяя каждый свой жест так, чтобы не причинить вреда ни себе, ни другим.

Очаг тлел россыпями малиновых углей, но темно в помещении не было от трех горящих масляных ламп. Лиара направилась к огню, чтобы подбросить сучьев и вскипятить чай. Алеор невозмутимо сидел на полу, аккуратно вытаскивая из ножен свои клинки, проверяя их остроту и убирая обратно. Иронично взглянув на Улыбашку, эльф проговорил:

– Ох, Улыбашка, Улыбашка! Я столько для тебя делаю, а от тебя в ответ одни только проклятия и ругань. Так ты никогда не сможешь наладить контакт с окружающим миром.

– Я сейчас с твоей наглой рожей контакт налажу, - пообещала гномиха, выпутываясь из одеял. Вид у нее был помятый и невыспавшийся. – Вернее, это мой ботинок сделает. Он, знаешь ли, уже очень давно к тебе неравнодушен.

– Это у вас у гномов традиция такая? – глаза Алеора смеялись. – Ну, если так, то можешь ему позволить выразить почтение. Но я бы не советовал, потому что гораздо больше тебя заинтересуют топоры, которые с моей легкой руки согласился предоставить тебе Редлог. Так что будь добра, приструни свои ботинки и сходи в соседнюю комнату, выбери оружие, что тебе подойдет. – Он скромно опустил глаза, возвращаясь к своим кинжалам, и добавил: - Поблагодаришь потом.

Гномиха бросила на Алеора тяжелый взгляд, но ничего не сказала, складывая свое одеяло. Довольно проворно, даже не став умываться с утра, она направилась в соседнее помещение, и Рада поняла, что и на этот раз Алеор победил. Впрочем, она с трудом могла представить себе ситуацию, в которой он бы мог проиграть в словесной перепалке. Язык у этого эльфа болтался на каких-то буквально волшебных шарнирах, а яда было достаточно, чтобы ободрать до костей любого, кто посмел бы с ним тягаться.

Редлог появился уже после того, как они закончили свой завтрак, утреннее умывание и сборы. Куртка сидела на нем как-то неровно и была мятой, словно он спал в ней. Мародер то и дело чесал свою бороду, что навело Раду на мысли о паразитах, подхваченных у медведя. И это бог? Она с сомнением оглядела Редлога еще раз. Никак он не ассоциировался у нее с существом, пришедшим с той стороны Грани и обладающим достаточным могуществом, чтобы вселиться в тело и жить вечно. Впрочем, Каю, уж наверное, было лучше знать, чем ей.

– Готовы? – Редлог не слишком довольно оглядел их и поморщился. Глаза у него, как и всегда, бегали, взгляд метался по сторонам, словно он не в состоянии был подолгу смотреть в одну точку. Нервно почесавшись, мародер кивнул головой. – Думаю, чем быстрее мы отправимся, тем будет лучше. Припасы возьмем чуть дальше, у меня тут недалеко кладовая.

– Благодарю тебя, Редлог, - отозвался Алеор.

– Да чего уж там, - поджал губы тот и первым нырнул в темноту тоннеля.

Так и началось их путешествие. Даже для эльфийских глаз в кромешной темноте тоннелей, куда не попадало ни единого солнечного луча, было все-таки неуютно, а потому Алеор прихватил с собой парочку ламп и большую бутыль с маслом для них. Путешественники растянулись цепью. Первым шагал Редлог, которому свет, кажется, и не нужен был. Сразу за его спиной Алеор нес первую масляную лампу. За ним двигался Кай, ссутулившись, чтобы не скрести головой о потолок тоннеля, на его плечах была нагружена большая часть поклажи. Следом переваливалась сбоку на бок Улыбашка, любовно поглаживая новенькие отличные топоры, висящие у нее на поясе. А замыкали шествие Лиара с Радой, несущей второй фонарь.

Коридоры были не слишком широкими: одному человеку вполне вольготно, а вот бок о бок идти уже сложновато, но они с Лиарой все равно шли рядом, порой соприкасаясь плечами. Маленькая ладошка искорки покоилась в ее руке, и от этого на душе было тепло. Рада то и дело приподнимала фонарь, высвечивая стены тоннеля и оглядывая их, и странные мысли лезли ей в голову.

Конечно, за столько лет, сколько существовали эти тоннели, следы вырубавшего их инструмента могли уже исчезнуть, особенно учитывая высокую влажность, но у нее все равно было стойкое ощущение, что копал этот тоннель Редлог явно не лопатой и даже не киркой. Земляные стены выглядели гладкими, будто их срезала гигантская закругленная бритва, потолок не поддерживало ничего, но при этом земля почти что не осыпалась вниз. Кое-где, конечно, грунтовые воды подмыли стены, и по плотно утрамбованному земляному полу под ногами катались мелкие, выскочившие из стен камушки и комки сухой глины. Только вот если семь сотен лет назад Алеор проходил здесь, и в то время эти тоннели уже существовали, то масштаб разрушений за столь долгий срок был просто ничтожным. К тому же, нигде не было заметно следов починки или укрепления стен: ни решеток, которыми сдерживали оползень, ни деревянных свай, поддерживающих проседающий потолок. Даже земля под ногами была ровной, будто каменная мостовая, и ни один ручеек не пересекал ее и не портил. Рада поймала себя на том, что смотрит под ноги, пытаясь найти выбоину. Если бы удалось отыскать ее, это место перестало бы так нервировать и превратилось бы в более-менее обычную дорогу из тех, по которым ходят люди. Но выбоин не было, пол оставался ровным, как гладко уложенный паркет, и непрошеные мысли о том, что Редлог вполне мог быть богом, снова полезли Раде в голову.

От основного коридора, который время от времени плавно изгибался, обходя лишь одному ему известные препятствия, расходились в стороны ответвления. Часть из них занимали точно такие же схроны, как тот, в котором они жили первые дни, и когда путники проходили мимо, свет масляных ламп тускло отражался на поверхности золотых кувшинов, сверкал в гранях драгоценных камней, путался в густом слое пыли, которым была покрыта старая рухлядь. Другая часть ответвлений темнела черными зевами тоннелей, ведущих неведомо куда, и оттуда тянуло сыростью и холодом. Поначалу Рада еще пыталась считать, сколько таких поворотов они уже миновали, но скоро забросила это занятие. Совершенно ясно ей было лишь одно: без Редлога они бы заблудились здесь через четверть часа и могли проплутать до конца своей жизни, так и не найдя выхода на поверхность. Теперь становилось понятно, почему Алеор так настаивал, чтобы тот согласился их сопровождать.

Редлог показал им небольшую кладовую с припасами. В полу обнаружился деревянный люк, ведущий в ледник, где хранилось мясо и что-то еще, завернутое в тряпицы. Остальные продукты стояли в ящиках вдоль стен, покоились в уложенных рядами мешках или свисали с потолка, увязанные в тугие узлы. Редлог неохотно признался, что дальше будут еще кладовые, а потому тащить с собой сейчас много не имеет смысла. Так что они взяли продуктов примерно на три дня, отчего сумки значительно отяжелели, и вновь зашагали дальше. С удивлением Рада отметила, что для себя Редлог ничего не прихватил. Он шел с пустыми руками, даже без оружия, по крайней мере, того, что бросалось бы в глаза, и его мятая кожаная куртка была расстегнута при том, что сама Рада поплотнее закуталась в свой полушубок. Наверху стояла зима, там трещали лютые морозы, и здесь, внизу, было не намного лучше. Только вот Редлога это нисколько не волновало, и Рада продолжала коситься на него, раздумывая и задаваясь все новыми и новыми вопросами.

Изредка они останавливались у развилок, и Редлог некоторое время размышлял, куда им дальше идти. В такие моменты, когда эхо шагов замирало в темноте тоннелей, Раде слышалось позади них какое-то царапанье, которое тоже со временем затихало. Однажды, обернувшись, она успела увидеть два зеленых глаза, следующие за ними в темноте, но эти глаза моментально метнулись в сторону и погасли, и Рада не была уверена в том, что ей это не показалось. Еще через какое-то время все повторилось, и она не выдержала:

– Медведь с нами, что ли, идет? – громко спросила Рада.

– Медведь? Какой медведь? – Редлог в полном недоумении обернулся к ней, прекратив изучать коридор впереди. Вид у него был настолько искренним, что Рада пожалела, что спросила. Не говоря уже о том, что к нему добавлялся очень нехороший взгляд Алеора, такой тяжелый, что дышать стало трудно. Она вымученно пожала плечами и промямлила:

– Наверное, мне показалось, и это просто Жужа.

– А, тогда ясно, - покивал успокоенный мародер, отворачиваясь к развилке. – Конечно, это Жужа, кому еще тут быть? А медведей здесь нет, странная высокая женщина. Какой медведь полезет в эти норы? Он же не крот! – Редлог хихикнул.