Пёстрые истории о школе и не только…

Горы макулатуры лежали на школьном дворе и ждали, чтобы их поскорее увезли на грузовой машине. А школьники тем временем развязывали стопки газет, выискивая интересные журналы: «Юный натуралист», «Пионер», «Мурзилку», «Юный техник», «Огонёк», и журналы разбегались по новым адресам. И так до следующего сбора макулатуры, когда вновь откроется очередная «изба-читальня».

Однажды нам дали необычное задание: обойти жильцов по указанным адресам и записать, в каком ремонте они нуждаются. Это было самое трудное задание: во-первых, ходить по квартирам надо было после шести часов вечера, когда люди приходили с работы. Во-вторых, выслушивать и записывать все жалобы жильцов, показывавших ржавые трубы, протёкшие потолки, трещины в стенах, проваливающиеся полы и другие несчастья, было невыносимо больно, особенно, когда тебе двенадцать – тринадцать лет, и ты ничем не можешь помочь.

И вот три подружки-шестиклассницы, вооружённые блокнотами и карандашами, вздохнули перед очередной дверью и нажали на звонок. Дверь открылась сразу, как будто нас ждали. На пороге стоял седой старик в вязанной кофте.

– А, записуны, – радостно воскликнул он, улыбаясь. – Милости прошу в наши хоромы.

С театральным поклоном широким жестом он пригласил нас зайти. Мы робко вошли в длинный коридор, вдоль которого стояли какие-то сундуки, над которыми висели тазики. На одном сундуке стоял женский манекен, которым пользуются портнихи, на другом – бюст Аполлона (у нас такой бюст стоял в кабинете рисования).

– Меня зовут Аверченко Аркадий Тимофеевич, – торжественным голосом представился старик и посмотрел на нас так, как будто ждал от нас бурю аплодисментов.

Не дождавшись от нас никакой реакции, он продолжал:

– Не родственник тому Аверченко, – он выделил голосом слово «тому», – а просто его однофамилец.

И опять уставился на нас, ожидая расспросов. Но мы стояли в ступоре, забыв даже о цели нашего прихода.

– Вы знаете, о ком я говорю? – я почувствовала раздражение в голосе старика и вдруг испугалась.

Открылась дверь одной из комнат, и пожилая женщина с вежливой улыбкой подошла к нам.

– Что ты шумишь, Аркаша, откуда им знать, о ком ты говоришь.

– Я говорю о русском писателе-юмористе, о лучшем юмористе России, о Короле смеха! – громко заявил старик. – Вы читали его книги? – грозно спросил он, глядя на нас, готовых расплакаться.

– Нет, – прошептали мы. Мне стало так стыдно, что я, любящая читать, не только не читала, но даже не слышала о таком писателе.

– Ай, я умоляю тебя, Аркадий, – махнула рукой женщина. – Как они могли читать Аверченко? – примирительно проговорила она, подтолкнув нас пройти по коридору на кухню.

Не помню, как мы расспрашивали женщину, что писали в наших блокнотах. Помню только, что нам хотелось побыстрее покинуть квартиру, чтобы не видеть этого однофамильца великого писателя.

На следующий день я пошла в школьную библиотеку и попросила библиотекаря дать мне какую-нибудь книгу писателя Аверченко.

– Аверченко? – удивилась Кира Петровна. – Подрасти, детка, тогда и почитаешь, сейчас всё равно ничего не поймёшь. – Да и нет его книг в нашей библиотеке. Попробуй в районной библиотеке взять его рассказы о детях.

Я прочитала рассказы Аркадия Аверченко «Дети». Они мне очень понравились. Из этой книги я узнала тайну, что надо сделать, чтобы иметь успех у детей, чтобы их душа раскрылась, «как чашечка цветка перед лучом солнца».

Оказывается, не нужно показывать ребёнку, что вы умнее его, потому что он почувствует ваше превосходство и уйдёт в себя. А в нашем случае и напугает его на всю оставшуюся жизнь. А вот если вы прикинетесь наивным, то ребёнок возьмёт вас под свою защиту и раскроет перед вами свою душу.

Не знал, видно, этого секрета тот Аркадий Тимофеевич, однофамилец писателя, а может быть, не очень внимательно читал книги писателя-юмориста. И хотя он не имел успеха у трёх перепуганных девчонок, выполняющих работу взрослых людей, но доброе дело он сделал: познакомил меня с творчеством замечательного, талантливого писателя Аркадия Тимофеевича Аверченко.

«Три встречи»

В детстве я думала, что наша квартира – гостиница. Не было месяца, чтобы к нам кто-нибудь не приезжал, не гостил неделю и даже больше. Бедная мама! Приходилось стелить постели, потом стирать бельё, кормить-поить, помогать купить товары, водить на экскурсии.

Правда, на экскурсии гостей водил папа. Были обязательные экскурсии: Кремль, Красная площадь, ВДНХ, Третьяковская галерея, МГУ на Воробьёвых (тогда – Ленинских) горах. Поскольку папа работал в университете, он мог провести гостей внутрь и показать актовый зал, аудитории, Музей землеведения, бассейн, студенческое общежитие. Показать Москву с расположенной на двадцать восьмом этаже смотровой площадки и даже покормить их в огромных столовых. Папа не расставался со своим фотоаппаратом ФЭД, делал многочисленные фотографии, которые потом проявлял, печатал, рассылал.

Приезжали из разных концов страны. Папа, будучи в экспедициях, сам приглашал людей повидать Москву. А кому же не захочется побывать в столице, если есть, где остановиться? И каждый думал, что он – единственный гость. Помню, из Сибири нам привезли огромные шишки с кедровыми орешками, я носила их в школу, показывала друзьям, угощала.

Поэтому мы не удивились, когда тётя, папина сестра, написала, что к нам едет её соседка Франя (Евфросинья). Тётя просила нас обязательно встретить её, потому что та дальше районного центра никуда не выезжала, даже поезд никогда не видела. А то, что поезд приходит в шесть утра, никого не волновало: в селе встают рано, они-то привыкли.

Первое, что поразило соседку Франю, так это обилие в Москве собак. Она, не отрываясь, смотрела в окно, наблюдая, как собачники выводили своих разнообразных и в основном крупных питомцев на прогулку.

– Гляди, гляди. Мы свиней выращиваем, а они тут собак, – удивлённо говорила Франя, качая головой.

А ещё её поразил негр, которого она повстречала на улице. В те годы негры и в Москве были редкостью, а уж приехавшая из села Франя видела их живьём впервые.

– Смотри ты, какой чёрный, – хихикала она, провожая взглядом чернокожего гостя столицы, – как чугунок!

После завтрака папа спросил Франю:

– Ну, какие планы? Куда пойдём?

– ГУМ, ЦУМ, «Детский мир», – не задумываясь, ответила та.

– О, нет, – взмолился папа, – это не по моей части, терпеть не могу походы по магазинам. – Выручай, дочка, сходи с тётей Франей, покажи ей торговую сторону нашей столицы, – обратился папа ко мне. – Угости её в ГУМе и «Детском мире» фирменным мороженым.

Что мне оставалось делать? Собралась, а тётя набрала сумок и – к двери.

– Вы забыли переобуться, – напомнила я тёте.