Пьесы

С и м о н с о н. Я тронут вашим сочувствием. Могу успокоить — это были неполадки организации. Я уволил шеф-директора и все взял на себя.

Входит А л л а Ю р ь е в н а с подносом.

К а з а ч к и н. Кофе, мсье Симонсон?

С и м о н с о н (похлопал себя по груди). Мотор… барахло.

Д р у я н о в. Тогда боржоми.

С и м о н с о н. О, боржоми… (Пьет.)

Г о л о с Б е р е з о в с к о г о (по селектору). Игорь Петрович, Игорь Петрович! Мне нужно вас срочно увидеть.

Д р у я н о в (в селектор). Не порите горячку. Зайдите минут через двадцать.

С и м о н с о н. Я буду откровенен. Цель моего приезда — ознакомиться с одним из лучших мировых производителей нашей продукции. Теперь я шеф-директор и сам должен смотреть, где что… плохо лежит. (Снова и так же мощно захохотал, и действительно это выходит у него очень симпатично.) Поверьте, это только гиганты, миллиардеры, акулы могут позволить себе безделье. Я котельщик, мой сын и внук отдают свою жизнь нашей профессии. Поверьте, деньги нигде легко не достаются.

К а з а ч к и н. У вас очень мощное конструкторское бюро. И скоро вы ждете результатов?

С и м о н с о н. Ну, я так понял, что вы тоже их ждете. (Друянову.) Я желал бы встретиться с господином Березовским, вашим главным конструктором.

Д р у я н о в (не моргнув глазом). Он в отпуске.

С и м о н с о н. Если быть честным, я встревожен.

Д р у я н о в. Чем же?

С и м о н с о н. Вот этим его отпуском. Если вы вновь нас опередите, для нашей фирмы это — крах.

К а з а ч к и н. Зачем же так пессимистично, мсье! Несколько миллионов, я думаю, у вас все-таки останется.

С и м о н с о н (почти огрызнулся). Вы думаете, миллион — это много? Такие расходы… (Взял себя в руки.) Вот поэтому так трудно иметь дело с вашими торговыми представителями.

Д р у я н о в. Почему?

С и м о н с о н. У них никогда не было собственного миллиона. Другая психология.

Друянов и Симонсон смеются.

Я еще побуду у вас на заводе, если разрешите. Может быть, дождусь мсье Березовского.

Все встали.

Д р у я н о в. Гостеприимство, гостеприимство и еще раз гостеприимство — наш девиз. Господин Казачкин в вашем распоряжении.

С и м о н с о н. А если на этот раз первыми будем мы?

Д р у я н о в. Поживем — увидим.

С и м о н с о н. Нет… Мне это не подходит. Мне надо сначала увидеть, а потом еще немного пожить.

В кабинет стремительно входит Б е р е з о в с к и й.

Б е р е з о в с к и й. Николай Николаевич!

К а з а ч к и н. Позже, позже… товарищ.

Б е р е з о в с к и й. Игорь Петрович!

Д р у я н о в. Но вам же сказали, товарищ Канунников, позже.

С и м о н с о н. До свидания, господа. (Уходит вместе с Казачкиным.)

Д р у я н о в. Этот старикашка — не кто иной, как господин Симонсон, бывший владелец нашего завода. Могу поздравить — на прицеле у них новый котел. И очень этот старикан волнуется: вдруг мы его опять опередим?

Б е р е з о в с к и й. А если на этот раз он?..

Д р у я н о в. Не понял?

Б е р е з о в с к и й. Если на этот раз он опередит?

Д р у я н о в. Вас почему на митинге не было? Я же объявил список, кто обязан быть.

Б е р е з о в с к и й (не отвечая). Игорь Петрович, сядьте и спокойно меня выслушайте, без экспрессии. Семеняка сегодня встречается с Лобановым. Они уже договорились по телефону.

Д р у я н о в. Откуда столь ценные сведения?

Б е р е з о в с к и й. Какая разница… Ну, у Казачкина очень милая секретарша…

В кабинете Казачкина Семеняка поднимает трубку.

Д р у я н о в. Неисправим, Андрей Павлович.

Б е р е з о в с к и й. Лобанов — злейший враг моей конструкции, и если он договорится с новым директором… Простите, я хочу сказать, с этим Семенякой…

Д р у я н о в. Опять хотите выбросить белый флаг, Андрей Павлович? У вас же есть решение, ну так говорите. Договаривайте.

Б е р е з о в с к и й (изумленно). Почему вы решили, что у меня есть решение?

Д р у я н о в (жестко). Ваше решение — согласиться с планом освоения вашего котла, не дожидаясь модернизации завода. Друянов выигрывает, ибо отпадет причина его снятия, а вы готовы хоть на соплях строить свое детище. Так?

Б е р е з о в с к и й. Не сметь кричать на меня!

Д р у я н о в. Я спрашиваю — так?!

Б е р е з о в с к и й (тихо). Да, именно так. И нечего тут выдумывать. Не из таких ям вылезали.

Д р у я н о в. Вы-то, Андрей Павлович, вообще в яму не попадали. Потому так храбро в нее и лезете. А я не хочу. Не хочу. (Быстро выходит в приемную. Алле Юрьевне.) Освободите мой кабинет. (Уходит.)

Березовский поспешно уходит в другую сторону. К столу Олечки медленно подходит С е м е н я к а.

О л е ч к а. Устали, Дмитрий Остапович?

С е м е н я к а. Вроде… нет.

О л е ч к а. Вы хоть обедали сегодня?

С е м е н я к а. Жарко. (Не сразу.) Меня никто не спрашивал?

О л е ч к а. Звонил Лобанов. Скоро будет. Как условились.

С е м е н я к а. Лобанов, Лобанов… взлети выше солнца… Ну что ж, подождем. (Идет в кабинет. Садится за стол. Перекладывает бумаги, лежащие на столе.)

К столу Олечки подходит пожилой человек в черном праздничном костюме. Весь в орденах и медалях. В руках множество свертков и цветы.

С и в о л о б о в. Извиняюсь, девушка. К товарищу из Москвы можно пройти?

О л е ч к а. Вы — товарищ Сиволапов?

С и в о л о б о в. Не-ет… Сиволобов моя фамилия.

О л е ч к а. Простите, пожалуйста. Проходите.

Сиволобов входит в кабинет.

С и в о л о б о в. Разрешите войти?