PiHKAL

Я долго сидела на диване, прокручивая в голове только что состоявшийся разговор слово за словом и рассеянно куря сигарету.

Вся вселенная сместилась со своего привычного места. Реальность сдвинулась.

Ранним вечером мы собрались все вместе поужинать. Джордж тоже сидел за столом, по-прежнему обернутый одеялом, и предпринимал героические попытки поддержать беседу. Он улыбнулся мне дрожащими губами и произнес: «Должен сказать, этот день преподнес мне сюрприз, которого я никак не ожидал. Похоже, я оказался капельку чувствительней к Алефу-2, чем все вы. Порой это случается».

С Джоном вроде бы все было в порядке; он черпал ложкой приготовленный Ли суп и вспоминал с Шурой и Беном прошлые эксперименты. Рут и Ли смеялись, временами добавляя забытые мужчинами подробности. Рут то и дело посматривала на Джорджа, который принялся за суп с хлебом. Еда очевидно пошла ему на пользу; я подумала, что он постепенно приходит в себя.

Наконец, Шура откинулся на спинку стула, громко рыгнул и после осуждающих восклицаний и свиста сказал: «Настало время подводить итоги, да? Бен, почему бы тебе не сделать это первым?»

— Для меня хороший день, — сказал Бен. — Хороший разговор. Приятные ощущения в теле. Не могу припомнить и намека на беспокойство — ни в физическом, ни в психическом смысле. Плюс три и общая положительная оценка.

Шура делал записи. Он повернулся и указал на Джона.

— У меня тоже все хорошо, хотя я чувствовал свет. Еще была легкая дрожь какое-то время, но ничего неприятного, просто как-будто я чувствовал приток энергии. Никаких темных закоулков. Никаких особенных прозрений, хотя я был слишком увлечен беседой, чтобы углубляться в себя. Для меня это был дружественный препарат. Что еще? О, да. Я бы поставил ему плюс два, совершенно точно. И я бы был не против принять его еще раз.

Подошла очередь Ли. «Большую часть времени я жутко мерзла. Честно говоря, я только-только начала отогреваться. Наверное, пища помогла. Что касается озарений, ну, — она помолчала, — кажется, я не очень много разговаривала, поэтому пересмотрела некоторые происходившие недавно вещи, — сложные отношения с неким профессором, парочку неплохих дискуссий, которые состоялись у меня с другими людьми, — в общем, все в таком духе. Я смогла взглянуть на эти вещи по-новому и заметить кое-что, что было недоступно мне прежде. Так что я должна сказать, что прозрение было, да, было». Она с ехидцей рассмеялась: «Конечно, может быть, наркотик здесь вовсе ни при чем. Может, я просто дала себе возможность спокойно посидеть и хорошо подумать. Сейчас я чертовски занята, и я просто забыла, что должна обязательно выкраивать время на раздумья о том, что со мной происходит».

Шура хихикнул: «Так было не у всех, милочка, не у всех!» Ли закончила: «Я бы дала плюс три, довольно сильный препарат, единственный минус — то, что испытываешь холод; в доме мне было так же холодно, как и на улице. Казалось, я нигде не могла согреться. Если отбросить холод, то, в основном, все нормально, но гораздо больше я повеселилась с другими веществами».

— Я поддерживаю это мнение, — отозвалась Рут. — Для меня это тоже был нормальный препарат, но с ним было не так весело, как с другими. Конечно, я еще немного волновалась за Джорджа, и, возможно, это беспокойство сказалось на моем состоянии. Я бы сказала, что это было не больше, чем на два с плюсом, и, сказать по правде, я не уверена, что очень хочу повторить этот опыт.

Мы засмеялись.

Шура наставил свою ручку на меня, так что я глубоко вдохнула и доложилась: «Я вышла из привычного состояния, но не слишком сильно. Даже после добавочной дозы я не смогла почувствовать ничего, кроме приятного расслабления, словно после одной порции водки с соком».

Шура сделал пометку и сказал: «Я поставлю плюс один».

— Впрочем, думаю, что я много говорила, — добавила я. — И я забыла о своем страхе перед тем, что подумают обо мне лучшие Шурины друзья.

На лицах присутствующих появились приветливые улыбки, и за столом пронесся шепот одобрения. Даже Джордж улыбнулся и хриплым голосом произнес: «Аи да молодец!»

Не совсем правда. Я по-прежнему гадаю о том, что они думают обо мне. Но я больше не напугана до смерти, просто испытываю обычную повседневную тревогу вроде того-что-там-еще-случится.

Слово взял Шура: «Я хорошо провел время. Плюс три, с телом все замечательно, ум работает блестяще, мысли отточенные, наблюдения глубокие — как обычно, мог бы я добавить».

В ответ на эти слова раздалось громкое улюлюканье и фырканье. После того, как шум стих, Шура продолжил: «Не помню никаких особенных прозрений, но я был слишком занят, обмениваясь вольными сказочками и теплыми воспоминаниями большую часть времени, чтобы затрудняться их поиском. Впрочем, думаю, что семь миллиграммов — это мой предел, больше я не захочу».

Шура снова что-то записал, потом посмотрел на Джорджа. «Сегодня у тебя была перегрузка, дружище. Прости. Плюс три и слишком сильный зрительный эффект?»

— Да, и я бы еще уточнил, — сказал Джордж, чей голос уже окреп. — Действительно, около плюс трех, но даже с закрытыми глазами я не мог остановить движение. Вы знаете, что обычно я люблю зрительные эффекты, но этот оказался настолько мощным, что меня почти затошнило.

— Не могу понять, — пробормотал Шура. — Такой разброс очень необычен; у Элис едва плюс один при общей дозе в семь миллиграммов, а ты места себе не находил после пяти. Похоже, мне следует быть осторожным с остальными Алефами, если окажется, что такое разнообразное действие характерно для всего семейства.

Через час я уже была готова ехать домой и чувствовала себя абсолютно нормальной, в трезвом уме, вернувшейся в обычное состояние.

Рут с Джорджем согласились остаться переночевать на большом мате, который Шура расстелил для них на полу в гостиной.

Джон готовился к отъезду. Он сказал, что чувствует себя хорошо и вполне способен вести машину. В то же время он продолжал оживленно беседовать с Шурой и Клоузами — было очевидно, что он не хотел, чтобы этот день закончился.

Бен и Ли уже уехали. На прощание они обняли меня, и Ли выразила сожаление по поводу того, что ей не удалось по-настоящему поговорить со мной. Но она пообещала компенсировать это упущение в следующий раз.

Я попрощалась с оставшимися. Когда мы с Шурой стояли рядом с моей машиной, я взяла обеими руками его лицо и поцеловала его в лоб, подозревая, что за нами наблюдали из дома. Я сказала ему: «Спасибо. Это был очень хороший день, хотя наркотик не так сильно на меня повлиял».

Шура заключил меня в свои объятия и сказал, что вскоре проявится. И еще он поблагодарил меня: «Спасибо, что оказалась такой смелой и так грациозно прошла через все это».

По дороге домой я смаковала слово «грациозно», перекатывая его в уме. В конце концов, я решила, что на вкус оно напоминает превосходный карамельный крем.

Проезжая через мост Сан-Рафаэль, я послала мысленное сообщение.

Всем сердцем благодарю тебя, Бен. Да благословит тебя Господь. Спи спокойно.

Лишь приехав домой и выйдя из машины, я вспомнила о голубой ночной сорочке в пакете для покупок и рассмеялась.

В следующий раз. С Божьей помощью, в следующий раз.

Глава 24. 2С-Б [59]

Так получилось, что решающий ответ, который, как надеялся Шура, раз и навсегда прояснит, выполнит ли Урсула свои обещания, пришел ему в письме. Вопреки ожиданиям Шуры, этот ответ оказался не настолько твердым и окончательным, однако достаточно убедительным, чтобы воскресить в нем надежду. Он позвонил мне в четверг, чтобы зачитать отрывки из письма.

59

4-бромо-2,5-диметоксифенэтиламин.