Песочный принц в каменном городе

Некому. Да не за что.

Оставался один Леонид Михалыч, но верить в это мне не хотелось. А, может, и не было никаких жалоб? Может, соврал генеральный, надеясь, что тут же осыплю его мишурой пикантной информации?

Не спалось и не сиделось, от выпитого разболелась голова, а мысли устали в который раз ходить по унылому кругу.

Пришлось долго смотреть телевизор и наматывать круги ногам.

Когда снизошло протрезвление, я вспомнила о девчонках и позвонила, чтобы предупредить о приезде Матвея.

— Откуда знаешь? — спросила Ленка, ответив на мой звонок.

— Мы вместе с ним едем, оттуда и знаю.

— Ок, будь спок, — ответила Ленка и отключилась.

С чувством выполненного долга, я позволила себе то же самое. Закрыв глаза и пролежав несколько минут, прислушиваясь к несуществующим шагам в коридоре, уснула.

Снился Артем, чего уже довольно давно не случалось. Он выглядел грустным, если не потерянным, смотрел глазами кастрированного кота и мурлыкал какую-то песенку себе под нос. Потом увидел меня и спросил:

— Почему ты не вышла за меня замуж?

— Была уверена, что ты шутишь, — ответила я.

— А сейчас бы вышла?

— Да.

— А я сейчас не могу.

Я попыталась расплакаться, чтобы выплеснуть боль от его слов, и поняла, что не могу, не умею. Только дыхнула в его сторону, и тысячи черных снежинок покрыли его темные волосы, сделав тут же седыми.

— А ты бы родила мне ребенка? — спросил старик с глазами любимого человека.

— Да, — ответила согласием, хотя усиленно качала головой из стороны в сторону.

— Жаль, — улыбнулся старик, и лицо его снова сделалось молодым, беззаботным.

Звонок мобильного вырвал из сна.

— С бодрым утром, — услышала голос Матвея в трубке. — Ведь у тебя уже утро, правда? Ты давно проснулась и почти спускаешься. Угадал?

Я бросила взгляд в окно — солнце распластало по небу желтые щупальца; с нелепой надеждой бросила взгляд на часы — стрелки ласково обнимали девятку…

— Сейчас, — выдавила из себя, не захотев соврать и сказать «да».

Я забегала по комнате, наспех умылась, закинула в рот жвачку и поторопилась вниз. Матвей стоял у кофейного аппарата, посматривая на лестницу и на пустую стойку для Машеньки.

— Доброе утро, — бросила я, подбегая.

— Выпей кофе, а то ты сонная, и я соврал на счет утра — почти день.

Я взяла с собой стаканчик и чтобы больше не задерживать никого, забралась с ним в машину.

Выбрала заднее сиденье — и как знала!

Мчались с такой скоростью, что даже не ориентировалась, где едем. Машина, гудки, обгоны. Чтобы прогнать страх, делала вид, что сплю. Если мы в кого-нибудь врежемся, лучше этого не видеть.

С закрытыми глазами продержалась почти два часа. Скучно, темно и курить захотелось.

— Высажу тебя у заправки, — пошел навстречу моему желанию Матвей.

С учетом того, как мне «удается» тушить окурки, наш визит заправка запомнит надолго. Если кто-нибудь, конечно, выживет.

Машина остановилась.

— Отойди вон туда, — Матвей указал на обочину дороги, — пройди чуть вперед, я тебя подберу. У тебя пять минут.

— Я даже добежать не успею.

— Значит, не хочешь курить.

Я поторопилась к указанному шефом месту, прикурила сигарету, но втянуть дым все не получалось. Минута прошла. Осталось четыре.

Может, мне, действительно, не сильно хочется, но раз уж добежала…

Улюлюканья в пролетевшей мимо машине спугнули очередную попытку втянуть дым. Идиоты! Чего так кричать? Никогда не видели курящих женщин? От заправки я отошла — все прилично и безопасно.

Снова попыталась затянуться, на этот раз получилось, но закружилась голова.

Машина Матвея притормозила в двух метрах от меня — вовремя! Я беспечно выбросила сигарету, подбежала к двери, открыла и только собиралась плюхнуться на заднее сиденье, как обнаружило, что оно занято.

Двумя незнакомыми мужчинами.

Я перевела недоуменный взгляд на водителя.

— Нам по пути. Садись! — крикнул он.

Это не мой водитель! То есть, не мой шеф! Но машина-то его?

Сзади послышался гудок, я оглянулась, машина точно такая же, возле которой я продолжала стоять с открытым ртом, дверь со стороны водителя открылась — Матвей.

— Ни на минуту нельзя оставить!

Подошел ко мне, потянул за руку, захлопнул дверь чужой иномарки, не обратив внимания на возмущение мужчин. Усадил меня на переднее сиденье в свою машину.

— Не советую флиртовать на дороге.

Я чуть не подавилась жвачкой.

— Говорила, что нравятся высокие, а там только три карлика и сидело, — укоризненно заметил он.

Бросил быстрый взгляд в зеркало и мрачно добавил:

— И те малолетки.

— Неслыханно! — возмутилась я.

— Я тоже так думаю, — согласился Матвей.

И могу поспорить — то ли с вызовом, то ли злостью. С чего бы? В пять минут я уложилась, пусть даже и не покурила, а он молчал всю дорогу, и только когда были в Одессе и почти подъезжали к офису, сказал:

— Запомни: ты ничего не решаешь и не можешь изменить.

— Вы могли бы хоть сказать, что именно?

Матвей задумался, показались зеленые ворота базы дальнобойщиков, и он ответил:

— Леня не сам руководит филиалом, решения ему, скорее, навязывают, чем выдвигают. Под предлогом опеки.

Я сразу поняла, что Матвей говорил об Андреевне. И не могла с ним поспорить. Это бы было обманом.

— Вот об этом и говорю, — Матвей посмотрел мне в глаза.

Мы въехали в массивные ворота базы, поднялись по ступенькам гостиницы, дверь офиса… На меня дохнуло обреченностью, но я уверенно взялась за поцарапанную ручку…

Тишина, чрезмерно сосредоточенные лица, Леонид Михалыч за своим столом среди кипы документов — редкая картина.

— Ну, — после приветствия сказал Матвей, — вижу, к моему приезду подготовились.

Избегая его взгляда, я поспешила в кабинет к девчонкам.

— А где зам. генерального? — зашептали они.

— Ослепли?

— Матвей? — хихикнула Андреевна, но газетенки спрятала.

И словно предчувствуя, что приезд Матвея связан с ней, начала нервно прохаживаться по комнате, то и дело бросая взгляды на соседнюю дверь, куда ее пригласили буквально через пару минут.