Пьесы
Шрифт:
Я счастлив! Я счастлив!
С е д а я ж е н щ и н а. …На моего сына. В сорок первом году он кончил десятилетку. И вместо института они пошли воевать. Вы, наверное, тоже только что кончили десятилетку?
А л е к с е й. Да.
С е д а я ж е н щ и н а. Мой сын погиб весной сорок пятого.
Пауза.
Я с вами заговорилась и совсем забыла про адрес. Вот он. (Протягивает бумагу.)
М а р и я. Спасибо.
С е д а я ж е н щ и н а.
А л е к с е й. Нет.
С е д а я ж е н щ и н а. Понимаю…
А л е к с е й. Как звали вашего сына?
С е д а я ж е н щ и н а. Алексей.
Алексей и Мария уходят.
А мой сын так и не успел полюбить.
Бульвар. Ф е д о р.
Входят А л е к с е й и М а р и я.
Ф е д о р. Ну как, нашли Балашова?
А л е к с е й. В общем, так. Через три дня он будет в Москве. Адрес я его узнал. Так что поговорим.
Ф е д о р. А может быть, с ним не стоит разговаривать?
М а р и я. Как — не стоит?
Ф е д о р. А вот так. Зачем нам Балашов?
А л е к с е й. Как — зачем? А его дети?
Ф е д о р. А мы детей решили усыновить.
М а р и я. Кто это мы?
А л е к с е й. Ты, что ли?
Ф е д о р. Не только я. Весь завод.
А л е к с е й. Какой завод?
Ф е д о р. Наш завод. Тот завод, над которым ты вчера острить пробовал. В перерыве рассказал я об этом только Иванову. Собрали ребят. Мы не стали вздыхать и распускать нюни. Мы пошли в комитет, пошли в партком. Шум на весь завод подняли. И все, как один, решили: детей усыновляем, деньги высылаем. В Москву перевозим. Понял, Алешка? Здорово?
М а р и я. Жалко.
Ф е д о р. Что жалко?
М а р и я. Жалко, что меня там не было. Все без меня решили. Вообще это просто здорово! Был же сын полка… А у нас будут дети завода.
А л е к с е й. А Балашов?
Ф е д о р. Что — Балашов?
А л е к с е й. Может, он не захочет, чтобы его детей усыновляли. А потом, может быть, он порядочный человек.
М а р и я. Порядочный человек двух детей не бросит.
А л е к с е й. Мало ли что бывает. Детям отец нужен… Я все-таки встречусь с Балашовым.
Ф е д о р. А наш завод — отец мировой. Дай бог, чтоб у каждого такой папаша был. Да, Мария, сейчас на завод надо зайти.
М а р и я. Пошли.
Ф е д о р. Звони, Алексей, а лучше заходи.
А л е к с е й (про себя). Ясно…
Ф е д о р. Так вот, Мария, какое дело.
М а р и я. Какое?
А л е к с е й. Все. (Незаметно уходит.)
Ф е д о р. Надо же кому-нибудь ехать за ними в Сибирь…
М а р и я. Подожди, а где Алексей?
Ф е д о р. Алексей? (Оглядывается.) Наверно, домой пошел.
М а р и я. Неудобно получилось.
Ф е д о р. Да нет. Он же понимает.
М а р и я. Что понимает?
Ф е д о р. Понимает… Ты… я… И вообще ребята говорят, чтобы мы вдвоем с тобой поехали.
М а р и я. А почему мы вдвоем?
Ф е д о р. Ну как же. Все-таки все знают, что мы с тобой… Всегда вдвоем…
М а р и я. Ну
и что?Ф е д о р (смущенно). Вроде… любовь у нас.
М а р и я. Любовь… Но почему, если двое ходят вместе в кино, в театр, разговаривают, провожают друг друга, почему считают, что это уже любовь?
Ф е д о р. А разве нет? Я ведь действительно…
М а р и я. А я?.. Разве я тебе когда-нибудь говорила?..
Ф е д о р. Нет.
М а р и я. Федор, ты очень хороший парень. Ты мой большой друг… Но любовь — это, наверно, что-то совсем другое. Я люблю, но не тебя.
Ф е д о р. Алексей?
М а р и я. Алексей.
Пауза.
Я должна была сказать тебе раньше…
Ф е д о р. Мария…
М а р и я. Но это все так неожиданно.
Ф е д о р. Не надо. Не надо меня успокаивать. Мы с тобой обойдемся без этого. Лучше, когда все ясно.
М а р и я. Все ясно? Какой-то ты спокойный…
Ф е д о р. «Спокойный»… как пульс покойника…
Пауза.
Нас никто не учил говорить о любви… Вот у тебя глаза серые… Курносый нос, волосы обыкновенные, даже не вьются… А уйти мне от тебя трудно… Трудно… Завтра утром я поеду в Спасск. Нельзя терять время.
М а р и я. А твоя мать? Останется одна?
Ф е д о р. Мне обязательно надо уехать.
М а р и я. Поезжай. И не беспокойся. Ведь я остаюсь в Москве. Ты скоро приедешь. И все будет хорошо.
Ф е д о р. До свидания, Мария.
М а р и я. До свидания…
А л е к с е й идет по городу.
В ы с о к и й п а р е н ь. Сколько времени?
Алексей молча показывает на часы.
Сейчас он прилетит. Тихо, сейчас объявят. Прилетела.
По радио начинают передавать музыку.
(Хватает Алексея за руку.) Почему же не объявляют? Какую-то музыку передают…
А л е к с е й (освобождая руку). Это Чайковский.
В ы с о к и й п а р е н ь. Что они там, в радио? Не соображают, что ли? Все ждут, а они музыку завели.
А л е к с е й. Ждут? Кого?
В ы с о к и й п а р е н ь. Как — кого? Ты кого ждешь?
А л е к с е й. Я… Предположим, ее.
В ы с о к и й п а р е н ь. Вот и я. И все ее ждут.
А л е к с е й. Не понимаю.
В ы с о к и й п а р е н ь. И я не понимаю. А может, пока данные оттуда идут? Все-таки время нужно?
Алексей молчит.
(Доверительно.) Я, понимаешь, с работы иду. Думаю, до дома не дойду — объявят. Представляешь — объявят, а я в это время на лифте поднимаюсь.
А л е к с е й (неуверенно). Представляю.