Пикник на острове сокровищ

– А этот вывод вы на каком основании сделали?

Раиса склонила голову набок.

– Он че, не понимал, как Ленке страшно?

– Она сумела убедить Егора в своей любви к экстремальным развлечениям.

– Значит, Егор кретин! – подытожила Рая. – А Ольгушка? Она любила невестку?

– Очень!

– И позволяла той прыгать без парашюта?

– Это как?

– А то ты не знаешь!

– Нет, – ошарашенно ответил я.

– Незадолго до своего дня рождения, – пояснила Рая, – Егор новую фишку придумал, их таких, ополоумевших, человек десять набралось. Во забава! Садятся в самолет, взлетают, потом вышвыривают парашют и за ним прыгают.

– Без ничего? – ахнул я. – С пустыми руками?

– Скорей уж с пустой головой, – буркнула Рая, – парашют надо поймать в полете, надеть и раскрыть.

– И Лена на это согласилась?!

– Ага, – кивнула Рая, – а что ей оставалось? У них в семье четко было: или она с Егором, или без него. В общем, повеселилась в тот день Ленок, явилась ко мне, губы трясутся, упала на диван и говорит: «С каждым разом все хуже, надо как-то Егора образумить, Ольгушка мне не помощница, она сыну слова поперек сказать не может. Наоборот, меня просит: „Лена, не оставляй мальчика одного, куда он – туда и ты“». Скажите, Иван Павлович, разве это похоже на любовь к невестке?

Я заглушил мотор, вынул ключ из зажигания и ответил:

– Раечка, мать, ясное дело, больше любила Егора. Но она не третировала его жену, не ревновала и не разбивала их семью. Ольгушка не такая, она, наоборот, приняла Лену. Но все равно главным человеком в ее жизни оставался сын.

– Уж не дура, понимаю, – мрачно отозвалась Рая, – только несчастная Ленка перед смертью прошептала врачам не телефон свекрови, а мой. Небось не слишком в «любовь» мамы верила.

– Пойдемте, – предложил я, – надо подняться в отделение. Человек, который вам звонил, оставил свои координаты?

Рая кивнула, вытащила из кармана бумажку и медленно прочитала:

– Сергей Леонидович Павлов, третий этаж.

Я помог Рае выбраться из машины, и мы, сгорбившись, поплелись к центральному входу в больницу. Не знаю, как Шумаковой, но мне хотелось сейчас очутиться за тридевять земель отсюда.

Оказавшись перед стеклянной дверью с надписью «Отделение интенсивной терапии», Рая, явно испугавшись, попросила:

– Ты там… сам… выясни.

Я кивнул и отправился искать Павлова. Через полчаса я узнал, что именно случилось с Леной. Вчера она вошла в больницу, причем не в приемное отделение, а в общий холл, где сидят родственники, и еле слышно сказала дежурному:

– Мне плохо…

Секьюрити, не слишком разобравшись в ситуации, не отрывая глаз от газеты, равнодушно ответил:

– Гражданочка, в связи с эпидемией гриппа посещения разрешены лишь с семнадцати до восемнадцати. Видите, никого вокруг нет, нечего лезть, все равно не пущу.

– Нет, – прошептала Лена, – нет…

Не особо смекалистый охранник начал злиться.

– Не «нет», а «да». Мне сказано не пущать в другие часы, просите пропуск у лечащего врача.

– Мне плохо, – выдавила из себя Лена и стала валиться на пол.

Дежурный подхватил потерявшую сознание женщину, усадил ее на банкетку и ринулся в приемный покой. За Леной осталась наблюдать старуха-уборщица, сначала она причитала, потом, увидев, что женщина пишет что-то на листке бумаги, слегка успокоилась, значит, бабе стало лучше. Поломойка даже проявила христианское милосердие, угостила Лену чаем из своего термоса, наивно надеясь, что, хлебнув горячего, болезная придет в себя, но Лена внезапно упала без сознания на банкетку. Охранник не возвращался, бабка сама помчалась за врачами.

Это только в сериале «Скорая помощь» люди в белых халатах, бросив все дела, кидаются к человеку, который внезапно теряет сознание у приемной стойки, в реальной жизни все иначе. К Лене подошли, когда ей стало совсем плохо. Вот тут, сообразив, что в холле находится почти труп, «гиппократы» развили бурную деятельность, подняли Дружинину в кардиологию и вручили Сергею Леонидовичу. Павлов отнюдь не обрадовался тяжелой пациентке, но свой долг врача выполнил. В результате его активных действий Лена пришла в себя, более того, она сумела назвать телефон подруги и прошептать:

– Пусть приедет Рая.

А еще она назвала свое имя и фамилию. Но, увы, после этого Дружинина умерла. В ее сумочке не было никаких документов, только ключи, мелочь и сложенный листок с надписью «Передать Эдите».

– Вам предстоит тяжелая процедура, – вздыхал Сергей Леонидович, – ее надо опознать.

Я вздрогнул.

– Это необходимо?

Сергей Леонидович развел руками:

– Увы.

– Но Лена же представилась, – я попытался увильнуть от посещения морга.

– В подобном состоянии человек способен на неадекватные реакции. Медсестра спросила: «Как вас зовут?», больная ответила: «Лена Дружинина» – и замолчала. Может, она вовсе не себя назвала, а про подругу вспомнила. Вы ей кто?

– Лучший друг ее мужа.

– Понятно, – ехидно протянул Сергей Леонидович.

К моим щекам прилила кровь.

– Это не то, о чем вы подумали.

– Я ничего дурного не подумал, – засуетился Павлов, – я очень хорошо вас понимаю. Пусть приедет муж!

– Он умер, – ответил я, – недавно совсем.

– Ой-ой, – покачал головой кардиолог, – инфаркт молодеет, и, что интересно, чем меньше лет пациенту, тем он тяжелее. Родственники у нее есть: мать, сестра?

– По-моему, нет.

– Тогда вам надо идти.

– В коридоре сидит лучшая подруга Лены, – малодушно заявил я.

– Мне все равно, кто ее опознает, – пожал плечами Павлов.

Я вышел в коридор, Рая, сцепив пальцы в замок, нервно спросила:

– Ну? Это она? Точно? Не ошибка?

– Умершая женщина назвалась Леной Дружининой.

– Боже! – схватилась за щеки Рая.

– Но вдруг это не она? Вам… тебе… вам придется пройти в морг и взглянуть на покойную.

– Ой, нет! – взвизгнула Рая. – Может, ты сам?

– Понимаете, я не слишком хорошо знал Лену, – забубнил я, – а вы лучшая ее подруга.

– Я боюсь, – прошептала Шумакова, – прямо до одури.

Мне следовало, наверное, проявить мужество и избавить даму от тягостного мероприятия, но я совсем потерял самообладание и ляпнул:

– В холодильниках люди лежат без одежды, мне как-то неудобно.

– Ну? – вышел в коридор Сергей Леонидович. – Идете? Кто из вас?

Я вжался в стену, Рая решительно выпрямилась:

– Пошли. Мужики все трусы.