Петля Сергея Нестерова
Шрифт:
Все встали, в том числе и Прокопов.
– Андрей, ты, где остановился, в «Пекине»? – спросил Поздняков. – В Москве раньше был? Сереж, возьми пока шефство над Прокоповым. Лады? Ну, давайте, давайте! Потом состыкуемся.
Поручение шефа было не в тягость. Нестерову Прокопов сразу приглянулся.
– Андрей Васильевич, давайте зайдем к дежурному, отметим пропуск, а потом решим, что дальше делать.
– Сергей, извините, не знаю как вас по батюшке, давайте на «ты»? А то с этой дипломатией, кривись она коленом, много не наработаешь.
– Да без проблем! Так что, какие пожелания?
– Слушай, а далеко Петровский пассаж? Жена мне тут список написала, хорошо рука не отсохла, вон, аж на двух листках! Сказала, чтоб я обязательно в ГУМ, это я сам знаю, где он находится,
Тем временем они по Кузнецкому мосту практически дошли до ЦУМа, осталось дорогу перейти, и тут Нестеров вспомнил о первом законе гостеприимства.
– Андрей, ты обедал сегодня?
– Перекусил немного, – неубедительно промямлил краснодарец.
– Понятно. Вот кафе, мы тут с мужиками порой закусываем, но сейчас надо будет его использовать по прямому назначению. Всё, возражения не принимаются, давай, заходи. Смотри, вон столик в углу свободный, иди, садись, пока не заняли, а я пивка принесу…
Первая кружка прошла залпом, и разговор завязался.
– Сереж, ты давно в Управлении?
– Больше года, я второй факультет Вышки окончил. А ты?
– А я в Минске, на двухгодичных учился. После срочной в Краснодарский университет поступил, на последнем курсе предложили в органы, потом Минск и обратно домой. Я ж местный, с Кубани; родители, мама с папой, в станице под Тихорецком живут. Зову их в Краснодар, так ты что! Ни в какую! У нас, мол, хозяйство, кура-птица, живность всякая, язви ее в коленку! А у мамы руки больные, летом-то ничего, но зимой беда! Пальцы сжать не может. И боли страшные. Батя говорит, днем она виду не подает, а ночью, во сне, стонет и плачет. Говорю: «Мама, давайте я вас врачам покажу, что ж вы мучаетесь, разве так можно?» Бесполезно. «У вас своя жизнь, – говорит, – ты на ответственной работе, мы тебе и Светочке мешать только будем»… Бесполезно разговаривать… А ты-то как? Родители живы?
– Мама. Я с мамой живу. Родители разошлись, когда мне было тринадцать. Сначала жили втроем в одной комнате в коммуналке: мама, старший брат и я. Потом брат женился, получил квартиру и уехал, а я остался с мамой.
– Вот оно как! Язви меня в коленку! Я-то подумал: «Сынок какого-нибудь крупного начальника»… Чего улыбаешься? А что я должен думать? Парень молодой, работает в центральном аппарате, начальство к нему с уважением, вывод какой? Блатной, как пить дать, блатной. Сереж, не обижайся! Чего дурная голова не придумает? Давай лучше еще по пивку, я возьму.
Их разговор прервал голос Михалыча:
– …Нет, Слав, я тебе говорил, что они здесь; куда они денутся с нашей подводной лодки? Молодец, Нестеров, не обманул ожиданий старших товарищей… Андрей, сиди! Мест хватит… Та-а-к, чем угощаем гостя? Пивом? Понятно! Пиво без водки – это для разводки!
Услышав слова Позднякова, Нестеров подумал: «Не попадет сегодня Прокопов ни в ЦУМ, ни в Пассаж». И был не прав. Часа через два, перед самым закрытием, в Петровский пассаж они все-таки попали. Все вместе. Правда, ничего не купили, поскольку в состоянии, в котором находились, никак не могли договориться по расцветкам на отдельные изделия, заказанные Светланой, женой Прокопова. Общим голосованием решили перенести поход Андрея по магазинам на понедельник, а все ранее принятое залакировать красненьким…
Воскресенье прошло для Нестерова в постоянной борьбе с головной болью. А уже в понедельник, с десяти утра, они с Лукашевым, стажером, начали «шерстить» билеты в кассах Аэрофлота.
Когда девчонки, работающие там, принесли им пачки, сшитые суровыми нитками, Нестерову чуть плохо не стало. Во-первых, количество, ну, и качество тоже. Разбирать эти каракули?! Врагу не пожелаешь такого счастья… Через пару часов внимание стало притупляться, работа двигалась крайне медленно. К тому же активно действовали внешние рассеивающие внимание факторы: молоденькие симпатичные блондинки, брюнетки и особенно одна рыженькая, веселая, в коротенькой юбочке. Все они с завидной
регулярностью мелькали перед глазами, туда-сюда, туда-сюда. Ножки, ручки, кофточки, бретелечки… Как тут можно работать нормальному человеку?!Нестеров, чтобы ускорить процесс, стал изобретать всякие методы совершенствования неблагодарного труда: по первой букве фамилии; по номеру паспорта. Потом плюнули и вернулись к первоначальному варианту: к полной проверке фамилии и паспортных данных. Совершенно ошалевшие, к шести часам они вернулись в Управление. Оказалось, теперь вся надежда на них: нигде никаких зацепок, чтобы выйти на Капсалова, так и не нашли.
Второй день тоже прошел впустую. Только на третий, уже в состоянии отчаянности и безнадежности, Нестеров услышал от Лукашева с сомнением в голосе: «Серега, я, кажется, нашел!» Трижды проверили, все сходится – он! Вылет – завтра, в шестнадцать пятнадцать из Внуково. Бегом рванули в Управление, времени оставалось меньше суток. Поздняков вызвал еще двоих, стали прикидывать, где ждать и брать Капсалова. Получалось, самый ожидаемый вариант – аэровокзал на Ленинградском проспекте. Подготовили план проведения операции: две бригады наружки, Поздняков и с ним три опера работают на аэровокзале; еще одна бригада и два опера в режиме ожидания подстраховывают в аэропорту Внуково.
Доложили заместителю начальника Управления, который после переговоров по «кремлевке» «обрадовал»: дали только одну бригаду наружки в составе шести сотрудников на двух машинах. Начальник своей рукой внес исправления в документ и поставил утверждающую подпись. План перекраивали на ходу.
За два часа до отправления автобуса к ташкентскому рейсу они приехали на Ленинградский проспект, расположились, распределили сектора наблюдения и роли при захвате Капсалова. Однако прошло два с половиной часа, а объект не появился. По условному знаку Позднякова все собрались в центре зала.
– Дальше ждать бесполезно. Давайте во Внуково, там только Сомов и стажер, вдвоем они ничего не сделают. Всех возьмешь? – спросил он, обращаясь к старшему бригады.
– Возьмем. Плотненько будет, но ничего, не маленькие… Погнали, мужики!
«Жигули» – «копейки» с форсированным движком по Москве двигались в рваном ритме, рывками, то слева, то справа, обходя транспорт. Иногда до борта обгоняемой машины оставался сантиметр и того меньше, но водители не успевали даже испугаться – ненормальные «копейки» были уже далеко впереди. Дважды проскочили на «красный», а на «желтый» – вообще без счета. Несколько раз наперерез бросались гаишники, тогда водители включали проблесковые маячки, спрятанные под решеткой радиатора, и они сразу же понимающе «снимали» претензии. Уже на подъезде к Внуково, там, где тягучий длинный подъем, машины стали сходу обходить грузовик. Вышли на встречку, и Нестеров, сидевший во второй машине на переднем сидении, с ужасом увидел идущий под горку на скорости лоб в лоб панелевоз. Что сделал водитель, Сергей так и не понял: «копейка» будто подпрыгнула и как ракета рванула вперед, чудом пролетев между грузовиками. Когда остановились на стоянке у здания аэропорта, Нестеров отметил, что от пота у него промокла не только рубаха на спине, но и брюки на заднице. Однако рассусоливать было некогда. В первую очередь нашли своих, потом уже познакомились с опером из внуковского транспортного отдела, одетым в форму гражданской авиации. Выяснилось, что отправление рейса на Ташкент отложили на два часа по метеоусловиям, а что будет дальше с погодой – пока не понятно.
Народу во Внуково, как всегда, было много. Люди сидели и лежали на скамейках, газонах. Поздняков собрал оперработников на автостоянке перед залом прилета.
– Значится так, бойцы! Вот как сейчас стоите – разбиваетесь на пары, отсчет от Воробьева. Первая двойка – площадь перед залом вылета, вторая – стоянка такси и рейсовых автобусов. Третья кто? Нестеров, Лукашев – вы в скверик рядом с вокзалом. К каждой паре на прямой видимости – по сотруднику наружного наблюдения. Фотографии у всех есть? Задача одна: найти! Опять повторяю: найти! Как только засекли, один оповещает сотрудника наружного наблюдения, а второй ведет Капсалова и служит для всех ориентиром.