Певцы Родины

смотрю фильмы Эйзенштейна. Они все, эти столь разные могучие таланты,

принадлежали своему времени. И мне хотелось загореться этим же священным

чувством. Быть гражданином своей страны. Быть участником, строителем этого

сложного, взволнованного, порою напряженного, но всегда чудесного и

поражающего воображение по масштабам свершений времени - эпохи, которая

творит новую красоту и м и р на нашей планете.

Кока Игнатов

Утренний Тбилиси. Ласковое южное солнце. Жемчужная дымка над городом.

На проспекте Руставели станция воздушной канатной дороги, красно-желтые

вагончики которой доставляют пассажиров на гору Мтацминда. У ее подножия

широко, просторно раскинулась столица Грузии. Тают в лиловой дали горы.

Узорной лентой вьется Кура. Скользят по крышам фиолетовые прозрачные тени.

Зал приемов в здании верхней станции фуникулера на вершине горы.

Большой, светлый. Во всю стену напротив огромного окна роспись "Посвящение

Пиросмани" - работа грузинского художника Николая Игнатова.

Шестьдесят квадратных метров живописи. Гигантский труд. Стоцветное

марево. Словно само солнце пришло в гости к художнику и расцветило немую

стену. Заставило роспись заговорить, запеть, засиять всеми колерами спектра.

Но во всем этом буйстве, безудержном пиршестве красок, в кажущемся на первый

взгляд случайным потоке стихии цветописи есть камертон - тонкий,

своеобычный, определяющий лейтмотив грандиозного холста. Букет фиалок. Да,

маленький букет фиалок в руках у веселого мальчишки-подростка.

Он принес их, принес целую корзинку и, мило улыбаясь, предлагает нам.

Фиалки... Символ весны, нежности, чистоты, надежды. "Посвящение" все

пронизано свежестью. Фиолетовые, сиреневые, лиловые колеры вкупе с

бирюзовыми, лазурными, синими, сапфировыми, голубыми, лазоревыми и другими

холодными тонами создают неповторимую основу величественной полифонии.

Обратите внимание на мнимое беззвучие цвета. Вглядитесь пристальнее. Еще

миг - и вашего слуха достигнет музыка старого Тбилиси, сонное бормотание

Куры. Зазывное, немудреное, то грустное, то веселое пение шарманки. Крик

петуха. Вы услышите тихую мелодию свирели. Гортанные звуки песни загулявших

кинто в широких шароварах и лихо заломленных фуражках. Звонкий голос молота,

бьющего по наковальне. Цокот копыт по древней мостовой, скрежет мельничного

колеса и ропот белопенных потоков, свергающихся с гор, визг ржавых уключин и

глухой говор бубна.

Вот заскрипела половица, вздохнула старая дверь, лязгнул железный

замок, застучали каблучки по булыжнику, раздался звук поцелуя, тихий смех.

Плеск весел. Звон стаканов. Шум застолья. И снова и снова протяжный голос

органи - шарманки, которая то всхлипнет, то зарыдает, то захохочет. И вот

этому завораживающему ритму подчиняется расходящееся кругами кольцевое

движение света, цвета, звука. Вечная музыка жизни, прекрасной, сладкой и

горькой. Грохочут огромные винные бочки. Тихо потрескивает нагар на десятках

горящих свечей. И над всем этим многоголосием, перекрывая крики горластых

торгашей и духанщиков, над всем этим царством пестрых звуков мы все

явственнее слышим тихий стук сердца доброго Нико Пиросмани - мудреца и

ребенка, самого нищего и самого богатого человека в старой Грузии, одинокого

художника, этого Диогена Тбилиси начала двадцатого века, поэта, любившего

людей, презиравшего роскошь и бесконечно ценившего свободу.

Его муза, светлая, наивная, не знала лжи. Бездомный бродяга, он познал

всю горечь нищеты, но все же не было человека более счастливого, чем Нико.

Ведь он владел безраздельно миром, полным мрака и слез, света и радости.

Творец и мыслитель, Пиросмани забывал все, когда наступал желанный миг и он

натягивал на подрамник кусок обыкновенной черной клеенки. Тогда свершалось

чудо. В какие-то считанные часы на свет являлись люди, начинало сиять

солнце, звучали песни. Словом, во всем сверкании и убожестве, во всей

веселости и безотрадности перед нами представал славный и жестокий старый

Тбилиси.

На росписи Игнатова мы не видим лица Пиросмани. Нико пишет картину

"Девочка с шаром". И она словно озаряет мир простых людей труда. Это они,

взяв в руки свечи, славят подвиг мастера. Славят художника, окружив и взяв

его под защиту. Рядом с Нико свежий хлеб - шоти пури, лук, живая рыба -

цоцхали, кувшин с вином. Скромный обед, а порою и ужин и завтрак нищего

живописца. И снова чувствуешь аромат нежных фиалок, пронизывающий старый

город волною свежести, надежды и весны.

Неподражаемость творения Игнатова заключена в том, что "Посвящение

Пиросмани" не какой-то обобщенный сказочный мир старого Востока, который

предстает перед нашим взором. Нет, бесконечно точен, предельно правдив и

остр язык живописи. И несмотря на то, что на одном холсте живут рядом весна

и осень, светят луна и солнце, несмотря на иные метафорические дерзости,

допускаемые живописцем, мы видим Тбилиси начала века со всеми его заботами,

радостями, трудом народным, минутами веселья, порою наивного, порою

безудержного, шумного, полного терпкой остроты и неизменного добродушия. Мы

отчетливо различаем тяжелые плоды в садах, сверкающих всей роскошью осенней

палитры. Видим крутогорбые холмы и стада тучных овец. Зритель постигает

тайну труда хлебопека, кузнеца, рыбака. Молодой пекарь протягивает горячий

свежий хлеб, а через мгновение уже явственно ощущаешь запах шашлыка.

Игнатов не дает ни на миг отдохнуть, он властно держит в плену своей