Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II
Шрифт:
В а л е р и й. Вы что-нибудь понимаете?
И в а с ь. Не хотелось об этом во время помолвки. Ну, уж если так вышло… (Коле.) Объясни, Быстров.
С е м е н (Валерию). Ты что… ничего не знаешь?
К о л я. Слово Черешне. Это его идея, пусть и объясняет.
В а л е р и й. Вы постановили перейти с блоков на другой конвейер?
И в а с ь. Нет, мы остаемся на блоках. Зато мы что-то другое постановили. До самого конца реконструкции все наши премиальные, все прогрессивные — словом, все, что заработаем свыше средней зарплаты, отдадим на жилищное строительство,
Ж а н н а. Ну, как?
В а л е р и й. Вы… и меня подписали?
К о л я. Еще бы! То, что ты заболел, не означает…
В а л е р и й (после паузы). Я обманул вас. Я не был болен, Я просто струсил, потому и не пришел на совещание. Не мог в глаза вам смотреть. Я ведь все знал о металле. Я скрыл. Я хотел заработать.
С а н я. Валера!
Ж а н н а. Ты мог такое сделать? Ты?..
В а л е р и й. Я вам все скажу. У меня долг. Крупный долг. Но я вас очень прошу: пусть стоит и моя подпись…
С т е п а н и д а. Кому это ты должен?
К о л я. Почему же ты нам не сказал?!
Входит В и к т о р и я. Она в таком экстравагантном платье и так сверхмодно причесана, что все глаза — на нее. С т е п а н и д а даже ахнула.
В и к т о р и я. Приятного аппетита!
Молчание. Она подходит к столу.
Что за сервировка? Здесь, если не ошибаюсь, помолвка, а не пьеса из времен оккупации? (Валерию.) Почему на столе нет нормальной посуды?
В а л е р и й. Все было заперто.
В и к т о р и я. Разве ты не знал, где ключи?
С т е п а н и д а. Вы… его квартирная хозяйка?
В и к т о р и я. А вы, насколько я понимаю, мамаша его счастливой невесты? Я вас умоляю: будьте к нему внимательны. Хочется верить, что я передаю его в надежные руки. По утрам он любит чай и зернистую икру, на обед — деваляй. Костюмы — исключительно модные.
В а л е р и й. Замолчите, а то я…
В и к т о р и я. Не волнуйся, мой котик. (Сане.) Он у меня потрясающе нервный. (Валерию, грубо.) А теперь отдай мне долг. Здесь же. Сейчас же. У меня есть нотариальная расписка.
С а н я (Валерию). Так это ты ей…
С т е п а н и д а. За что ты ей должен?
Я р е м ч у к. Саня… Степанида… Не надо. Сейчас не надо. Вы только посмотрите на эту…
К о л я (Виктории). Сколько?
В и к т о р и я. Может быть, ты думаешь, детка, отдать за Валерия долг, заработав какие-то копейки на своем сером чугуне? Знаешь, сколько он мне должен? Семьсот.
К о л я. Вот вам. (Протягивает Виктории сберкнижку.) Это на предъявителя. Можно получить хоть сейчас.
В и к т о р и я (раскрывает книжку). О-о! Но… тут семьсот двадцать.
К о л я. Проценты.
В а л е р и й. Забери. Сейчас же забери у нее книжку. Не надо мне твоих денег.
К о л я. Бери, пока не передумал. Подожду с моторной лодкой. Не горит.
В и к т о р и я. Что ж? (Прячет книжку.) Спасибочки. (Достает из сумочки бумажку и протягивает Сане.) Возвращаю
его документы.С а н я (читает). Что? Что такое?
В и к т о р и я. Справка о том, что гражданина Трегуба досрочно освободили из тюрьмы.
С т е п а н и д а. Из тюрьмы?! Боже мой!.. Доченька…
Я р е м ч у к. Так вот оно что!
С а н я (Валерию). Ты… ты мне лгал? Ты все налгал мне?! Вот о каком ты друге рассказывал? А я… верила, верила…
Со слезами выбегает.
В и к т о р и я. Не люблю мешать семейному счастью.
Уходит.
В а л е р и й. Ну? Что вы все уставились на меня? Почему вы молчите? Объявляйте собрание, резолюцию пишите, исключайте меня…
Ж а н н а. Попал в такую беду и скрывал… От кого скрывал? От своих?
С т е п а н и д а. Ивась, идем отсюда. Что ты здесь забыл?
И в а с ь. Постойте, мама. Мне нужно спросить. (Валерию.) Как ты мог? Ты ведь рабочий человек, у тебя мозоли на руках…
В а л е р и й. Не читай мне мораль! (Сел, закрыл глаза руками.)
Я р е м ч у к (Валерию). Не плачь. Ты ведь не баба.
С т е п а н и д а. Крокодиловы слезы.
В а л е р и й. Ошибаетесь, мама.
С т е п а н и д а. Не смей, не смей меня так называть.
В а л е р и й. Я вас так ни разу не называл. Но хотел называть… И сказал сейчас потому, что подумал: ну, а был бы я вашим родным сыном?..
С т е п а н и д а. Избави меня, боже!
В а л е р и й. Неужели и тогда отвернулись бы? Сын пришел бы и сказал: «Я в болоте по самые уши, сам себе опротивел. И вот честно жить захотелось, чисто жить, как вы, как все люди живут. Помогите. Простите. Дайте руку…»
С т е п а н и д а. Я не бог, я грехов не прощаю.
С а н я (входит, идет за перегородку, вытаскивает из-под тахты чемодан). Это твои вещи? (Валерий утвердительно кивает головой.) Больше ты ни минуты не останешься здесь.
С т е п а н и д а. Александра! Тебе в глаза плюют, а ты… Вот таких и обманывают!
С а н я. Каких?
С т е п а н и д а. Тех, которые верят.
И в а с ь. Что же по-вашему, мама, жить, как в лесу? По звериному закону: «Никому не верь, тогда и тебя не обманут»? Разве он не на той же земле, что и мы, не среди таких же людей? Как же на нем, на живом, ставить крест?
В а л е р и й. Саня… Сашенька…
Я р е м ч у к (Валерию). Пока суд да дело, пошли ко мне.
Продолжительная пауза.
С т е п а н и д а (как бы очнувшись от раздумья). А почему это к тебе? Домой собирайтесь. (Валерию.) Бери чемодан.
Маленькая комната в квартире заводского дома. Кушетка. Старенькое пианино, этажерка с книгами и нотами, столовый стол. На столе ручная швейная машина. Возле нее шитье. За балконной дверью заводские огни.