Петр I. Добрый или злой гений России

Уповая на Англию, шведы не стали уступчивее, заявляли, что готовы «питаться корой, одеваться в бересту и сражаться до последней капли крови». В начале 1720 года Англия и Швеция подписали союзный договор, однако, британские обязательства в нем были сформулирован весьма туманно: помощь английского флота Швеции не означала объявление войны России. Следом шведы заключили мир с Ганновером, Пруссией и Данией, уступив им все свои владения в северной Германии. Король Польши Август Сильный продемонстрировал свою враждебность русскому царю еще годом раньше, вступив в Венский союз. Россия потеряла всех своих бывших союзников, оказалась в политической изоляции, казалось, над ней сгущаются громовые тучи.

Швеция и Англия разработали грандиозную международную операцию вторжения в Россию, в которой предложили принять участие Австрии, Франции, Дании, Пруссии, Польше и ряду немецких княжеств. Англия предоставляла свой могучий флот для высадки союзной семидесятитысячной армии в восточной Прибалтике. Планировалось, что Турция нанесет удар по России с юга. Но когда дело дошло до практических действий все страны кроме Англии под различными предлогами отказались воевать за шведские интересы против сильной русской армии. Петр, хотя и привел свои войска в полную боевую готовность, не верил, что и Англия пойдет на большие жертвы ради Швеции, считал, что она ограничится демонстрацией сил британского флота.

В мае 1720 года шведско-английский флот под командованием адмирала Норриса появился на рейде Ревеля, высадил десант на небольшой остров Нарген, сжег одну избу и баню. Не обнаружив на нем ничего более достойного для карательной экспедиции, Норрис увел корабли обратно в море согласно рекомендации Апраксина держаться от русских бастионов и флота «в пристойном отдалении». С изрядной долей юмора резиденты царя опубликовали в европейских газетах информацию о «крупном» успехе англичан и шведов на богом забытом пустынном острове.

Несмотря на присутствие британского флота в Балтийском море, Петр не стал отказываться от наступательных операций – решил наглядно показать шведам тщетность их надежд на английскую защиту от разорительных русских рейдов. Царь приказал командующему русскими войсками в Финляндии князю Михаилу Голицыну, не ввязываясь с английским флотом в большое сражение, атаковать северную Швецию в районе города Умео. Князь не только блестяще справился с поставленной задачей, но и дал ожесточенное сражение сильной шведской эскадре у острова Гренгам, пленив четыре неприятельских фрегата. Морской бой произошел на глазах Норриса, однако английский адмирал и пальцем не пошевелил, чтобы вмешаться. Всей Европе стало ясно, что русский царь не откажется от своих прибалтийских завоеваний ни при каких условиях. Швеция, понадеявшись на помощь британцев, отказавшись от территорий в Германии, осталась у разбитого имперского корыта.

Под давлением риксдага [93] Ульрика Элеонора отреклась от короны в пользу своего мужа принца Гессен-Кассельского, взошедшего на шведский престо под именем Фредрика I. Нового короля погибающей державы Георг I известил, что продолжение войны с русским царем приведет только к его дальнейшему усилению и полному истощению Швеции, рекомендовал возобновить мирные переговоры с Россией. Но Фредрик питал надежды, что его противник также изнурен войной, что позволит Швеции заключить мир на приемлемых для нее условиях – возвращение Лифляндии и Эстляндии. Его иллюзии развеял французский посол в Стокгольме Жак де Кампредон, побывавший в Петербурге с посредническими дипломатическими услугами. Одетый в матросскую куртку Петр принял его на Адмиралтейской верфи, где занимался подготовкой к спуску на воду очередного корабля. Француз пытался внушить царю, что его слава только возрастет, если он проявит великодушие по отношению к Швеции, если вернет ей Выборг и Лифляндию с Эстляндией, получив взамен Нарву и Ингрию с Петербургом. Речи посла развеселили Петра. Царь сказал, что он никак не может разменивать Петербург на что-либо, так как он никогда не принадлежал шведской короне, добавив, что ради славы он охотно последовал бы совету посла, если б не боялся прогневить бога, отдав то, что стоило его народу столько трудов, денег, крови и пота. По возвращении в Стокгольм де Кампредон проинформировал Фредрика I о том, что нет никаких шансов добиться от русского царя уступок, его могущество возрастает такими темпами, что в будущем он сможет потребовать еще больше, пока не поздно надо проявить благоразумие и соглашаться на все его предложения. «Если этот государь проживет еще лет десять, он сделается опасным даже для самых отдаленных держав». Соображения о мощи русского царя Кампредон дополнил в сообщении правительству Франции: «При малейшей демонстрации его флота, при первом движении его войск ни шведская, ни датская, ни прусская, ни польская корона не осмелятся сделать враждебного ему движения, ни шевельнуть с места свои войска… Он один из всех северных государей в состоянии заставить уважать свой флаг».

93

Риксдаг – парламент Швеции, высший представительный и законодательный орган.

Мирные переговоры между Швецией и России возобновились в финском городе Ништадт в конце апреля 1721 года. Камнем преткновения на них стал Выборг. Шведские переговорщики настаивали на его возвращении, Брюс и Остерман, выполняя строжайший наказ царя, категорично отказывались отдавать крепость, которая могла угрожать Петербургу. Переговоры затягивались…

Чтобы усилить давление на несговорчивую Швецию, Петр успешно сочетал силовые акции с политическими: пригласил в гости герцога Голштинии Карла Фридриха – племянника Карла XII, который претендовал на шведский престол и имел в Швеции своих сторонников. Герцог давно уже искал поддержки русского царя и сватался к его старшей дочери Анне [94] . Петр радушно принял будущего зятя и публично оказывал ему всяческое расположение. Фредрик I встревожился, понял, что, продолжая упорствовать, может лишиться не только Выборга и всей Прибалтики, но и самой короны. Сломленный король сдался. 30 августа 1721 года между Швецией и Россией был подписан Ништадтский мир, по которому Фредрик I уступал русскому царю и его преемникам в вечное владение Ингрию, Лифляндию [95] , Эстляндию и часть Карелии с Выборгом.

94

Бракосочетание Анны и Карла Фридриха состоялось в 1725 г. Их сын под именем Петр III стал русским императором в 1761 году.

95

За Лифляндию предусматривалась денежная компенсация в два миллиона талеров.

Известие о долгожданном мире достигло Петра на его пути в Выборг через четыре дня. Царь приказал немедленно возвращаться в Петербург, вошел в Неву на бригантине при громе выстрелов. В паузах между залпами Петр громким голосом извещал собравшийся на берегу народ о долгожданной счастливой виктории. Петербург захлестнула небывалая череда празднеств на целый месяц – пиры, маскарады, танцы, фейерверки, салюты… Народ угощался даровым вином и пивом. Царь ликовал, находился на вершине счастья – достигнута главная цель, ради которой он жил. «Сия радость превышает всякую радость для меня на земле». Никогда еще «наша Россия такого полезного мира не получала». Одетый на маскараде в костюм голландского матроса государь лихо бил в барабан, пел, пил, танцевал на столах; объявил всеобщую амнистию и прощение недоимок.

Северная война продолжалась двадцать один год. Ее результат трудно переоценить: завоевав Прибалтику и получив выход к морю, Петр решил задачу, которую страна безуспешно пыталась выполнить почти два столетия. Но это была не только внешняя победа над Швецией, война стала для России средством внутренних ускоренных преобразований, победой над своей отсталостью, что придает ей уникальный характер в мировой истории. В честь огромных личных заслуг царя на этом пути Сенат обратился к государю принять звание адмирала и титул «Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского». Россия стала империей. Эпохальное событие в истории страны ознаменовалось залпом сотен пушек Адмиралтейства, Петропавловской крепости и Балтийского флота. «Все, казалось, объято пламенем, и можно было подумать, что земля и небо готовы обрушиться».

Отметив победу как душа просила, Петр Великий вновь погрузился в труды. Основу могущества государства и благосостояния подданных император видел в развитии торговли и промышленности. Окончание Северной войны и выход к морю открывал в этом направлении совершенно новые горизонты. «Милосердствуя к купечеству Российского государства», Петр объявил свободу негоцианства, проявляя заботу о сохранности лесов, оставил за казной торговую монополию только на поташ [96] и смольчугу [97] . Коммерц-коллегии надлежало заботиться, чтобы «никому из подданных никакой обиды в купечестве не было, и всяк бы свободно своим именем торги умножал без опасения». В области промышленного предпринимательства государь дозволял отыскивать полезные ископаемые и основывать заводы всем жителям страны независимо от их социального статуса и собственности на землю. «Ежели владелец не имеет охоты сам строить и с другими в товарищество вступать не похочет, или от недостатка своего не возможет, то принужден будет терпеть, что другие в его землях руду и минералы искать, и копать, и переделывать будут, дабы божие благословение под землею втуне не осталось». В этом случае предприниматель обязывался выплачивать владельцу земли компенсацию. Новая экономическая политика царя предусматривала массовую передачу убыточных государственных предприятий в частную собственность при своеобразном сочетании экономических свобод и насилия – кто из назначенных собственников уклонялся участвовать в приватизации, его заставляли, нерадивых фабрикантов штрафовали и сажали в тюрьму. Своеобразный петровский «нэп» сохранял полный контроль государства над экономикой страны. Кровно заинтересованный в выполнении государственных заказов оборонного значения, царь и мысли не допускал пустить ее в свободное плавание. Собственники оставались владельцами компании «покамест они оной завод содержать будут в добром состоянии». В противном случае предприятие конфисковалось. По причине нехватки в стране наемной рабочей силы Петр разрешил мануфактуристам покупать к своим заводам крепостных крестьян. В то время, когда в западных странах крепостное право уходило в прошлое, в России оно набирало новую силу. Государь полагал, что излишние вольности народа принесут империи только вред – темные крестьяне неразумны, не в состоянии понять насущных преобразований, противятся всему новому делу и «без принуждения его не сделают». Каждый царский указ заканчивался угрозой применения жестоких репрессий за его невыполнение. Свободы и демократические начала в обществе подразумевают наличие как достаточно состоятельного и образованного населения, так и его гражданскую ответственность. В этом плане в силу своих исторических особенностей развития Россия еще сильно отставала от передовых стран Европы. Петр не мог ждать, пока маховик истории провернется в сторону прогресса естественным путем и создаст для его реформ в экономике благоприятный социальный фон. Чтобы обеспечить безопасность и дальнейшее развитие страны царь нуждался в мощной индустрии здесь и сейчас. Неординарные царские решения и их жесткая форсированная реализация привели к созданию в империи двухсот больших и малых промышленных предприятий в самый короткий срок.

96

Поташ – карбонат калия, который получали из растительной золы; использовался во многих отраслях промышленности, в сельском хозяйстве в качестве удобрения почвы.

97

Смольчуга – деготь.

В области сельского хозяйства общегосударственный размах приобрела замена серпов на косы – более современное и производительное орудие труда. Петр распорядился набрать в Лифляндии и Курляндии инструкторов и направить их во все губернии для обучения крестьян новым приемам уборки зерновых культур и заготовки кормов для скота.

В начале 1722 года из-под его пера выходит Указ о создании прокуратуры – ока государева – с надзорными функциями за всеми государственными структурами. Генерал-прокурор – глава нового ведомства – не подчинялся никому, кроме самого царя. На эту должность Петр назначил Павла Ивановича Ягужинского, бывшего органиста лютеранской церкви и своего денщика, не замеченного в злоупотреблениях, талантливого, ловкого, деятельного и умного. Он «мысли свои выражал без лести перед самыми высшими сановниками, порицал их смело и свободно».

Установив главные опоры здания регулярного государства, царь приступил к возведению стен. 24 января 1722 года он ввел новую систему прохождения государственной службы – «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных» – иерархию служебной лестницы, по которой можно было подняться до самых верхних ступенек не в силу своего знатного происхождения, а только благодаря личным качествам, дающую возможность сделать карьеру подданным всех сословий, в том числе и «подлым». «Дабы тем охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам получать». Государственная служба разделялась на три категории – военную, гражданскую и придворную. «Табель о рангах» предусматривала [98] четырнадцать классов (чинов) от коллежского регистратора до канцлера в гражданской службе и от фендрика [99] до фельдмаршала на военной. Чины восьмого класса коллежского асессора в штатской службе или капитана III ранга на флоте давали право на потомственное дворянство. Знатные дворяне обязывались начинать службу с самых низших чинов наряду со всеми остальными сословиями и подниматься по социальной лестнице в зависимости от способностей, знаний и усердия. Для многих подданных российской империи «Табель о рангах» стала мощным стимулом в жизни, социальным лифтом, открывала недоступные до сих пор перспективы, сформировала новую касту управляющих страной людей. В том или ином виде «Табель» просуществовала до 1917 года.

98

В данном случае слово «табель» употреблялось в женском роде, как «таблица».

99

Фендрик – знаменосец, в 1730 году заменен на чин прапорщика.