Песня ветра. За Семью Преградами

Довольно быстро молчавшие поначалу Ремесленницы разговорились, принявшись расспрашивать ее о ее жизни за Эрванским кряжем, о пути, который они прошли, краях, которые видели. Больше всего их интересовали женщины по ту сторону гор: какие они, как живут, чем занимаются. Лиара вдруг поймала себя на том, что говорить об этом очень тяжело: она никогда не задумывалась и не приглядывалась специально к обычаям и традициям мелонцев, и теперь сложно было кратко и четко отвечать на заданные вопросы, чтобы слушательницам все было понятно. Как же, наверное, мы с Радой замучили Рей! – вдруг подумалось ей. Сейчас та уже совсем расслабилась и без умолку трещала, расшивая узорами простое белое полотенце, и при этом рассказывая о том, как они этим утром познакомились с Радой и Лиарой, будто самой Лиары тут и не было.

А она вдруг ощутила невероятное тепло всего, что сейчас происходило вокруг. Словно кто-то мягко-мягко обхватил ладонями ее сердце и теперь грел его своим дыханием, шепча, что все будет хорошо. Здесь все было совершенно иначе, не так, как в том месте, которое Лиара когда-то звала домом. Мне бы хотелось остаться с ними навсегда, - подумала Лиара, а потом принялась отвечать на вопрос Фир о том, как они с Радой познакомились. С ними говорить об этом было легко и спокойно.

========== Глава 30. Уроки ==========

Пот градом катил по телу, пропитав насквозь рубашку и выступив темными пятнами на ткани. Дубленку Рада давным-давно сняла, оставшись в предусмотрительно поддетой под нее шерстяной куртке, так резко выделявшейся своей чернотой на фоне белой формы анай. Я здесь как ворона среди чаек, подумала Рада, тяжело дыша и чувствуя, как с влажных волос капают вниз градины пота. Мороз был меньше, чем вчера вечером, но, все же, холодный ветер резал глаза и щеки, будто ножами. А Раде было так жарко, словно ее целиком засунули в печку. Уже битых три часа она нарезала круги по широкому Плацу вместе с молодыми Воинами Каэрос, разминаясь под резкие команды крепко-сбитой женщины по имени Ута.

Она была того же роста, что и Рада, состояла, казалось, из одних только мышц и хмурых воплей. То и дело сплевывая сквозь зубы, Ута как-то странно клонила голову набок, смотря искоса и чуть вздернув подбородок, и это делало ее донельзя похожей на задиристого, вечно недовольного ворона. Сходства только добавляли пронзительные темные глаза, жесткие топорщащиеся во все стороны волосы и не раз ломанный нос с горбинкой, слегка свернутый набок. Вдобавок у нее не хватало левого уха, на месте которого остался лишь крохотный обрубок раковины, торчащий из-под коротких волос.

Дело свое Ута знала едва ли не лучше всех инструкторов, с которыми в жизни приходилось работать Раде. Анай она гоняла нещадно, заставляя нарезать круги, отрабатывать на бегу удары руками и ногами, отжиматься прямо в снегу, выпрыгивать высоко вверх и приседать, сражаться друг с другом в рукопашной и на тренировочном оружии, и вновь прыгать и бегать. И молоденькие девчонки рядом с Радой, стиснув зубы и обливаясь потом, выполняли ее отрывистые команды, щедро пересыпанные проклятиями, оскорблениями и цветистой бранью.

По сравнению с этой муштрой Воинские Академии были легкой прогулкой на свежем воздухе. Даже весь предыдущий путь через Семь Преград лишь едва-едва подготовил Раду к такому. Сердце в груди буквально разрывалось, легкие, кажется, давным-давно уже сгорели от недостатка кислорода, в венах была кислота, а мышцы Рады превратились в туго-натянутые веревки, дрожащие на таком пределе, что еще вот-вот и лопнут.

Эти проклятые бабы, кажется, двужильные! Рада отдувалась, украдкой бросая взгляды на девчонок, тренирующихся вместе с ней. Они дышали тяжелее волов и были мокрыми, как мыши, но при этом выполняли все задания так легко, будто это была не тяжелейшая тренировка, а веселый танец в таверне. Причем большая часть из них была младше Рады как минимум на полтора десятка лет. Она готова была поклясться, что десяти худющим девчонкам с острыми коленками и еще не ушедшей из черт детской мягкостью только-только исполнилось порядка четырнадцати-пятнадцати лет. А скакали они так резво, будто всю свою жизнь только этим и занимались.

Ты просто стареешь, Черный Ветер. Жирку поднабрала, отожралась за эти дни, отвалялась в теплой кровати. И теперь проклятые птенцы с пушком на щеках обходят тебя. От этого внутри разливалось тупое упрямство и желание переиграть их всех, обойти и доказать, что она, проклятье, совсем не хуже всех остальных. И что она тоже способна также носиться и махать руками, а может, даже и получше некоторых. Рада понимала, каким идиотизмом отдавали все эти мысли, но избавиться от них не могла.

В очередной раз сплюнув сквозь зубы, Ута громким голосом проорала:

– Перейти на шаг!

Рада начала замедлять бег, подозревая, что сейчас просто замертво свалится в снег. Остальные анай тоже притормаживали, тяжело дыша и едва слышно постанывая от боли в мышцах. Если поначалу они все поглядывали на Раду с любопытством в темных глазах и изредка перешептывались, то теперь уже, после трех часов невыносимой разминки, смотрели только себе под ноги, не обращая больше ни на что внимания.

– На местееее… стой!

Рада остановилась и согнулась пополам, упираясь руками в колени. Остальные анай тоже замерли в снегу неровной гурьбой, пытаясь отдышаться. Только, кажется, дышать-то уже было и нечем: вместо легких в груди остались только два иссушенных горячих мешка, грозящие лопнуть в любой миг.

– Ну что, бхары ленивые, можете отдохнуть! – рявкнула Ута, оглядывая их всех. – Но недолго, мани ваших за ноги! Чтобы через полчаса все снова стояли здесь, иначе будете бегать до самого заката, а ночью отправлю в горы, медведей пугать. А то отожрались так, что в вас даже слепой пьяный стрелок с трехсот метров попадет, одни бока повсюду!

– Чтоб тебе утопиться в Белом Глазе! – тихо проворчала рядом с Радой худющая, как скелет, долговязая девчонка, но сделала это так тихо, что расслышать помог только эльфийский слух. Рада хмыкнула, испытывая похожие чувства, хоть и знать не знала, что это за Белый Глаз такой.

Отдышавшись, анай начали медленно расходиться. Большая часть поковыляла в сторону едальни, хриплыми голосами обсуждая тренировку, и Рада приметила, что среди них были, в основном, совсем молодые девчонки. Те, кто постарше, расхаживал по Плацу из стороны в сторону, восстанавливая дыхание и разминаясь, чтобы не остыть на морозе. Сама Рада, полной пятерней стерев с лица выступивший пот, похромала к Уте, что поджидала ее в стороне, сложив на груди руки и грозно прищурившись на один глаз.

– А ты очень неплоха, Черный Ветер, - своим скрипучим голосом сообщила она, и Рада даже удивленно вздернула брови, уж точно не ожидая такой оценки. Бросив хмурый взгляд на расходившихся анай, Ута добавила: - Сегодня я погоняла вас на часок подольше, чем обычно, просто, чтобы тебе удобнее было держаться с ними на уровне. Думаю, поглядев на тебя, эти поросята поймут, куда им еще стремиться.

– Спасибо, конечно, первая, - прохрипела Рада сквозь пересохшее горло, мысленно проклиная Уту про себя всеми известными словами, - но в следующий раз можешь так не напрягать девчонок. Они отлично подготовлены, вряд ли им нужны дополнительные нагрузки.

– Отлично? – брови Уты недоверчиво взлетели. – Ну, как скажешь, Черный Ветер. Коли это – «отлично» в ваших краях, думаю, Танец Хаоса продлится недолго, во всяком случае, как только мы к нему присоединимся. – Она ухмыльнулась, и Рада обратила внимание, что нескольких зубов у нее не достает. – Пойдем-ка, передохнешь. Первый клинок просила привести тебя, как только разогреешься. Она не прочь с тобой пофехтовать.