Пётр Машеров
Шрифт:
Трепет охватывает при мысли, какого труда требуют поиски истины, даже самой малой ее части.
Стендаль
Машеров, как первый секретарь ЦК КП Белоруссии, много внимания уделял вопросам идеологии. У партработников республики его книги были настольными. И это понятно. Идеолог должен убеждать людей. Он имел этот дар. Особенно тесно сочетались его педагогические способности с партийной принципиальностью, человечностью. Синтез этих качеств и создавал символ лидера республики, его авторитет. Если проанализировать доклады многих секретарей райкомов, обкомов партии, убеждаешься, что в них значительную часть составляют его речи, выступления и высказывания.
Выступая на одном из совещаний перед идеологами республики, он сказал:
–
Этому он посвятил всю свою сознательную жизнь, на это нацеливал других.
Он требовал, чтобы в каждом докладе, выступлении обязательно были разделы, посвященные проблемам идейно-политического воспитания людей. Впрочем, после XXIV съезда (1971 г.) за три года ЦК КПСС принял свыше 30 больших принципиальных, как тогда считали, постановлений по вопросам идеологической работы. Среди них: об организации соцсоревнований, об экономическом образовании населения, о вопросах интервоспитания, об идейно-воспитательной работе трудовых коллективов, о повышении требовательности к руководящим кадрам, об усовершенствовании среднего и высшего образования, о задачах общественных наук, кинематографии, литературнохудожественной критике и т. д.
Разумеется, обсуждение этих вопросов на пленумах ЦК, крайкомов и обкомов партии, на собраниях партийно-хозяйственного актива шло нарастающими темпами. Один ответственный московский партийный работник сообщил участникам пленума ЦК КПБ внушительную цифру: более 500 раз. «Мы можем сказать, что практически ЦК партии затрагивал все основные вопросы идеологической работы», - признался он.
29-30 апреля 1974 года в Минске состоялся очередной пленум ЦК КПБ. Это был необычный пленум, поэтому на заседание по списку пригласили секретарей обкомов партии, заместителей председателей облисполкомов, которые ведали вопросами идеологической работы, первых секретарей горкомов и райкомов партии, которые не входили в состав ЦК, секретарей партийных комитетов на правах райкомов партии, руководителей министерств, ведомств и организаций республики. В повестку дня включили два пункта: «О дальнейшем повышении действенности идейнополитической работы в свете решений XXIV съезда КПСС» и организационные вопросы.
Открыл пленум Петр Машеров. После обязательных в то время процедур голосования по повестке дня, регламенту и т. д. председательствующий Александр Аксенов дал слово докладчику. Пожалуй, это был самый продолжительный по времени доклад (Машеров прочитал его за четыре часа), он включал три раздела:
1. Укреплять связь идейно-воспитательной работы с производством, с решением экономических задач, всемерно усиливать ее влияние на производительность труда людей.
2. Всемерно повышать идейно-политическую зрелость и уровень знаний нашего народа, обогащать его духовным, нравственным потенциалом.
3. Совершенствовать стиль и методы партийного руководства коммунистическим воспитанием.
Как известно, готовился пленум при непосредственном участии заведующих отделами ЦК КПБ: организационно-партийной работы — И. Якушева; пропаганды и агитации - С. Павлова; науки и учебных заведений - А. Короткевича; культуры - С. Марцелева; административных органов — Г. Жабицкого и других. Общее руководство подготовкой доклада осуществлял секретарь ЦК КПБ А. Кузьмин.
Обратимся к некоторым историкам, мнения которых нашли отражение в тексте. Один из них — доктор исторических наук, член-корреспондент Академии педагогических наук СССР профессор Лаврентий Семенович Абецедарский. Он был исследователем белорусской истории XVI -XVII вв., автором школьных учебников по истории БССР. С 1958 по 1975 (год смерти) возглавлял кафедру в Белгосуниверситете.
Абецедарский критиковал ряд авторов за то, что они в своих работах освещали жизнь и взгляды выдающихся мыслителей и культурных деятелей Беларуси — Евфросиньи Полоцкой и Лаврентия Зизания (Тустановского ), которые, «к несчастью», были в преступной связи с церковью. Но опровержений выводов Абецедарского не последовало, потому что он пользовался доверием республиканских директивных органов как консультант по вопросам белорусской истории. И вслед за профессором
Машеров говорит:— Перед лицом столь масштабных задач особо острыми становятся вопросы партийной ответственности ученого, четкости его мировоззренческих, классово-политических позиций. Об этом приходится напоминать в связи с тем, что в некоторых публикациях, в том числе в народных поэмах «Энеида навыворот» и «Тарас на Парнасе», в работах о Ефросиньи Полоцкой, Смотрицком, Зизании проявились отголоски внеклассового объективизма, идеализации отдельных богословов как выдающихся просветителей. За такими перекосами в толковании общественных явлений у отдельных исследователей подчас обнаруживаются взгляды, находящиеся в противоречии с ленинскими принципами партийности науки и непреложными идейными принципами нашего общества.
В докладе приводились и другие ошибочные выводы профессора. Хотя политическое руководство республики в своих оценках должно было ориентироваться не на тот или иной научный авторитет, а на истину, рожденную в свободных дискуссиях, спорах, в творческом соперничестве идей, концепций, точек зрений, на доброжелательное и терпимое отношение ко всякому творческому инакомыслию.
Докладчик подверг критике «националистический привкус некоторых концепций и взглядов», которые выражали научный сотрудник Института литературы АН БССР Н. Прашкович, сотрудник Института искусствоведения, этнографии и фольклора С. Миско, работник БелСЭ В. Рабкевич, преподаватель института иностранных языков П. Дедюля. «Партийная организация, общественность АН БССР, — подытожил свои мысли Машеров, — дали принципиальную оценку этим фактам, решительно развенчали моральную небрежность и идейную безоружность отдельных работников».
Обычно в конце работы пленумов последним выступал представитель ЦК КПСС, затем докладчик брал заключительное слово. Однако Машеров «подытожил» пленум после последнего оратора - П. Петрикова, секретаря парткома АН БССР.
Из стенограммы. Петриков:
– Одна из основных причин негативных явлений в Академии наук заключается, как об этом правильно говорилось в докладе, в недостаточном идеологическом обеспечении научно-производственной деятельности. Нашей науке нужны не просто хорошие работники, а убежденные борцы за великие идеалы коммунизма.
…К сожалению, отдельные ученые допускают серьезные ошибки в оценке явлений действительности, искажают фактическое положение вещей. За это их работы подвергаются справедливой критике, а иногда дело доходит до того, что книгу приходится даже изымать из продажи.
…В последнее время в Академии наук была подвергнута суровой критике компания собутыльников и неустойчивых в идейном отношении лиц, которые во время пьяных сборищ высказывали неправильные, националистические по содержанию взгляды о якобы существующем в Белоруссии засилии русских, ущемлении прав белорусского народа в развитии языка и культуры, целесообразности выхода БССР из состава СССР, изменении границ за счет присоединения к Белоруссии части территории Российской Федерации, Латвии и Польши и т. д.
Изучение вопроса показало, что их «запевала» — старший научный сотрудник Института литературы, кандидат филологических наук Прашкович безнадежно отставший в науке и морально опустившийся человек. Он систематически пьянствовал, нарушал трудовую дисциплину, не проявлял активности в общественной и политической жизни. Его «коллега», кандидат наук Института искусствоведения, этнографии и фольклора Миско несколько раз попадал в медвытрезвитель, за плохое выполнение производственных обязанностей понижался в должности, имел взыскания. С червоточиной оказались и три других участника этой одиозной компании.
На партийном собрании и заседании ученых советов коммунисты институтов литературы, языкознания, истории, искусствоведения, этнографии и фольклора, главной редакции БелСЭ дали принципиальную оценку этому уродливому в наши дни явлению и потребовали выдворения их из Академии наук. В соответствии с существующим законодательством ученые советы институтов тайным голосованием приняли единодушные решения о несоответствии этих лиц занимаемым должностям научных сотрудников. Тем самым ученые решительно осудили их омерзительные высказывания и поступки, их поведение, несовместимые с работой не только в академии, но и на идеологическом фронте вообще.