Певцы Родины

немыслимо никакое движение вперед.

Всегда держись этой троицы: веры, что делаешь то, что нужно, надежды,

что у тебя хватит силы на это, и любви к этому делу.

Конечно, насильно не следует приневоливать себя ни к чему, но

дисциплина духа должна быть всегда на высоте. Ведь бывают моменты, особенно

у таких молодых, как ты, когда беспечная мысль, что все успеется,

завладевает человеком так сильно, что начинается беспорядочный разброс сил и

туда, и сюда, и вообще впустую. Вот тут-то и должна быть стержнем поведения

мысль, что работать надо систематически, никогда не отступая от планомерного

упражнения в любимом деле.

Ведь никогда не придет в голову в какой-то момент взять да и бросить

дышать, например. Впереди времени, мол, много, еще надышусь.

Так и эта работа. Она должна быть ритмична и неустанна, как биение

нашего сердца. Иногда послабее, иногда поинтенсивнее, но безостановочна,

неусыпна - и тогда какая будет радость пожинать плоды умных и прекрасных

трудов своих".

Думается, что эти мудрые слова обращены не только к одному Николаю. В

них весь опыт, все великое знание жизни Пластова.

"Родник"... Шумит ветер в густом ивняке. Гонит в высоком небе облака.

Рвет косынку, распушил тяжелые косы, шуршит в складках светлого ситцевого

платья девушки, пришедшей по воду. Гонит рябь по темной воде.

Серебряной звонкой струйкой бежит студеная влага в подставленное ведро.

Солнечные зайчики, пробившись сквозь заросли ивняка, сверкнули в устье

желоба, рассыпались алмазами в ведре и озарили стройную фигуру девушки.

Свежесть. Чистота. Победоносная босоногая юность властно чарует нас в

этом холсте. Невольно вспоминаешь далекие страницы собственной жизни, и

что-то светлое, радостное вопреки нашей воле посещает душу. Такова магия

пластовской живописи.

"Юность"... С разбегу упал в густую траву парень. Устал. Минуту назад

он мчался наперегонки с веселым псом. Жарко. Юноша сдернул рубаху,

раскинулся, подмяв луговые цветы. Прикрыв рукой глаза, он глядит, как высоко

в небе парит птица. Зеленой стеной стоят рядом молодые хлеба. Летний легкий

ветерок шевелит колосья, клонит их долу. Поет жаворонок. Счастливая пора,

беззаботная юность, время созревания, надежд и мечты. В этом холсте особенно

остро чувствуешь невозвратность, бесценную мимолетность юношеских лет.

"Сенокос"... Как в утренней капле росы отражается весь радужный мир,

пронизанный пением рожка, птичьим гомоном, мычанием коров, криком петуха,

шумом далеко идущего трактора и голосом ветра, разгоняющего румяные облака

на алеющем небосводе, так и в этой картине собрана вся радость нашей земли.

В этом полотне мудрый художник, рассыпав перед зрителем драгоценную

мозаику цветоносного июньского травостоя, дает отдохнуть глазу, раскинув

перед ним волшебный ковер озаренной солнцем поляны. Мы видим соразмерное

чередование темных перелесков, изумрудных лугов, синеющей вдали дубравы, а

над всем этим великолепием раскинулось высокое небо.

"Сенокос" - симфоническая поэма, гимн родной земле, народу, выстоявшему

и победившему в жестокой и кровавой войне.

Особая прелесть картины в высокой метафоричности языка живописца.

Насколько монументальным, возвышенным должен быть пластический словарь

произведения, чтобы, взяв, казалось, самый древний сюжет из сельской жизни -

сенокос, художник дал почувствовать зрителю грандиозность мирной панорамы,

величие звучащей тишины.

Напомним, что полотно было создано летом 1945 года. И тогда еще яснее

станет весь масштаб его гражданственности, вся звонкая правда этой

удивительной картины.

Философия холста становится для нас еще более убедительной, когда мы

узнаем, что изображенные на нем люди не просто натурщики, а близкие, родные,

товарищи Пластова, его односельчане, земляки. Картина соединяет самое

широкое обобщение с документальностью, подлинностью изображения.

Ведь юноша на переднем плане - сын художника Николай, женщина в белом

платке похожа на супругу Наталью Алексеевну, а два пожилых косаря - земляки

Аркадия Александровича - Федор Сергеевич Тоныпин и Петр Григорьевич Черняев.

В этой подлинности весь пафос творческой судьбы Пластова. Ведь с самых

первых шагов живописец ни разу не изменил своего однажды заведенного святого

порядка: каждый год писать с натуры жизнь родной Прислонихи, воспевать ее

людей, их радости и заботы. И если представить собранными в одном месте его

рисунки, многочисленные холсты, перед нами возникнет панорама жизни одного

села, доведенная талантом художника до звучания летописи, истории страны.

"Весна"... Сыплет редкий мягкий снежок. Мартовский, последний. Перед

нашим взором дворик деревенской бани. Молодая женщина одевает дочку,

курносую, обаятельную малышку, трогательно прикусившую нижнюю губу. Рыжая

челка торчит из-под теплого платка. Мать торопится. Шуршит под ногами

золотая солома. Звонко падает тяжелая капель. Зябко.

В этом холсте предстает во всем блеске талант Пластова. Недаром

посетители Третьяковки называют картину "Северной Венерой" - с таким

мастерством написано полотно. В свое время холст прозвучал как вызов

публике, отвыкшей от картин с обнаженной натурой... Опытные перестраховщики

даже назвали ее компромиссно: "Весна. Старая деревня".

Николай Аркадьевич рассказывал, как негодовал отец и как однажды, придя

в Третьяковскую галерею, он в сердцах сорвал с подписи под картиной слова

"Старая деревня" и оставил только "Весна".

Пластов... Никогда не забыть его открытого лица. Глаз, пронзительно