Пилюли для феи
Шрифт:
– Мужчина всегда остаётся мужчиной: и в шесть лет, и в шестьсот, - буркнул Мастерс.
– И я не виноват, что копьё они догадались из картона вырезать. Понятно, что оно не дожило до выступления.
– Какой изящный уход от темы!
– восхитилась тега.
– Просто образец уклончивости.
– И опять же, сработало!
– Рон поиграл бровями, как опереточный злодей, перехватив руку теурга и сунув её себе под локоть.
– Так, куда ты направляешься?
– Домой. Куда я ещё могу идти?
– проворчала Курой.
– Поздно уже. Да и, честно говоря, с ног валюсь.
Ворчать её не раздражение заставило,
– А я хотел предложить пройтись. Погода замечательная, подморозило. Чувствуешь, воздух свежим снегом пахнет?
Мастерс притормозил, глубоко вздохнул. Даже глаза прикрыл от удовольствия.
– Ничего я не чувствую, кроме печного дыма, - призналась Каро, очень стараясь на Рона не смотреть.
– Да и откуда в Элизии свежий снег? Его и в начале зимы днём с огнём не найдёшь.
– Нет в тебе романтики, госпожа Курой, - разочаровался сыщик, поднимая воротник куртки. И тоже почему-то глядя в сторону.
– Неужели фат не научил? А сам из себя вроде романтичный-романтичный. Прям, принц.
Приподнятое настроение мигом испарилось. Но и привычная досада почему-то не вернулась. Так, эдакая лёгкая грустинка с, в общем-то, сладковатым послевкусием. Но возмущаться ни малейшего желания не было.
– Рон, давай мы просто не станем это обсуждать, а?
– негромко попросила тега.
– Ну, зачем друг другу нервы трепать?
Мастерс искоса глянул на неё своим новоприобретённым задумчивым-задумчивым, неправильно-серьёзным взглядам. И накрыл руку теурга, лежащую у него на сгибе локтя, ладонью. Даже пальцы пожал легонько. Но опять-таки совсем не романтично, а, скорее, соглашательски.
– Ты права. Ну так как? Пешком или попробуем кеб найти?
Решили идти. Благо до дома Каро от приюта и вправду всего-ничего. Да и вечер хорош: фонари горели мягко приглушённо. Грязь под ногами не чавкала. Народу совсем нет, только иногда поцокает копытами лошадь, да и то далеко. Морозная туманная дымка стелилась по земле, прикрывая уличное убожество. Зато изморозь на стенах домов вспыхивала искорками, словно ёлочная канитель.
Молчали. Тем для разговора не нашлось, да они и не искали. И так хорошо. Оказывается, молчать с кем-то рядом, прислушиваясь к эху собственных шагов, тоже приятно. А чувствовать рядом большого, тёплого, надёжного, по прежнему греющего руку своей почти жаркой, не смотря на отсутствие перчатки, ладонью ещё приятнее. Ну и пусть в этом тоже и на грош романтики не наберётся. Зато так проще и спокойнее.
Правда, когда детективы к дому Курой подошли, мечтательная созерцательность моментально сдулась. А появилась огромная, никак не меньше тролля, неловкость. Каро остановилась возле подъездной двери, аккуратно, будто повредить боясь, вытащила из-под локтя оборотня руку. Зачем-то пальто одёрнула, как шинель перед парадом.
А что делать? На чашку чая звать? Помахать ручкой? Поцелуй воздушный послать? Раньше-то они просто заходили, без всяких обсуждений. Но то раньше.
И Мастерс ей помогать не собирался. Снова стоял, вперившись в стену дома, как истукан.
– Спасибо, что проводил, - промямлила тега.
– А то я бы...
Угу, точно! И что без него сделать не смогла? Дойти? Найти дорогу? Отбиться от толп разбойников?
Рон,
ни слова не говоря, кивнул.– Да, в общем, ещё раз большое тебе спасибо, - чувствуя себя полной дурой, повторила Курой. И пояснила: - Спасибо за то, что... проводил.
Оборотень, чтоб ему у Седьмого хорошо стало, опять кивнул.
– Э-эм, в общем, до завтра, да?
О чудо! Мастерс... кивнул.
– Пока, увидимся в конторе, - изнемогая, протарахтела Каро.
И нырнула за дверь с такой поспешностью, словно за ней-таки гнались те самые толпы разбойников. Но ведь не гнались же. К сожалению.
[1] См. «Тролли тоже плачут».
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
Счастливая неудача: пилишь сук, на котором сидишь, и вдруг ломается ножовка
По-настоящему тяжёлое утро бывает разным. Например, оно может начаться с приезда любимой тёщи или появления ещё более любимого налогового инспектора. Пробуждение от роты барабанщиков, решивших промаршировать прямо под окнами, тоже комфортным не назовёшь. Да и просто проснуться от того, что на голову кот прыгнул, не слишком приятно. Но самое кошмар - утро, когда в голове колотится всего одна, зато назойливая, а, главное, крайне актуальная мысль: «Что было вчера?».
Кстати, чаще всего колотится она на пару с дикой головной болью и желудком, решившим на белый свет посмотреть.
Не сказать, что такие пробуждения господину Россу были совсем уж чужды. Всякое в жизни случалось. Но подобных ощущений ему не доводилось испытывать уже лет так... много. Алкогольные приключения Алекс оставил в далёкой молодости, и возвращаться к ним в ближайшее время не собирался.
Вот только как-то само получилось.
– Ну вот, - голос Гиккори буравчиков впивался в воспалённый мозг. И от этого под черепом что-то лопалось, как будто туда пузырей напихали. Наполненных водой из сточной канавы пополам с конским навозом.
– Решили мы, что надо территорию зачистить. Ты что-то там колданул, и всё здание факелом вспыхнуло. Пф!
– и, считай, одни угли остались.
Вот ведь странность: вечером оборотень на ногах едва держался, отбивался аки лев от устроивших заговор косяков и мебели. Но сегодня провалами в памяти не страдал и выглядел довольно свежим. Брился, перед осколком зеркала, только иногда морщась, будто и у него в голове постреливало. Ну, рука у полицейского слегка дрожала. Оттого левая - уже побритая - щека украсилась царапинами, словно следователь пытался к кошке с неприличными предложениями пристать.
– А сторож?
– утомлённо поинтересовался Алекс, измождённо растёкшийся по стулу.
Мокрая тряпка на лбу управляющего то и дело норовила съехать, поэтому альву приходилось её рукой придерживать. Оттого Росс напоминал трагического героя, страдающего от сердечных мук. Хотя как раз сердце, кажется, было единственным органом, решившим работать без перебоев.
– Честно говоря, про сторожа-то я и забыл, - покаялся инспектор, оттягивая сизоватую щеку - качество бритья проверял.
– Но ты вспомнил. Вытащили мы его. И даже компот спасли.
– Какой компот?
Росс выглянул из-под полотенца - только одним глазом. Смотреть на Гиккори двумя никаких сил не хватало.