Пират.Дилогия

– Громких слов не люблю, – капитан Гром улыбнулся. – Да, признаться, таковым и не верю. Весь пафос – он для глупой толпы.

– А толпа и не бывает умной, – тут же парировал дипломат. – Хоть афинский охлос, хоть римский плебс… Помните – «Хлеба и зрелищ!». С тех давних времен ничего не изменилось, да. А вы умный человек, Андрей Андреевич… Впрочем, я навел справки.

– Интересно, – Громов покачал головой. – Что вы обо мне еще знаете, любезнейший Данила Петрович?

– Да все, – развел руками Райков. – Если хотите – скажу. Правда, не вдаваясь в подробности. Так рассказать?

Андрей молча кивнул.

– Вы, друг мой, из небогатых дворян, – с улыбкой продолжил гость. – Поверьте, понимающему человеку это хорошо видно по вашему воспитанию и манерам. Попали в Америку, скорее всего – через немцев, завербовались в наемники – или сначала шведский плен, а уж потом немцы, не важно. Потом вас продали англичанам – ганноверцы целыми полками продавали, англичане вас увезли в свои колонии – воевать с французами за испанскую корону, а откровенно говоря – мексиканское серебришко под себя подгребать. Ну таскать для других каштаны из огня вам быстро надоело, и вы бежали, нашли охочих людей, захватили корабль, много чего натворили, прославились не хуже, чем какойнибудь Лолоне или Морган, и, по примеру последнего, приняли верное решение поступить на государственную службу, правда, не в колониях, а в Европе. Что ж, Франция – неплохой выбор, и король Людовик – не хуже других. Правда, он уже далеко не в прежней своей силе. Что, друг мой, Андрей Андреевич? Так все было?

Громов развел руками:

– Ну както так.

– Вы вот еще что поймите, – докурив, Райков положил трубку на стол. – Прошлое ваше никого в России интересовать не будет, берем вас таким, какой есть – и в том, поверьте, заинтересованы преизрядно. Служба та же самая, правда, не скажу точно – где, в Архангельске или в СанктПетербурге. Родине будете служить… Тьфу, что это я?! Жалованье – в три раза больше! И от всех призов – треть вам и команде.

– И каперский патент от царя Петра? – грустно ухмыльнулся капитан. – В Шведскомто озере.

– Может, еще и замиримся со свеями, – гость покрутил ус. – Царь Петр Алёксеевич по всей Европе посредников ищет, был бы на месте Карла ктонибудь другой – давно бы договорились. А этот, вишь, Ингрию требует, СанктПетербург – отдай, мол! Черт упрямый, тупой солдафон! Погоди, изведаешь еще русской дубины!

– Изведает, – согласно кивнул Андрей. – Да еще как! Мало не покажется.

– Вотвот! – Райков весело засмеялся и, подняв стакан, предложил выпить за победу.

– За нашу победу! – посмеиваясь, уточнил капитан.

– Так что с моим предложением? – выпив, осведомился Данила Петрович. – Принимаете?

– Мне надо подумать, – Громов покусал губу, задумчиво глядя в окно на чистое голубое небо и видневшиеся вдали деревья на плато де Грас, там, где часовня.

– Конечно, подумайте! – всплеснув руками, расхохотался Райков. – Я же вас не неволю. Только давайте уговоримся – ровно через неделю вы мне дадите ответ. Видите ли, мои парни… их надо как можно скорее отправить. Не получится с вами, с кораблем, придется искать иные пути, ведь саксонский король Август Сильный нам нынче не друг – договорился тайно с Карлом в Альтранштеде, признал Лещинского польским государем. А царь Петр Алексеевич Августу, как брату, верил. Да, Андрей Андреич, не в службу, а в дружбу – вы не могли бы опытным своим глазом посмотреть набранных мною людей? Знают ли воинское дело, может, с парусами кто управляться умеет? Они здесь недалеко, на старом хуторе в БомонанОж, верст десятьдвенадцать отсюда. В субботу поехали бы с супругой своей на верховую прогулку – как раз и посмотрели бы. А? Как?

– Ну что с вами делать, любезнейший Данила Петрович? – подумав, Громов махнул рукой. – Так и быть – заеду, погляжу. Только не в субботу – дела – а, скажем, в воскресенье.

– Хорошо, в воскресенье, – покладисто согласился гость. – Как скажете, милостивый мой государь!

Ярко светила луна. Шумели деревья, и гонимые ветром облака плыли по темносинему небу к проливу и дальше – в Англию. Продравшись сквозь заросли ежевики, Громов поворотил коня и, оглянувшись на следующих за ним по пятам всадников, приказал всем спешиться.

– Мы дальше пешком, – Андрей протянул руку Бьянке. – А вы ждите здесь.

– Не беспокойтесь, Андрей Андреевич, – гулко прошептал Спиридон. – Чужаков не пропустим. А пастухам, буде набредут, скажем – мол, в город идем, да припозднились малость.

– Хорошо, – махнув рукой, Громов решительно повел возлюбленную по тропе, идущей на холм де Грас, к часовне Пресвятой Девы.

Позади остались верные люди, те, кому Андрей доверял – кроме Спиридона Рдеева, еще, конечно, Том, белобрысый юнга Лесли Смит… и все, иных больше не было – а никого лишнего и не нужно! Том, кстати, последовал сразу же за капитаном и баронессой – он был нынче свидетелем, пусть хотя бы один, свидетельницы не нашли, да, честно говоря, не оченьто и искали, опасаясь нарушить тайну.

Слева, почти под ногами, с гулким криком вспорхнула ночная птица, взлетела, громко хлопая крыльями, уселась на дерево.

– Черт бы тебя… – вполголоса выругался Том. – Эй, масса Эндрю, вы где?

– Здесь, – Андрей глухо рассмеялся. – Ну догоняй же, на ходуто не спи.

– Ага, я сейчас, масса!

Том передвигался достаточно шумно, пару раз так и вообще чуть было не упал в ежевичные кусты. Громов и Бьянка, оглядываясь на неловкого слугу, лишь посмеивались, все вокруг – черные кружевные деревья, сияющая луна, звезды – нынче казалось им какимто особенно благостным, волшебным.

Всем троим и в голову не могло прийти, что ктото крался за ними от самого Онфлера, не спуская глаз, точней, шел на слух, ибо уже давно наступила ночь. И этот – ктото – ловкая бестия! – весьма хорошо знал местность, куда лучше, нежели те, кто поднимался сейчас к часовне, и также лучше тех двоих, кто ожидал неподалеку, внизу.

– Пришли? Прошу, проходите.

Приглушенный голос священника прозвучал в ночной тишине, скрипнула дверь, и дрожащее пламя свечей, освещающих внутренне убранство храма, легло узкой желтой полоской на землю… легло лишь на миг, и тут же пропало, пропустив четыре темные тени в часовню НотрДам де Грас.

– Ага! – ктото притаившийся в кустах, как видно, прекрасно узнал голос. – Отец Анатоль тайно совершает требы?! Тактак… Что ж, будет что доложить.

А внутри, в часовне ярко горели свечи, и облаченный в праздничные одежды священник начинал великое таинство венчания, начинал с простых вопросов, вовсе не торжественных, обычных, просто спрашивал то, что должен был спросить:

– Веруете ли вы в Господа нашего Иисуса Христа и в то, что Он был распят на кресте за грехи людские, и воскрес во искупление грехов?

– Веруем! – хором отозвались трое.

– Теперь спрошу о конфессиях, – отец Анатоль понизил голос. – Кто из вас принадлежит к святой католической церкви?

– Я! – с гордостью отозвалась Бьянка.

Священник перевел взгляд на Громова.

– А ты, сын мой?

– А я – православный, – не стал скрывать Андрей. – Повашему – ортодокс. И что?

– Да ничего, – улыбнулся отец Анатоль. – Просто вы должны знать, что нужен еще один обряд – венчание по ортодоксальному обряду, раз уж вы с невестою принадлежите к разным верам.