Пилот

– Черт возьми, что же тут происходит?! – Малдер на долю секунды вышел из себя. Потом на лице его появилась кривая улыбка. – Что ж, нет худа без добра. Пожалуй, теперь я могу сказать наверняка, кто убийца... если здесь вообще можно использовать этот термин...

– Детектив? – попыталась угадать Скалли.

Малдер покачал головой.

– Сын детектива. Билли Майлз.

– Парень в коме? Ты шутишь?

– Нет.

– Неподвижно лежащий уже четыре года?! Выбежал, раскопал могилы...

Малдер молча, глядя ей прямо в глаза, наклонил голову. У него было странное выражение лица.

– Но это же... – Скалли не могла найти слов.

– Напоминаю некоторым сомневающимся и трезвомыслящим: Пегги О'Делл была почти четыре года прикована к креслу-каталке. Но погибла она, перебегая дорогу перед грузовиком.

– Хорошо. И как ты это объясняешь?

– Все это очень сильно напоминает некоторые описания вмешательства пришельцев.

– С летающих тарелок?

– Ты считаешь, что я сумасшедший... Скалли, вспомни: не так давно у нас с тобой украли десять минут времени. Всего каких-то десять минут, но мы не знаем, где мы были в это время и что делали... Что? – он наклонился, всматриваясь в лицо Скалли.

– Малдер... подожди, я вспомнила... я не вполне понимаю... Часы Пегги остановились в девять ноль три, а погибла она около двух ночи... И мы... с нами... в девять ноль три!..

– Какие часы у нее были? – спросил Малдер.

– Такие... я не запомнила марку, но явно дешевые и старые. Механические, которые заводятся...

– ...и останавливаются при всякого рода встрясках, – кивнул Малдер. – Так оно и есть, Скалли. Ее тоже похищали вместе с нами. Лес собирает детей... а эти метки – след от анализов, что ли... или пропуск... и то вещество – помнишь формулу? – которое им вводят, оно вызывает посмертную перестройку организма...

– ...а потом та сила, которая их собирает, заставила Пегги бежать в город...

– ...раскапывать могилы...

– ...а может быть, уже из города?.. и эта сила управляет Тересой, заставляя ее убегать в лес... у этих пришельцев есть такой приборчик... – Скалли чувствовала, как безумие охватывает ее.

– Совершенно верно, – сказал Малдер, и тут Скалли залилась хохотом. Это был не очень здоровый нервный смех, этакая истерика первой степени, но Дана ничего не могла с собой поделать. Дождь заливал лицо, и даже если из глаз текли слезы, этого никто не заметил бы.

– Ну, поехали, что ли? – спросил Малдер.

– Куда?

– Навестим нашего подозреваемого...

– Билли?

– А что, разве есть кто-то еще?

Рэймон, штат Орегон 9 марта 1992 года

Дежурная медсестра мисс Кэнтербери, строгая дама лет пятидесяти, отнюдь не задыхалась от счастья лицезреть двух агентов ФБР в шестом часу утра. Но профессиональная корректность не позволила ей поделиться с ними своим настроением. Лишь иногда в интонациях прорывалось что-то такое... впрочем, легко относимое и на счет конца долгого дежурства.

– Когда вот так вот сталкиваются ветер с гор и ветер с океана, да еще с дождем, да еще при полной луне – многие плохо спят, – рассказывала она, неторопливо налаживая капельницу с мутным белесым раствором. – Всю ночь, бывает, бегаешь – кому шприц, кому таблетки... Вот и нынешняя ночка выдалась – не дай Бог. Говорят, мотель сгорел, да? Все может случиться в такую ночку, когда ветер и с гор, и с океана. Не только люди с ума сходят – бесы, говорят, тоже... А вот Билли – он в этом отношении хороший. Не буянит никогда, не требует ничего. Хороший, Билли... сейчас завтрак будет.

– Парентеральное питание? – спросила Скалли, присматриваясь к бутылочке.

– Да, доктор прописал. Что-то взялся наш Билли худеть. Семь фунтов уже сбросил. Надо кушать, Билли, надо кушать, иначе не поправишься, мальчик мой...

Она сноровисто перехватила жгутом руку повыше локтя, вонзила иглу в толстую синюю вену. Питательный раствор побежал но трубке.

– А носовых кровотечений у него не было? – спросила Скалли.

– Было, как не быть. У многих таких вот лежачих на новолуние бывает. Последний раз когда?.. да вот дней десять назад. Трудно заметить: лежит же он неподвижно, все в глотку стекает...

– Он так и не шевелился ни разу?

– Нет. Только моргает.

– А вы не заходили к нему вчера так где-то около девяти часов вечера?

Мисс Кэнтербери задумалась.

– Нет. В половине девятого я закончила все плановые процедуры и села передохнуть. А в одиннадцать началась эта эпидемия бессонницы...

– Как вы отдыхали?

– Смотрела телевизор.

– Что именно, помните?

– Конечно. Сейчас... Так. Ох. Не помню... Надо же: смотрела ведь что-то, а вспомнить и нечего.

Скалли меж тем медленно обходила кровать. Встав у ножного конца, она стала смотреть на ноги Билли, прикрытые простыней. Что-то в этих ногах было не так. Неправильно что-то было... На практике она не раз видела людей, парализованных полностью или с парализованными ногами. Стопы их принимают характерное положение, так и называемое: стопа паралитика. Никакая лечебная физкультура, никакие массажи не в состоянии поправить дело. У Билли же стопы находились в положении таком, как у нормального человека, прилегшего отдохнуть... И тогда она, внутренне над собой посмеиваясь, приподняла простыню и на эти стопы посмотрела. Подошвы были вытерты очень чисто, но между пальцами застряла грязь. Очень характерная грязь, похожая на пепел от костра...

– Малдер, иди-ка сюда. Посмотри на это...

Говоря, она достала бумажный носовой платок (запаслась в ожидании неизбежного насморка) и карманный маникюрный наборчик, вынула щипчики для бровей – и стала выковыривать засохшие крупинки «пепла». «Бред, – говорила она себе, – какой-то бред... Но – если здравый смысл выходит на ринг против фактов, на кого ставить будем?» Малдер медленно и внимательно изучил стопы Билли, потом повернулся к медсестре:

– А вы не помните, кто из персонала занимался вчера Пегги О'Делл?

– Не помню. Не моя палата, не мой остров в этом «архипелаге ГУЛАГ». Можно узнать... А что она делает? – мисс Кэнтербери наконец заметила манипуляции Скалли.

– Ничего. Спасибо, что уделили нам внимание. Пойдем, Скалли... – и Малдер увлек ее в коридор больницы. – Всего вам хорошего, – поклонился он через плечо.

К выходу он почти бежал, и Скалли с трудом успевала за ним, делая три своих шага на каждый его один.

– У меня начинается паранойя, – пожаловался он на ходу. – Всех подозреваю как участников всемирного заговора против человечества. Вдруг она нас выдаст кому-нибудь... Неспроста же упомянула «ГУЛАГ»...