Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие

Следует отметить, что удачная охота на мускусных быков решила проблему провианта для людей и корма для собак, так что замечание Пири «4 июля мы отпраздновали королевским обедом» не случайно. Дальнейшие события маршрута описаны Пири так: «7 июля при ярком солнечном свете мы повернулись спиною к земле и начали подниматься на ледяную высоту. Чтобы избежать трещин и ледниковых бассейнов, так затруднявших нас во время путешествия сюда, я намеревался на обратном пути держать его более к востоку и югу» (Пири, 1906, с. 349).

При возвращении наибольшие трудности были связаны с глубоким снегом. Позднее он сменился на высоте плотным настом, что благоприятствовало движению. Уже 2 августа показались выходы коренных пород в окрестностях бухты Мак-Кормик, и на следующий день участники похода встретили на берегу людей, которых оказалось слишком много, – в бухту пришло судно с экспедицией Гейлприна. Вернувшись в Редклиф-Хауз, Пири не отметил каких-либо недостатков, возникших в его отсутствие, когда экспедиционную базу возглавлял Кук.

Однако эта благополучная картина спустя всего несколько дней была омрачена трагедией. 9 августа Пири с женой и эскимосами-гребцами отправился на съемки в заливе Инглфилд. Благополучно завершив работу, он спустя неделю вернулся в Редклиф-Хауз, где узнал об исчезновении геолога Вергоева, присоединившегося к экспедиции Гейлприна. Поиски обнаружили его следы до края одного из ледников между бухтой Мак-Кормик и заливом Инглфилд – очевидно, молодой полярник погиб в одной из ледниковых трещин. Трагедия эта омрачила в целом успешную экспедицию, в которой Кук получил свое полярное крещение. Пири не предъявлял к нему сколько-нибудь серьезных претензий, не считая ограничений в части публикаций. Наоборот, приведенные выше оценки и похвалы его профессиональной подготовке ставят его особняком среди других участников экспедиции, причем не раз руководитель отмечал успешное выполнение всех своих поручений и приказов. В некоторых публикациях утверждается, что при возвращении в Штаты Пири пригласил Кука в свою очередную экспедицию. Кук отказался, и, видимо, не случайно.

На основании книги-отчета самого Пири можно утверждать, что в экспедиции 1891–1892 годов проявилась вся совокупность качеств, присущих этому человеку и получивших развитие в будущем. В полной мере он оценил отсутствие собачьих упряжек, с одной стороны, а с другой – выяснилась его слабость в качестве штурмана-навигатора. С точки зрения научной результативности экспедиции в 1892 году Пири достиг наибольшего успеха, определив положение северного предела ледникового щита Гренландии.

Кук не оставил каких-либо опубликованных воспоминаний об участии в экспедиции Роберта Пири 1891–1892 годов. Американские биографы Фредерика Кука отмечают, что после возвращения с гренландской зимовки врач-полярник прочитал несколько лекций об эскимосах и особенностях полярной медицины, но после вмешательства Пири прекратил эту деятельность.

Не вполне ясно, что заставило Пири еще раз обратиться к проблемам Северной Гренландии вскоре после возвращения. Сам он объясняет свое решение повторить прежний маршрут достаточно неопределенно: «Я хотя и сознавал, что мои друзья были правы, считая блестящим делом мое продолжительное санное путешествие, однако был совсем не удовлетворен. Я чувствовал, что на севере должно быть сделано еще более важное дело, именно теперь, когда железо горячо, и я был вооружен приобретенным опытом» (Пири, 1906, с. 11). Напрашивается вопрос: какое именно важное дело?

По возвращении в Штаты Пири прочитал за три месяца 168 лекций, что принесло ему 13 тысяч долларов. Супруга Пири отдала на экспедицию свои гонорары, газета «Сан», в свою очередь, вдвое увеличила свои гонорары путешественнику за будущие корреспонденции с места событий. Доходы из прочих источников принесли еще 3 тысячи, включая плату за посещение экспедиционного судна туристами. Пири ввел практику личных контрактов с сотрудниками очередной экспедиции, предусматривающих сдачу всех дневниковых материалов и результатов наблюдений и запрет всем, кроме него, читать лекции и публиковать в прессе статьи по возвращении.

Парусно-паровое судно «Фалькон» (его капитан Гарри Бартлетт обслуживал множество полярных экспедиций) доставило Пири и его людей в Гренландию уже 3 августа 1893 года, причем зимовочную базу Эниверсари-Лодж было решено построить в 35 километрах восточнее прежней зимовки Редклиф-Хауз. Спустя три недели судно оставило гренландские воды, а еще через месяц, 12 сентября, Жозефина Пири произвела на свет дочь Мэри, причем Пири не поскупился на похвалы своей супруге: «Не могу не восхищаться ее мужеством».

Осень ушла на создание складов на ледниковом покрове Гренландии под будущие маршруты, тогда как на экспедиционной базе при разрушении припая погибла часть экспедиционного груза. Пострадали также шлюпки, а в море оказалось немало бочек со всем содержимым. Определенно, очередному предприятию Пири не везло с самого начала.

Сходным образом продолжали развиваться события и по окончании полярной ночи, когда началась эпизоотия [7] среди упряжных собак, сопровождавшаяся падежом. По первоначальному плану в начале марта 1894 года на очередное пересечение ледникового покрова направлялись восемь человек на собачьих упряжках, которые по достижении залива Независимости, разделившись на три группы, должны были выполнять самостоятельные задания: первая направлялась к мысу Бисмарка на 77-м град. с. ш., чтобы нанести на карту неизвестный участок побережья, вторая во главе с Пири нацеливалась в направлении полюса, а третья занималась бы охотой на мускусных быков, чтобы обеспечить совместное возвращение участников похода к зимовочной базе. Однако из-за падежа собак от этих планов пришлось отказаться.

7

Эпизоотия – эпидемия у животных.

Единственным достойным занятием в такой ситуации стали поиски крупных метеоритов в районе мыса Йорк, о которых было известно еще с 1818 года от участников экспедиции Джона Росса, – Пири «положил на них глаз», и далеко не бескорыстно.

Неожиданно 2 августа на зимовочной базе появились президент Филадельфийского географического общества Генри Брайант и брат супруги Пири Эмиль Дибич. Они добирались с помощью окрестных эскимосов от застрявшего во льду «Фалькона». Нежданные гости убедились в добром здравии всех дам, включая новорожденную, которым, однако, вторая зимовка едва ли пошла бы на пользу. К тому же выводу пришло большинство участников экспедиции, пожелавших возвратиться в цивилизацию. Сам Пири на это пойти не мог – с присущей ему непреклонностью он не хотел смириться с неудачей, тогда как остальные, руководствуясь контрактом, были готовы оставить его – исключение составили лишь Хэнсон и Ли. В конце августа с отплытием «Фалькона» база Эниверсари-Лодж опустела.

Молодая эскимоска Аллакасингва – возлюбленная Р. Пири. Он опубликовал это фото в 1898 году в своей книге с подписью «Мать тюленей (эскимосская легенда)»

Эскимоска Аллакасингва с сыном Роберта Пири и дочь Жозефины и Роберта Пири Мэри

Кое-как на собачьих упряжках маршрут 1892 года удалось повторить, но новых открытий он не принес. В целом это чрезвычайно рискованное предприятие нельзя назвать ни удачным, ни просто оправданным с точки зрения здравого смысла.

Возвращение к базе, как и следовало ожидать, оказалось забегом наперегонки со смертью. Девять из шестнадцати оставшихся в живых упряжных псов были обеспечены кормом на две недели, а люди – только половинной нормой чая и галет, помимо замороженной дичи, которой предстояло делиться с собаками. Это заставило участников маршрута возвращаться как можно быстрее, делая почти по 40 километров ежедневно. Подобный темп с одинаковым успехом мог привести как к спасению, так и к гибели от изнурения и людей, и собак. Не приходится удивляться, что до базы в первых числах июля добралась лишь одна собака…