Пираты Короля-Солнца

Рауль, занятый с моряками, не обратил внимание на исчезновение барабанщика. Ролан появился через несколько минут со своим барабаном. Мальчик сжал палочки — и сигнал тревоги нарушил молчание. Рауль вздрогнул и обернулся. Несмотря на отчаянный момент, он не удержался от легкой улыбки.

— Натяните парус крепче, ребята, — велел Рауль матросам.

— Да знаем уж, господин виконт, — пробормотал языкастый матрос, — Не учите рыбу плавать.

Рауль уловил затаенную насмешку и какое-то превосходство в тоне моряка. Он понял, что хотел сказать парень своей репликой: я, мол, знаю корабль от бака до юта, от палубы до трюма, и грот-мачту эту от киля до клотика, и что этот парижский барчук тут вмешивается? Парень смотрел смело, но не нагло, и, видимо, чувствовал уверенность в своей правоте и в том, что товарищи за него. Этот парень был рядом с Пиратами, когда они убирали фок при штормовом ветре. В словах матроса не было ни вызова, ни протеста. Скорее, он хотел показать Пиратскому Вожаку, что больше понимает в морском деле. И Пиратский Вожак сдержался, хотя в первый момент он чуть было не сорвал злость на матросе.

— Вы должны подстраховать пажа, ребята, — тихо, но твердо сказал он, — Разве я не прав?

— Вы правы, сударь, мы так и делаем, как вы приказать изволили. Но ему нипочем не прыгнуть. Даже если и прыгнет, парус может не выдержать.

— Придется кому-то лезть за мальчишкой.

— А какой дурак полезет? Помирать кому охота? Где ж его снимешь?

— Разве вы не забирались на мачты и реи, ребята, и на тот же салинг, если вы — профессионалы высшего класса?

— Прикажут — и полезешь как миленький. Но одно дело — ставить паруса или…

— Или? — спросил Рауль, — Спасать человека?

Но парень не стал расшифровывать свое «или». Видимо, не считал нужным распинаться перед господином.

— А с чего вы взяли, господин, что мы — профессионалы высшего класса? — спросил его товарищ.

— На флагмане адмирала, на мой взгляд, должны быть профессионалы высшего класса, — холодно ответил Рауль.

— Вы правы, ваша милость, но одно дело — делать что-то самому, тут мы не оплошаем, а тащить на себе этого малого — увольте! Благодарю покорно!

— Разумеется, — согласился Рауль, — Не тащить на себе, а подстраховать. Не оставлять же все как есть?

Матросы зашептались. Рауль не стал прислушиваться к их шепоту, но догадался, что 'морские волки' советуют своему говоруну не высовываться, а то ему-то господин офицер и прикажет лезть на салинг. И полезешь. А куда денешься? 'Пусть сам и лезет, ежели такой умный' , — буркнул парень. Рауль выразительно посмотрел на него и опять промолчал. Между тем по сигналу Ролана люди бежали на палубу. Вскоре собралась целая толпа.

Ролан стоял у мачты, перекинув через плечо кожаный ремень своего большого синего военного барабана. Он продолжал отбивать сигнал тревоги. Никто из собравшихся на палубе сначала не понял, что произошло. Почему тревога? На всякий случай все прихватили оружие — опасались нападения пиратов. Но берберийские головорезы не лезли на абордаж, и корабль тонуть не собирался. Люди недоуменно переглядывались, не понимая, почему такой ажиотаж.

Рауля окружили друзья, пробившиеся сквозь толпу.

— Что случилось, Бражелон? — спросил Гугенот. Рауль молча показал на салинг. Серж де Фуа выпалил фразу, неуместную в печати. Оливье свистнул. Все замерли — на палубе появилось начальство — капитан и Бофор.

— Что тут у вас? — спросил герцог, — Что вы беситесь? Мы, слава Богу, тонуть не собираемся, идем полным ходом! Мусульманских головорезов боитесь? Вам уже везде эти бездельники мерещатся!

— Взгляните, монсеньор!

Герцог УВИДЕЛ.

— Анри… Нет…, — прошептал герцог.

Все молчали. Ролан, сжав губы, все еще бил в свой барабан. После повелительного жеста Бофора барабан замолчал. Адмирал оценивал ситуацию. В тревожной тишине, воцарившейся на палубе, прозвучал голос Франсуа де Бофора. Адмирал обращался к матросам:

— Ребята! Кто достанет этого малого с мачты? Сто пистолей награды!

Сто пистолей — крупная сумма, но ребята не хотели рисковать своими шкурами. Добровольцев не нашлось. Герцог спросил Ришара де Вентадорна, кому из матросов он может отдать такой приказ. Капитан вздохнул и взглянул на салинг.

— Кому? — спросил Бофор, уже не скрывая отчаяния, — Вы уверяли меня, что знаете свой экипаж, кто из матросов самый толковый, самый ловкий, самый смелый? Кто может выполнить этот приказ?

— Приказ должен выполнить любой из моих матросов, — ответил капитан, — Выбирайте любого, монсеньор.

Бофор пристально смотрел в лица матросов. Он видел / полтора десятка войн научили его этому / в глазах моряков ужас и обреченность. Герцог внезапно вспомнил глаза раненой лани на королевской охоте. Очень похоже.

— Тогда, — жестко сказал капитан, — Я выберу сам!

— Господин капитан, приказывать что-либо этим людям бесполезно.

— Почему же, господин виконт? — вполголоса спросил капитан.

— Да взгляните на них! Вы понимаете? Разве вы не видите, что с ними происходит?

— Да, — вздохнул капитан, — Я понимаю. Но выхода нет. Кто-то из них должен лезть за мальчишкой.

Он взглянул в лица моряков из своего экипажа. Но, как и Бофор, видел ужас и отчаяние. И одно желание 'хоть бы не меня' . И обреченность.

— Есть обстоятельства, когда нельзя приказывать, — настойчиво сказал Бражелон, — Если никто не хочет, попробую, монсеньор, достать вам этого мальчишку.

— Рауль, нет!!! — закричал де Невиль.

— Нет, — сказал Бофор, — Ты не должен так рисковать.

— Да, — возразил Рауль. — На такой риск можно идти добровольно. И только. Да вы не бойтесь, герцог. Все будет хорошо, — сказал он с иронией, — Я счастливчик.

— Ты дурак… — прошептал Оливье.

— Хуже, — добавил Гугенот, — Ты самоубийца.

— Это комплимент или оскорбление, господин Гугенот? — лукаво спросил Рауль.

— Понимай, как хочешь, — вздохнул Гугенот.

Оливье попытался удержать друга. Гугенот зашел с другой стороны. Они начали убеждать Рауля, что не его дело — карабкаться по вантам, на это есть матросы, жить надоело, что ли?

— Отстаньте! — прикрикнул на них Рауль.

— Бражелон! Сто пистолей хочешь заработать? — поддел его Серж.

— Сто пистолей — людям, которые держат парус, — язвительным тоном сказал Рауль, вся его наличность слегка превышала сию соблазнительную сумму, — Да отойдите же! Ролан! Не разводи сырость!

— Я не буду, — сказал барабанщик, часто моргая глазами, — А знаете… не так уж и страшно там… на высоте. Я-то ведь залез на самый верх. Вы только вниз не смотрите. Я знал, что нельзя смотреть вниз, но все-таки взглянул, и у меня чуть сердце не разорвалось от ужаса… А все-таки я и сейчас полез бы, но мне не удержать Вандома.